Королева пламени

Он хотел сказать ей, что видит не сны, но только закрыл глаза и потер виски. Усталость накатила волной.

— Думаешь, я не гожусь вести людей?

— Если понадобится, мой клан пойдет за тобой в Пасть Нишака. Но люди боятся за тебя, только и всего.

Он открыл глаза и заставил себя осмотреться. К западу от отрога простирались пастбища, хотя сейчас на них не паслись и поднялась высокая трава. Мастер Соллис согласился с просьбой Френтиса послать разведку на юг, хотя и скрепя сердце. В отличие от тех, кто пришел с Френтисом из Урлиша, Соллис не слишком доверял Красному брату. Френтис знал, что Соллис считает его ущербным, надломленным слишком тяжелой виной. Френтис не сказал ему о благословении волка, о дарованном зверем освобождении от вины. Но какой сейчас в этом смысл? И какой толк в освобождении от вины, если каждую ночь приходят сны об этой страшной женщине?

Давока замерла, указала пальцем. Френтис стряхнул мрачные мысли, глянул туда, куда она указывала, и увидел вдалеке пару всадников, идущих рысью по высокой траве. Это не воларцы — они не высылают такие малые патрули. И не охотники Дарнела. Вряд ли лорд фьефа может теперь разбрасываться людьми, да и собак не видно. Всадники уже заметили Френтиса и Давоку, но тем не менее двигались вперед. Вряд ли враги. Однако он вытащил лук и положил стрелу на тетиву. Давока отъехала в сторону, повернула коня так, чтобы скрыть за ним копье.

Всадники приблизились — мужчина и женщина. Френтис нахмурился. Женщина верхом на высокой пегой кобыле: волосы заплетены в тугую косу, одежда незнакомая, кожаная, разрозненные куски воларского снаряжения, включая короткий меч у седла, в руке — украшенное перьями и костяными талисманами копье.

— Эорхиль! — удивленно выдохнула Давока.

Мужчина в форме королевского гвардейца — худое лицо, выражение то ли озадаченное, то ли болезненное, рот приоткрыт, глаза безучастные. Незнакомцы остановились в десяти ярдах, женщина смерила Френтиса с Давокой взглядом, улыбнулась при виде лука, но с опаской посмотрела на Давоку. А гвардейцу, похоже, незнакомцы были безразличны.

Запинаясь и с трудом подбирая слова, Давока заговорила на незнакомом языке. Женщина эорхиль хохотнула, затем произнесла на ломаном языке Королевства:

— Лонахим говорить, как обезьяна рожает.

Давока ощетинилась, схватилась за поводья и подняла копье выше, но эорхиль только ухмыльнулась и сказала Френтису:

— Мой муж… учить меня… э-э, язык. Ты брат?

— Да. Брат Френтис из Шестого ордена. Рядом со мной — госпожа Давока, посол народа лонаков в Объединенном Королевстве.

Услышав незнакомые слова, женщина растерянно заморгала, затрясла головой, хлопнула себя по груди:

— Я — Инша-ка-Форна, эорхиль.

— Мы видим, — безучастно сообщила Давока. — Что ты здесь делаешь?

— Это брат Лерниал, — показав на гвардейца, уныло глядящего в землю, сказала Инша-ка-Форна и добавила: — Креова послала нас.

— Креова? — удивился Френтис.

Инша-ка-Форна в раздражении буркнула что-то под нос, указала на юг и медленно, по слогам выговорила:

— Ко-ро-ле-ва.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Лирна

Имя оказалось посередине сегодняшнего списка, отчетливо внесенное аккуратным почерком брата Холлана. Королева взяла за правило читать список после завтрака. Брат терпеливо ждал, пока она изучит каждое имя. Королева обрадовалась, что брат составил полный список всех в армии, кроме сеорда и эорхиль, с недоумением и толикой презрения глядящих на его потуги. После прибытия в Варнсклейв королева попросила включить в список и беженцев, продолжающих являться в разрушенный город. Тучный брат Четвертого ордена с обычным тщанием взялся за дело, хотя штат писцов пришлось расширить до трех десятков. Набирали в писцы преимущественно стариков, сведущих в деле и не очень способных к оружию.

— Все они прибыли вчера? — спросила Лирна.

— Да, ваше величество. Мы разместили их в западном квартале. Жилищ не хватает, но шахтеры генерала Ультина привозят лес, чтобы починить крыши и стены. Они даже взялись строить каменные дома из руин.

