Королева пламени

Лорд Травик гаркнул команду, его голос разнесся, будто удар грома. Солдаты попадали на одно колено, склонили головы.

— Ваше величество, королевская гвардия — ваша! Перестраивайте как вам угодно, — объявил он и добавил: — А кто не согласен, пусть только пикнет — запорю до смерти.

Стены Варнсклейва простояли в небрежении много лет. В долгий период мира, ознаменовавший восшествие Януса на трон, городские укрепления оставались практически ненужными. Ваэлин предрек, что одно нападение воларцев они выдержат, но вряд ли справятся со вторым. Стены раздробило в нескольких местах, разорвало, как бумагу, сквозь огромные проломы сверху донизу открывался вид на город за стеной — вернее, его останки.

Вернувшийся утром из разведки лорд Адаль доложил:

— Ваше величество, там ничего — ни дома, ни души.

Слабая надежда на то, что капитан Северной башни преувеличил, таяла с каждым ударом копыт Стрелы. Видимые в проломах пепел и груды щебня говорили о полном разрушении. Мрачный Ваэлин ждал у разбитых ворот.

— Ваше величество, гавань, — сказал он.

Воды гавани были мутны от ила, затянуты маслом, пролившимся из пробитых рыболовных судов городского флота. Но королева ясно различила огромное скопление бледных овальных пятен на дне. Они подернулись зеленью водорослей и напоминали груду собранного винограда.

Лирна обвела взглядом останки того, что когда-то было суматошным грубоватым городом, грязным и захламленным. Здесь жили дерзкие люди. Здесь чаще смотрели прямо в глаза королям и реже кланялись. Но они были искренне рады видеть принцессу Лирну, выкрикивали приветствия, протягивали детей, чтобы Лирна поцеловала и благословила их, кидали цветы под ноги. Лирна приезжала сюда, чтобы открыть новый приют, оплаченный короной и поддерживаемый Пятым орденом. По пути к гавани королева не нашла и следа от него — лишь ряды за рядами груд обожженного кирпича и обугленных балок.

— Их сковали вместе, толкнули в воду первого, и остальные полетели следом, — сказал Ваэлин. — Их было сотни четыре. Надо думать, все выжившие после захвата города.

— Воларцы не хотели обременять себя рабами по пути на север, — глядя в воду, проговорил лорд Адаль.

Его голос звучал ровно и бесстрастно, но Лирна заметила, как исказилось его лицо.

— По пути на север, милорд? — переспросила королева.

Вперед выступила госпожа Дарена и поклонилась — мертвенно-бледная, словно промерзшая до мозга костей:

— Ваше величество, полагаю, мои новости могут оказаться важными для нас.

Спустя некоторое время королева приказала Мюрель принести госпоже Дарене чего-нибудь горячего.

Она сидела, скорчившись, в королевском шатре, грела руки о чашку с молоком. Ваэлин глядел на Дарену, не скрывая тревоги. Он уже говорил о том, насколько опасен ее Дар.

— Алльтор дорого стоил тебе, — добавил он. — Снова пуститься в свободный полет так скоро — неразумно.

— Я — солдат этой армии, — пожав плечами, ответила она. — Я — как любой другой, мой Дар — мое оружие.

Лирна подавила желание вмешаться. Эти двое понимали недосказанное друг другом, и в воздухе повисло тяжелое молчание. А она, королева, совсем не понимала, что же происходит в разуме ее полководца.

— Ваше величество, лес Урлиш умер, — сказала Дарена. — Он сожжен в пепел от края до края.

Лирна вспомнила, как лорд Аль-Тельнар умолял короля снять запрет на заготовку древесины в Урлише, а потом выскочил из зала совета, побагровевший от унижения.

— Урлиш — это место, где родилось Королевство, — заявил Янус дрожащему Аль-Тельнару и подписал еще один декрет, отбирающий земли, ранее принадлежавшие министру королевских работ. — Это колыбель моей власти, а не лакомый кусок для вас и подобных вам.

«Аль-Тельнар и Урлиш теперь оба — пепел, — подумала Лирна. — Как странно, что он пожертвовал собой ради меня после стольких лет мучений, причиненных моим отцом».

— Эта армия идет через ренфаэльскую границу к Варинсхолду? — спросила королева. — Вы можете оценить численность?

