Логика человеческой жизни

Кстати, о смерти. Издавна говорится о том, что именно смерть проявляет истинную ценность богатства, точнее, полную его бессмысленность. Человек тратит всю жизнь на то, чтобы скопить богатство, а в конце предлагает Смерти: «всё, что имею, – за одну минуту жизни» (такими, по легенде, были последние слова Елизаветы I Английской). Момент смерти становится моментом истины.

Но даже власть всесильной смерти не всегда может пересилить власть богатства. Католические священники в своих проповедях всегда использовали так называемые «примеры» (ехеmplа) – истории из жизни в назидание прихожанам. Известный медиевист Арон Гуревич в книге «Культура и общество средневековой Европы глазами современников (Ехеmplа XIII века)» (1989) приводит такой «пример»: «Священник застал умирающего богача плачущим и стенающим и вообразил, что тот сокрушается о своих прегрешениях. Вскоре после его похорон священник услыхал вопли и рыдания на кладбище. То был покойный богач, и священник спросил его: «Каковы же твои грехи? Я думал, что перед твоей смертью отпустил их тебе». А тот в ответ: «Когда при своей кончине я плакал, ты подумал, что я сокрушаюсь о грехах. Вовсе нет! Я знал, что моя жена выйдет замуж за другого и растратит моё добро. Об этом же я и ныне плачу, и ни о чём ином».

Таков же и поминавшийся выше пушкинский Барон из «Скупого рыцаря», мечтающий в предвидении скорой смерти:

Кстати, согласно давним представлениям, перед смертью человеку очень важно распорядиться всем, что у него есть, чтобы при встрече с ней освободившееся от всех земных привязанностей сознание полностью сосредоточилось на переходе в иной мир. От того, как пройдёт этот переход, зависит и судьба человека в ином мире, и его последующее воплощение в мире земном. Казалось бы, нет ничего важнее этого. Но, оказывается, богатство, даже потерявшее в момент смерти всякий смысл, может быть важнее самого важного – твоей посмертной судьбы и будущей жизни.

Став самоцельным, богатство не только превращает своего господина в слугу – оно и само превращается в свою полную противоположность. В стремлении сохранить в целости свои сокровища, их обладатель способен умереть с голоду, как последний нищий. Такие примеры известны с незапамятных времён: однажды к Будде, жившему в V веке до нашей эры, пришёл местный царь и рассказал о недавно умершем в его владениях богаче. Он оставил после себя несметное количества золота и серебра, но всю жизнь ходил в тряпье и питался одной лишь кислой кашей из отрубей. Позднее, уже во времена римской античности, Луций Анней Сенека сказал о таких людях: «Они нуждаются, обладая богатством, а это самый тяжёлый вид нищеты».

Таков самый тяжкий порок и самый мрачный парадокс богатства: становясь из средства целью, оно превращает своего господина в раба, а само оборачивается нищетой. Зная это, вряд ли станешь утверждать, что богатство и есть счастье. И это тоже давно известно человечеству. Больше трёх столетий тому известный французский моралист Жан де Лабрюйер заметил: «Богатству иных людей не стоит завидовать: они приобрели его такой ценой, которая нам не по карману, – они пожертвовали ради него покоем, здоровьем, честью, совестью. Это слишком дорого – сделка принесла бы нам лишь убытки».

И так думали не только философы. Так могли думать и те, кто для всего мира стал олицетворением успеха в достижении богатства. Многие знают, сколько именно миллионов оставил своим наследникам Генри Форд, но немногие знают о том, что уже в возрасте 26 лет Форд уверовал в реинкарнацию душ – в то, что человек проживает множество жизней. Говоря о том, что эта вера украсила всю его нелёгкую жизнь, он признался, что в будущей жизни не хотел бы быть богатым: слишком уж дорого ему стоило его богатство.

И ныне всё больше состоятельных людей, особенно в зрелом возрасте, понимают, что деньги не только не дали им счастья, но стали причиной глубоких разочарований. И тогда они начинают искать что-то иное, что могло бы сделать их счастливыми. В предыдущей главе я уже говорил о том, что нередко эти поиски приводят их на Восток. Позволю себе повторить то, что сказал приехавшим к нему состоятельным европейцам Ошо Раджниш: «Если бы не ваши деньги, вас бы здесь не было. И вы пришли именно потому, что устали от своих денег. Вам надоел успех. Вы здесь потому, что разочаровались в жизни. Нищий сюда не придёт, он всё ещё на что-то надеется». Как видим, обретение богатства нередко оборачивается жизненным тупиком.

