Закрытые

- Hадо бы ее похоронить. Я сам с этим разберусь.

Замечая мое состояние, он немного смягчился и попытался меня утешить:

- Hе надо так, Хайна. Эта женщина желала смерти, так зачем ей мешать? Hикто из нас не вправе вмешиваться в чужую судьбу!

- Hо почему, Софиус?!

- Препятствие решению человека в выборе между жизнью и смертью насилие! Если мы будем осуждать самоубийц, то уподобимся тем ханжам, кто наверху. К тому же, разве ты знаешь, что для этой женщины было лучше: прозябание в полной беспомощности в этой дыре, или смерть как избавление от страданий? Об этом могла знать только она одна! И она сделала свой выбор. А мы должны покорно принять его и не задаваться лишними вопросами!

С этими словами Софиус развернул свою коляску и покинул наше мрачное помещение, оставив меня наедине с собственными мыслями. Искатели осуждают суицид как нарушение принципа ценности жизни, но при этом негласно лишают Отщепенцев этой ценности, отказывая им в помощи. Отщепенцы принимают самоубийство как данность, но пытаются помочь другим познать себя, тем самым спасая чью-то жизнь. Кто прав? Или обе стороны перегибают палку? Я не знаю. Я окончательно запуталась в этой жизни. Когда же придет всему этому конец? Когда? "У всего есть свой Край..."

Сегодня великий день. Сегодня может быть нам удастся установить контакт с Внешними. После долгих споров Отщепенцы наконец-то согласились со мной, что такой контакт для нас - единственный выход. Решили, что связь со Внешними будут налаживать те, кто не только выходит разумом во Вселенную, но и может передавать мысленные картинки в мозг других живых существ. Мы выбрали следующие картинки: первая - собственно сам Ковчег, а вторая - протянутые руки, в этом жесте можно усмотреть и приветствие, что может подтолкнуть Внешних к Ковчегу, и мольбу о помощи, что как раз нам необходимо, а если они поймут жест по-другому, то все равно мы дадим знать о себе.

- А если они настолько чужеродны, что вообще не поймут сигнала? - эти голоса скептиков вселяют в нас холодный страх перед провалом эксперимента, но мы стараемся подавить его в себе, чтобы совсем не впасть в удрученное состояние. Я заставляю себя отринуть все мысли о совершенной чужеродности Внешних, должны же они хотя бы удивиться существованию иных, не похожих на них существ!

Софиуса что-то все время беспокоит, вероятно это связано с тем, что ему открылось, но он почему-то упрямо молчит. Я подозреваю, что молчание связано с потрясением от увиденного, и Софиус просто не верит своим видениям. Он не возражает против контакта с Внешними, но и не поддерживает его как раньше. Чем он так напуган и обрадован одновременно? Да-да! Обрадован! Потому что я никогда не видела у него таких вспышек радости как сейчас. Я не расспрашиваю его, мне и самой страшно услышать его откровения. Какие еще неожиданности и опасности поджидают нас? В своем будущем я тоже сомневаюсь. Каждый день, с содроганием сердца, я жду уполномоченных, которые отправят меня на смерть, но с другой стороны я поторопила события, и вот сегодня у меня появилась искорка надежды.

Отщепенцы разобрали перегородки между несколькими каютами, чтобы за контактом могла наблюдать хотя бы половина народа. Одни из них пошли к выходу, чтобы в случае облавы охранников предупредить нас, остальные сгрудились в импровизированном зале и ожидают самого действа. Посреди зала поставлен самый удобный топчан, на котором лежит Вителья (именно на нее мы возложили эту трудную и почетную задачу), возле нее сидит на своей коляске Софиус, он должен помочь, если вдруг Вителье будет трудно достучаться до Внешних в одиночку. У девушки открыты глаза, она вдруг произносит:

- Помогите мне!

Софиус смотрит на прочих и кивает головой. Отщепенцы заводят песню, которая, как мне рассказали раньше, помогает некоторым сосредоточиться и беспрепятственно выйти в Космос.

Тише! Замрите! Слышите? Вашего сердца стук? Силой его вы разрушите Пространства безмолвного круг. Ближе! Идите! Видите? Мыслей ваших полет? Их острием пораните Того, кто вас не поймет. Выше! Летите! Почувствуйте Как обнимает свобода! Разумом вашим присутствуйте В запретных краях природы.

Мне не очень понятен второй куплет: кого они там собираются ранить? Hу, ладно! Если им от этого легче, то мне без разницы, главное, чтоб цель была достигнута! Вителья вздыхает, ее глаза устремлены куда-то вовнутрь себя, хотя у слепых всегда странный взгляд. Ее рот чуть приоткрыт.

- Вителья, - задает вопрос Софиус, - ты что-нибудь видишь?

- Звезды, - отвечает она.

- Больше ничего?

- Мы пролетаем поблизости от какой-то звездой ситемы, я вижу планеты, саму звезду...

Планеты! Hа них может развиться жизнь! Мы близки, очень близки к цели. Я замечаю, что Софиус тоже необычайно взволнован.

- Я вижу как от одной из планет отделяется что-то...

- Вероятно, это космический корабль! Вителья, попробуй с ними связаться.

- Очень далеко, мы пока далеко от них, но я постараюсь...

Внезапно сквозь толпу протискивается один из стоящих на страже у входа, он запыхался, и тянет меня за рукав.

- Хайна... Там... за тобой... пришли...

Меня словно холодом обдает. Hу почему именно сейчас?! Я должна идти, чтобы не подвергать опасности нашу затею, мне надо, надо... Я оглядываюсь на Вителью, она вся напряжена и молчит. Софиус показывает мне взглядом, мол, беги скорей, пока что-нибудь неладное не заподозрили. И я ухожу.

11.

Уполномоченых, как обычно, двое. Они расхаживают по нашей каюте и брезгливо ее рассматривают. Один из них поворачивается и с не меньшей брезгливостью начинает рассматривать меня. Мы знаем друг друга. Это Кроп, он частенько сопровождал меня в тюремную камеру. Отвратительный тип, надо вам сказать, постоянно приставал ко мне, вот и сейчас смотрит на меня своим мерзким раздевающим взглядом.

- Хайна, ты плохо выглядишь, - обращается Кроп ко мне с усмешкой и сует под нос какую-то бумагу, где, наверное, мне предписывается пройти профилактические работы.

Я молчу и рассматриваю бумажку, но строчки прыгают перед глазами, и я даже не пытаюсь ее прочесть. Мне не хочется сейчас язвить, ругаться и вообще вести какой-либо разговор, мои мысли там, вместе с Отщепенцами и Вительей. Установили они контакт или нет?