— Их около пяти тысяч, ваше величество. Большинство верхом.

— Дарнел призывает домой своих рыцарей, — вслух подумала Лирна. — И они ему уж точно вскоре понадобятся.

— Вряд ли, ваше величество. Среди них есть яркая, пылающая красным душа. Я видела ее раньше, когда летела над Урлишем. Я уверена: носитель этой души сражался там с воларцами.

Лирна кивнула и вспомнила ночь в ренфаэльской усадьбе. Всего месяц назад, а кажется — прошли долгие годы. Барон Бендерс тогда сказал, что многие сочли власть Дарнела пятном на своей чести.

— Миледи, вы, быть может, отыскали след той дряни, убившей людей в гавани? — спросила королева.

Дарена ответила, и Лирна ощутила в ее словах горечь и смирение с тем, что рассказанное приведет ко многим смертям.

— Ваше величество, я видела отряд, их около четырех тысяч. Большинство пешие, и они в двадцати милях к северо-западу отсюда.

— Милорд, прошу вас обратиться к Санешу Полтару за самой быстрой лошадью, которую могут дать нам эорхиль, и эскортом для королевского посланца. Они отыщут эту армию, выяснят ее намерения и состав.

— Да, ваше величество, — чуть склонив голову, ответил Ваэлин.

— Я позабочусь о том, чтобы тела достали из воды и предали огню со всеми должными церемониями. А вы возьмите всех наших всадников и покарайте убийц. И еще: я больше не желаю слышать о пленных.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ваэлин

Мы с тобой еще встретимся в самом конце.

— Милорд?

Слова Адаля вернули Ваэлина в явь. Командир Северной гвардии ехал рядом и, прищурившись, глядел на владыку башни.

— В двух милях к северу мои люди нашли двоих отставших, — сказал Адаль. — Они истощены, не ели уже несколько дней. Так что и остальные вряд ли будут в лучшей форме.

У капитана Адаля был неприятный взгляд. Ваэлин отвернулся, посмотрел на запад, где скакали эорхиль, исполняющие придуманный поутру маневр окружения. Было непривычно и странно видеть, как они исчезают за гребнем холма, будто проваливаются и уходят навсегда, оставляя союз и войну. Эорхиль ехали молча — и так же молчала песнь, ничего не подсказывавшая Ваэлину с тех пор, как Лирну отыскали исцелившейся телом, но, похоже, не духом. Песнь молчала, когда Орвен по ее приказу вешал воларских пленников, и теперь, когда Ваэлин велел Адалю с его людьми прикрыть отряд с востока.

Адаль не стал колебаться — но была заминка, выдающая неуверенность, даже тревогу. Интересно, враждебность Северной гвардии умерилась после Алльтора? Может, Адаль начал уважать своего владыку? Когда-то Ваэлин без труда видел столь явное, а теперь ему остались одни сомнения. Значит ли это, что так и живут люди, обделенные Даром?

Он вспомнил те недолгие годы, когда песнь молчала. Он сам отказался слушать ее и остался наедине с собой, искалеченный, неспособный отыскать верный путь. Без ее руководства было тяжело и тогда. Но сейчас — гораздо хуже из-за холода, глубоко забравшегося в самые кости после визита во владения Союзника и не отступавшего здесь, в мире тысячи ветвящихся троп, одна темнее другой. Слова Союзника до сих пор мучили рассудок.

Мы с тобой еще встретимся в самом конце.

Норта приблизился и поехал рядом. Будто с радостью предвкушая кровь, его конь все рвался вперед.

— Вам нужно ехать со своим полком, — напомнил Ваэлин.

— Даверн крепко держит их в руках, — ответил брат по ордену. — Честно говоря, я бы обрадовался, если бы вы попросили королеву назначить его вместо меня. Я с трудом выношу долгую ненависть и жажду крови.

— Им нужен крепкий умелый командир, рука, которая держала бы их в узде.

— Брат, разве королева разделяет подобные чувства? Если да, то я бы сильно удивился.

Ваэлин не ответил. Он вспомнил, как радовался, увидев ее в тот день в Алльторе. Она плыла на лодке через реку, а когда ступила на берег, на Ваэлина нахлынуло облегчение, торжество. Пропажа песни мучила, как физическая боль, и королева была словно лекарство, то, за что можно держаться в потерянном мире, обожженная — но величественная.