Если бы всё это касалось только отдельных богатеев, этого можно было бы и не замечать. Но как онтогенез, то есть индивидуальное развитие отдельных животных или растений, обычно очень схож с филогенезом, то есть с историческим развитием всего класса таких животных или растений, так и проблемы индивидуума часто оказываются проблемами всего человечества. И потому в результате погони за богатством в жизненном тупике оказались ныне не только отдельные люди, но и всё человечество, о чём убедительно свидетельствовали доклады Римского клуба.

А ещё за полвека до создания Римского клуба профессор Берлинского университета Рейнгольд Зееберг отмечал, что давно уже капитал «перестал быть слугой и превратился в хозяина. Обретя отдельное и независимое существование, он присвоил себе право старшего партнёра диктовать законы экономической организации в соответствии со своими собственными категорическими требованиями». Теперь главное – не то, что нужно человеку и человечеству, а то, что нужно самому капиталу. А капиталу нужно, чтобы производство создавало как можно больше вещей, а человечество как можно больше вещей потребляло, покупая всё новые и новые, и как можно меньше задумывалось над тем, нужны ли ему на самом деле эти вещи и сколь многим за них приходится платить.

Так, став самоцельным, капитал изменил всю человеческую цивилизацию и самого человека. Теперь, как отмечал Эрих Фромм, «…сама промышленность стала занимать среди интересов человека преобладающее место, какое не должна занимать ни одна область и меньше всего – производство материальных средств существования. Подобно ипохондрику, который настолько поглощён процессом своего пищеварения, что идёт к могиле ещё до того, как начал жить, индустриальные общества забывают, ради чего они приобретают богатства в ходе своей лихорадочной деятельности» (книга «Здоровое общество»).

Ныне именно капитал в решающей степени определяет направления развития науки, техники, образования, делая это развитие очень мало зависящим от людей и руководствуясь исключительно собственными интересами.

Капитал равнодушен к людям, равнодушен он и к природе. Отношение к ней как объекту беспощадного покорения и ничем не ограниченной эксплуатации уже привело человечество к порогу глобальной экологической катастрофы.

Став самоценным, капитал, по сути дела, превратился в средство уничтожения человека руками самого человека. Современный философ Валерий Губин в книге «Жизнь как метафора бытия» замечает: «В наше время динамика выражается в безудержном росте производства продуктов потребления и увеличении массы, которая потребляет; при этом само производство потребляет массу, они друг без друга не существуют и друг друга обусловливают. В этом процессе исчезает человек как личность, как особый тип, обескровливается культура, истощается земля. Неизбежными становятся социальные катастрофы, антропологическая деградация, неизбежно всё идёт к концу, поскольку заканчивается тот запас энергии, который в эпоху массового общества только тратится, – запас добра, любви, уважения к человеку. Такой запас энергии веками создавался религией, искусством, воспитанием».

В известном сатирико-фантастическом романе Карела Чапека «Война с саламандрами», написанном в 1935 году, рассказывается о том, как люди, заметив удивительные способности гигантских индонезийских саламандр, начали обучать их, снабжать инструментами и использовать как рабочую силу на подводных работах для строительства дамб, портовых сооружений т. п. Саламандр становилось всё больше, по уровню своего развития они уже догнали среднего обывателя. И вот у них появился свой вождь (очень напоминающий Гитлера), который поставил перед ними задачу завоевания мира. Для этого живущие в воде саламандры стали подрывать берега, и те вскоре оказывались под водой. Человечество было обречено на скорую гибель. Внутренний голос автора протестует против такой мрачной концовки (заключающая роман короткая глава называется «Автор беседует сам с собой»), но создатель романа не видит никаких возможностей для спасения людей, ибо дело здесь не только в саламандрах: «Скажу тебе одну вещь: знаешь, кто даже теперь, когда пятая часть Европы уже потоплена, всё ещё поставляет саламандрам взрывчатые вещества, торпеды и свёрла? Знаешь, кто днём и ночью лихорадочно работает в лабораториях над изобретением ещё более эффективных машин и веществ, предназначенных разнести мир вдребезги? Знаешь, кто ссужает саламандр деньгами, кто финансирует Конец Света, весь этот новый всемирный потоп?