— Отлично. Отправь им людей, — заключила королева, снова посмотрела на имя в списке и вспомнила последние слова тонущего: «Ваше величество, не забудьте свое обещание!»

Она отложила список и улыбнулась Холлану. Королева принимала подданных в большой комнате на втором этаже дома начальника гавани, где вместо трона приспособили большое, удобное, но слегка обожженное кресло. Илтис и придворные дамы стояли за спиной в напряженном ожидании, и это изрядно раздражало Лирну, хотя она и понимала необходимость церемониала. Увы, как говорил отец, королева должна иметь свой двор.

— То есть, брат, нам нужно кормить еще тридцать тысяч ртов? — осведомилась Лирна у королевского казначея.

— Тридцать одну тысячу шестьсот двадцать, — уточнил брат. — И хвала Ушедшим за лорда Аль-Беру, иначе все бы голодали.

— Именно, — согласилась королева и решила не указывать на то, что, если бы не эти новые рты, армия бы уже выступила на столицу.

А пока пришлось торчать среди руин, заботиться о пропитании да тренировать новых рекрутов, жаждущих впиться в глотки врагов, но не способных пройти и милю. Трофеи, доставляемые мельденейским флотом, оказались гораздо меньше ожидаемого, всего-то с тонну зерна, хотя пираты, заходившие в гавань, были с ног до головы в шелках и драгоценностях. Щит Островов пока не появлялся, хотя владыка кораблей Элль-Нурин прибыл днем раньше. Палубу его «Красного сокола» загромождали трофейные стрелы, которые воларцы везли в Варинсхолд.

В дверь громко постучали. Орена открыла. На пороге преклонил колено брат Бентен.

— Моя королева, лорд Аль-Сорна и госпожа Аль-Мирна.

— Брат, я с нетерпением ожидаю завтрашнего отчета, — сказала королева Холлану и кивнула.

Брат поклонился, направился к двери и отступил в сторону, когда вошли Ваэлин и госпожа Дарена.

— Я поговорю с лордом и леди наедине, — сообщила Лирна двору.

Придворные поклонились и послушно ушли, хотя Илтис — с видимой неохотой. В последние дни он редко выпускал Лирну из виду, но делать нечего, пришлось подчиниться. Ваэлин и Дарена синхронно поклонились, и двигались они в точности одинаково, как те пустоголовые нильсаэльские близнецы. И выражение лиц одинаковое: нейтральное, спокойное. Они хоть понимают, как неприятно и больно видеть от них холодную придворную церемонность?

«Королева — выше ревности, — напомнила себе Лирна. — Хотя после сегодняшнего дня им будет простительно считать иначе».

— Госпожа Дарена, я обдумала ваш доклад о богатых залежах золота в Пределах, — нарочито спокойно и благодушно проговорила королева. — Насколько я поняла из оценок брата Холлана, в шахтах золота хватит, чтобы несколько раз оплатить все наши нынешние и будущие долги мельденейским торговцам.

— Ваше величество, я полагаю, что так, — подтвердила Дарена.

— Странно, но я не могу припомнить, чтобы король Мальций выражал осведомленность о подобных богатствах своей державы.

Госпожа Дарена тут же выдала связный, похоже, заранее отрепетированный ответ:

— Ваше величество, ко времени трагической смерти нашего короля исследование месторождений не было завершено. Честно говоря, я подозреваю, что отыщется еще немало жил.

— Миледи, я рада слышать это. В грядущие годы подобное богатство может спасти Королевство. И все же оно едва ли полезно нам, когда лежит за сотни миль отсюда, а люди, способные его добывать, все еще здесь — вместе с той, кто лучше любого другого может организовать их усилия.

Оба напряглись, опять с удивительной синхронностью. Лирна вдохнула, изобразила полную сожаления, немного виноватую улыбку. Королева репетировала ее все утро. Такая улыбка удавалась ей хуже всего.

— Госпожа Дарена, к сожалению, мой нелегкий долг обязывает меня приказать вам немедленно возвратиться в Северные пределы, где вы будете исполнять королевский приказ до тех пор, пока лорд Ваэлин не сможет вернуться к своим обязанностям. Судно владыки кораблей лорда Элль-Нурина уже ожидает вас в гавани. При хорошей погоде вы сможете достичь Северной башни за три недели благодаря исключительной быстроходности судна. Я соберу достаточно кораблей, чтобы как можно скорее отправить домой и шахтеров капитана Ультина.