Страница 33 из 68
Капкан для охотника
Московское лето 1927 года выдалось дождливым и прохладным, но порой случались жаркие дни, когда не было спасения от липкой духоты, равно как от неисчислимых армад мух, комаров, ос и прочей летучей членистоногости. Целый выводок подобных тварей с раннего утра назойливо жужжал под ухом, невероятно раздражая Антона Петровича. Зудящий звук напоминал печальные обстоятельства второго года войны с японцами - тогда в тропиках его точно так же изводили экзотические насекомые южных морей. В конце концов Садков не выдержал и вышел на военную тропу, свирепо размахивая мухобойкой. Квадратный кусок грубой резины, прибитый мелкими гвоздиками к деревянной рукоятке, быстро избавил Вселенную от нескольких мух и большой желто-оранжевой осы. Однако оставался еще один источник низкого, с надрывом, гудения. Вероятно, это был огромный шмель, который очень ловко избегал встречи со смертоносным оружием. Но вот очередной взмах мухобойки принес успех - тяжелая тушка, формой и тусклым серебристым цветом напоминавшая миниатюрный артиллерийский снаряд, отлетела к стене. Врезавшись в штукатурку, насекомое тяжело шлепнулось на пол и, проворно перебирая лапками, уползло в щель между книжным шкафом и сейфом. Чтобы добить его, пришлось бы передвигать тяжелую мебель но этого делать Садков не стал, здраво рассудив: раз не жужжит, то и проблему следует считать решенной. Только поработать спокойно ему все равно не было суждено. Едва успел он сесть за стол и разложить документы, как зазвонил телефон. Комиссар строго напомнил, что утром вернулись из командировки Воронин и Гладышева, а потому ровно в 12.00 состоится совещание по делу о "Северном феномене". - Как я догадываюсь, мои соображения вы сегодня слушать не станете,предположил Антон Петрович. - Боюсь, не получится. Сами знаете, какое важное дело назревает. - Знаю... Конечно, Садков предпочел бы поспорить о степенях важности, но понимал, что переубедить начальство все равно не сумеет. Он просто положил трубку и вернулся к прерванной работе. Служба, изучавшая астральные и прочие необъяснимые проявления, существовала уже почти четверть века: сначала в Империи, а потом - в Союзе. Проанализировав сотню с лишним оперативных дел, побывавших в разработке за эти годы, Садков пришел к выводу, что все обнаруженные феномены делятся на три категории. Первую составляли существа, тем или иным способом прибывшие с других миров. Оба отделения - прежнее Девятое и нынешнее Особое - обнаружили признаки по меньшей мере четырех экспедиций, посетивших Землю только в ХХ столетии, а кроме межпланетных путешественников были еще твари, проникавшие вроде бы из параллельных измерений. Ко второй группе он причислил феномены заведомо земного происхождения, вроде людей со способностью к чтению мыслей или предсказанию будущего. Сюда же относились загадочные явления природы, понять смысл которых современная наука могла с большим трудом, по каковой причине ученые делали вид, что подобных феноменов не существует вовсе. Наконец существовала последняя разновидность тайн, коим не удавалось подыскать рационального истолкования, то есть оставалось заподозрить влияние сверхъестественных факторов. Данная категория феноменов отрицалась не только советской наукой, но и руководством страны - из соображений несоответствия таких фактов канонам материалистического мировоззрения. Садков попытался изложить на бумаге замысел целого каскада операций секретно-оперативного характера, которые могли бы закончиться выявлением феноменов первого и второго типов, однако его снова оторвали от работы. Заглянувший в кабинет Егор Воронин вежливо, но настойчиво позвал старшего коллегу на совещание.
...На болотистых берегах Печоры двое осотовцев выдавали себя за нищих студентов. Согласно легенде, они желали побатрачить на богатых крестьян, но выбирали хозяина, который больше заплатит. На второй день Егор и Вера забрели в Микуниху, где обитал небезызвестный Иван Мокшин. Походив по деревне, сопровождаемые жидкой стайкой местной ребятни "студенты" постучали в ворота выстроенного на отшибе за выгоном добротного хозяйства. Им отворила женщина лет тридцати (согласно словесному портрету, они опознали жену предполагаемого феномена Настасью Матвеевну), и Егор предложил: - Не найдется ли, тетенька, работы? Сестренка по дому помогла бы, а я потаскать чего-нибудь могу, дров порубить... Зеваки за спиной разразились издевательским смехом - Воронин ничем не напоминал силача, способного выполнять тяжелую крестьянскую работу. Хозяйка тоже поулыбалась, но изгаляться, по доброте душевной, не стала. - Не нужно нам таскать... А вы кто будете? Услышав жалостливую историю скитаний оголодавших городских подростков, хозяйка вдруг сделалась серьезной и пригласила осотовцев в избу. Позже Вера признавалась, что в тот момент у нее замелькали панические опасения: как бы не переборщили они, прикидываясь несчастненькими. В таком случае Настасья Мокшина могла бы просто накормить их до отвала, а затем выставить за порог, снабдив узелком провизии на дорогу. После этого операцию можно было считать позорно проваленной. К счастью, вышло по-другому. Настасья Матвеевна действительно усадила лже-студентов за стол, но выпроваживать не спешила. Когда гости наелись, хозяйка завела долгий разговор, расспрашивая про жизнь в большом городе, учебу и тому подобные мелочи. Похоже, она поверила разработанной в ОСОТ легенде. Вера действительно была студенческого возраста, а Егор, хоть и приходился Мокшиной ровесником, по причине хилого телосложения выглядел малолеткой. Под вечер пришел с поля глава семьи. Супруги пошептались, после чего Иван Филиппович предложил гостям пожить в Микунихе до конца лета и заняться учительством. Школы в деревне не было, а Мокшину очень уж хотелось дать отпрыскам хоть какое-нибудь образование. - Топором махать - не велико дело,- сказал он.- Если обучите моих детишек грамоте - не обижу. Больше, чем трактористу, заплачу. Хоть деньгами, хоть харчами. Восьмилетние близняшки не блистали сообразительностью и прилежанием, но осотовцы старались изо всех сил. К концу недели Вася и Маня уже запомнили примерно половину алфавита и читали по складам простые слова. В перерывах между занятиями уполномоченные ОГПУ пытались найти подтверждения феномена, что оказалось делом нехитрым. Вскоре из отдельных деталей начала складываться убедительная картина. Иван Мокшин не слишком скрывал свой дар, хотя при "студентах" особо не злоупотреблял - скорее всего, не хотел пугать гостей. Тем не менее уже на второй день Вера подглядела, как Мокшин, вернувшись к ужину, грузно опустился на лавку и вытянул ноги. Сапоги зашевелились словно живые, сползли с хозяина и медленно перелетели в угол. Гладышева была уверена, что обувь именно летела, уносимая неведомой силой, а не была отброшена пинком. В другой раз Настасья Матвеевна попросила мужа передать ей соль. Последовавшая сцена живо напомнила осотовцам трапезу гоголевского Пацюка. Мокшин продолжал методично отправлять в рот ложку за ложкой, а солонка вдруг поехала по столу и остановилась перед тетенькой Настасьей. Впечатление было такое, будто кто-то тянет выдолбленную из деревяшки коробочку за невидимую веревку...