Страница 61 из 68
Вечером, когда в столице закрылось большинство офисов, секретарь по обороне принимал гостей. Собрались влиятельные люди, разделявшие его мнение насчет необходимости поскорее покончить с русскими. Сегодня Форрестол в этом не сомневался - они согласятся поддержать план "Firing" на Совете Национальной Безопасности. До сих пор глава военного ведомства не был уверен лишь в позиции Джона Эдгара Гувера. Директор ФБР люто ненавидел коммунистов, но не видел необходимости в крестовом походе против Советской России. Гувера вполне устраивала "холодная война", позволявшая раздувать шпиономанию. В таких условиях он держал за глотку всех вашингтонских политиков - на каждого из них Бюро накопило объемистые досье, так что сенаторы и министры беспрекословно повиновались хозяину тайной полиции, сохранявшему свой пост ровно четверть века. Менялись президенты, начинались и заканчивались войны, и только Директор был вечен, как египетские пирамиды. Чтобы исключить случайности, Форрестол пригласил на этот мальчишник молоденького лейтенанта Джеффри Дейланда из военной разведки. Увидев мускулистого поджарого красавчика, стареющий педик Гувер мгновенно растаял и готов был выполнить любую просьбу секретаря по обороне. Как обычно, Директор старался держаться в центре общего внимания и громко рассказывал совсем свежую историю про свой телевизор. Новенький аппарат, по его мнению, оказался дефектным: когда Гувер нажимал клавишу включения, экран примерно минуту оставался темным, и только затем появлялось изображение. - Я вызвал монтера из технической службы Бюро, но этот бастард имел наглость заявить мне, что так и должно быть,- возмущенно восклицал шеф ФБР.- Пришлось уволить бездельника. - Неужели после его увольнения телевизор стал работать лучше? язвительно осведомился Даллес. - При чем тут это? - удивился Гувер. Сенатор Джозеф Маккарти, выцедив второй стакан виски с содовой, добродушно заявил: - Ну, наконец-то наши самолеты отправятся в Петроград и сбросят атомную бомбу в самый центр Кремля,- он оглушительно захохотал.- Прямо под ноги дядюшке Джо! Шутка понравилась, и только Джон Даллес сказал, поморщившись: - Запомните, Джо, ваш тезка Джозеф Сталин живет не в Петрограде, а в Москве. - Какая разница? - удивился главный охотник на коммунистов, оккупировавших госдепартамент и голливудские киностудии.- Мы будем бомбить и Москву, и Петроград и другие русские города...- он вдруг задумался с удивленно спросил: - Каким образом дядюшка Джо может жить в Москве, если Кремль находится в Петрограде? Не надо так шутить, Джонни. Погрозив Даллесу пальцем, сенатор налил себе новую дозу виски и разбавил струей из сифона. Приглашенные генералы из штаба ВВС одобрительно кивали, разделяя боевой настрой всесильного сенатора. Хойт Ванденберг доложил, что план "Firing", то есть "стрельба" или "стрелковый", полностью подготовлен. Осталось только загрузить боеприпасы и отдать приказ, после чего гигантские бомбардировщики В-36, поднявшись с американских аэродромов, возьмут курс на Россию. - Плохо, что на второй день главные силы авиации придется переключить на другие цели,- печально добавил генерал Лимей.- Из-за этого повторные удары по вражеским городам окажутся гораздо слабее. Гости, немного перебравшие виски, возмутились, поэтому начальнику штаба ВВС пришлось объяснять, что после первой же бомбардировки Кремль безусловно двинет в контрнаступление свои дивизии, расквартированные в Европе и на Дальнем Востоке. Эти азиатские полчища, вооруженные лучшими в мире танками, прорвутся к Монблану и Ла-Маншу прежде, чем полсотни В-36 смогут завершить уничтожение Москвы. Тем более, что не известно, сколько бомбардировщиков погибнут под ударами русских зениток и истребителей. Вот потому-то, сказал Лимей, американским бомбардировщикам, включая тяжелые В-47 и В-50, предстоит работать по механизированным колоннам Красной Армии. Гувер прокомментировал недовольным тоном: - Короче говоря, мы рискуем остаться без Европы. Может, не стоит торопиться с войной? Непосредственной угрозы русского нашествия пока не видно. Насколько мне известно, наши военные считают, что Советы сумеют сделать атомную бомбу, в лучшем случае, лет через десять, а то и двадцать. Потрясенный таким предательством Форрестол собрался дать отповедь коварному провокатору, но после четырех порций виски язык отказывался произносить гневные фразы. Тем временем Даллес затянул старую песню: дескать, война не нужна, достаточно проводить жесткую политику с позиции силы, и СССР сам развалится, как глиняная кукла. Кто-то из генералов попытался возражать, но Даллес походя помянул параноиков, которые так напуганы призраком коммунизма, что готовы искать русских шпионов под собственной кроватью и даже в самой кровати. Последний намек смертельно оскорбил Гувера и Маккарти, и два друга тоже ввязались в перепалку. Занятые этими увлекательными обстоятельствами гости не сразу обратили внимание на странное поведение Форрестола. Хозяин квартиры стоял у окна с побелевшим от ужаса лицом и, тыча пальцем в пустое пространство, истерично выкрикивал: - Русские пришли! Они уже здесь, в Вашингтоне! Недавние слова о параноиках сразу приобрели новый смысл. Нежно обнимая за плечи смазливого лейтенанта, Гувер насмешливо произнес: - Джимми, тебе нельзя так много пить. - Русские танки! - вдруг заорал секретарь по обороне. С прытью, неожиданной для его возраста и комплекции, Форрестол бросился в атаку на невидимого противника, ожесточенно молотя кулаками по воздуху. Неожиданно окно распахнулось, и глава Пентагона, неловко перевалившись через подоконник, едва не выпал наружу. Гостям пришлось постараться, чтобы втащить его обратно.
Когда приключилась неприятность с Форрестолом, в Вашингтоне была глубокая ночь, но в Москве только-только рассвело. Около полудня руководители державы приехали в Кремль и занялись делом Дастуриева. Выслушав рапорт начальника ОСКОМ, Сталин произнес весело, но в то же время осуждающе: - Опять за старое взялся? Кто тебе, сукин сын, разрешил заниматься индивидуальным террором? Ты кто - большевик или эсер? - Виноват, - кротко признал генерал, но тут же добавил: - А ведь неплохо получилось. - Если бы ты был горбатый, я бы знал, как тебя исправить,- вздохнул генераллиссимус. Почувствовав, что разнос на этом закончился, Дастуриев осмелился вставить: - Поздно меня перевоспитывать. Меня даже смерть не исправит. На всякий случай Берия решил одернуть зарвавшегося колдуна и сказал преувеличенно строго: - От тебя зависит, чтобы смерть не слишком спешила...