Королева пламени

Капитан недоуменно уставился на нее единственным глазом, не обращая внимания на кровь, сочащуюся с ободранных кандалами запястий. Королева подъехала ближе.

— Капитан, возвращайтесь домой. — Она указала на Урвеск. — Скажите главе этого города, что я намерена освободить пленных, потому что пришла не ради убийства, но ради справедливости. Город должен открыть передо мной ворота и выпустить всех рабов. Если город не подчинится, я буду убивать каждый час по десять пленников. Если разум не возобладает, этот город утонет в крови и рассыплется пеплом, когда я пошлю солдат на его поломанные стены.

Она подъехала еще ближе, наклонилась и заглянула в единственный капитанский глаз.

— Спросите их: на самом ли деле они хотят умереть за императрицу?

К закату из города вышли три тысячи рабов. Лирна подождала, пока последний минует ворота, и чуть не вздохнула с облегчением, когда ворота остались открытыми.

«Ну что, папа, получилось у тебя хоть раз взять город одними словами?» — мысленно спросила она у старого интригана.

— Ваше величество, я пойду вперед с королевской гвардией и обеспечу вам достойный прием, — предложил лорд Аль-Гестиан.

«Это было бы так просто, — все еще глядя на ворота, подумала она. — Столько деревянных домов, столько топлива. Пламя увидели бы за сотню миль».

— Я не стану вступать в город, — сказала она Аль-Гестиану. — Пошлите туда людей, чтобы проверить, всех ли рабов они отпустили, и запаситесь продовольствием для моих новых подданных. Но оставьте горожанам коней и достаточно припасов, чтобы не начался голод. Пусть разойдется слух о наших делах. Я хочу, чтобы армия выступила на рассвете.

Она посмотрела на усевшихся вплотную друг к другу пленных, дрожащих скорее от страха, а не от ночной прохлады, и стиснула поводья так, что заболели ладони.

«Я же смогла оставить всех тонуть в трюме невольничьего корабля, — подумала Лирна. — И с этими тоже могло быть просто…»

— Выпустить их за час до нашего выхода, — приказала королева и поскакала к вилле.

Сотню миль прошли за три дня. Владыка битв задал такой темп, что в конце дня солдаты валились без чувств, а марш быстро прозвали Кровавой дорогой. Зато Лирна увидела, какие настроения царят в армии. Нильсаэльцы оказались самыми завзятыми ворчунами и прямо застонали от изнурения в конце второго дня. Королевская гвардия шла усерднее и спокойнее всех, но по вечерам буянила. Люди дрались, ссорились за игрой в карты, злились из-за пустяков. Ренфаэльцы были намного живее и веселее остальных, в их лагере долго не утихали музыка и смех. Кумбраэльцы, напротив, были мрачны и спокойны, хотя их хмурость дополнилась суровой решимостью. Они шли быстрее всех. Лирна согласилась на просьбу Антеша и позволила им идти в авангарде. К закату кумбраэльцы обгоняли остальных на две-три мили. Судя по тому, как вечерами они толпились вокруг немногих поехавших за море священников, новость о спасении Ривы подхлестнула их набожность.

— Ваше величество, я полон стыда, — сказал Антеш на третий день похода.

Королева посетила кумбраэльцев во время традиционного вечернего обхода лагеря. Те кланялись ниже и глядели почтительнее, хотя прежняя подозрительность все же осталась.

— Отчего же, милорд?

— После бури мы посчитали госпожу Риву погибшей, и я усомнился в цели Отца, пославшего нас сюда. В Алльторе все было так ясно, Она сияла его любовью. Но если Он забрал ее от нас, как Он мог благословить этот поход? Я посчитал произошедшее наказанием для нас, карой за то, что мы присоединились к вам. Теперь я вижу, насколько заблуждался. Она никогда не повела бы нас по ложному пути.

Каждое слово владыки лучников прямо-таки дышало благоговением. Лирну так и подмывало спросить, уж не богине ли молится Антеш вместо бога.

— Она — воистину великая душа. Я очень хочу снова увидеть ее, — сказала она вместо этого.

Лирна уже собралась уйти, но лорд Антеш протянул руку, и его пальцы остановились, едва не коснувшись королевского рукава.

— Ваше величество, позвольте мне сказать. Я знаю, что вы не верите в Отца. По правде говоря, мне кажется, что вы не слишком-то хорошо думаете и о вашей Вере. Но знайте: хоть вы не ощущаете Его любви, Он все равно дарит ее вам.

Лирна редко терялась в поисках слов, но сейчас не знала, что и сказать. Она всегда чувствовала себя неловко при виде настоящего благоговения и почитания. Встречи с покойным аспектом Тендришем были для нее тяжелым испытанием, как и беседы с аспектом Каэнисом. Впрочем, Каэниса Лирна искренне жалела.

«Их жизнь поработили древние призраки и легенды, но не принесли счастья», — подумала королева.

— Обязательно поблагодарите Его от моего имени, — заканчивая разговор, сказала королева и повернулась, чтобы уйти.

— Ваше величество, есть еще кое-что, — шагнув ближе к ней, проговорил Антеш и отпрянул, услышав предостерегающее ворчание Илтиса. — Я боюсь, что госпожа Рива станет заложником наших намерений. Судя по всему, здешняя злобная императрица не погнушается предать смерти госпожу Риву, если мы атакуем Волар.

«А разве ваш возлюбленный Отец не протянет руку с неба и не спасет вашу госпожу?» — с раздражением подумала Лирна, улыбнулась и сказала:

— Я этого не допущу.

— Так у вас есть план? Вы знаете, как спасти ее от смерти?

— Да, — ответила королева и добавила про себя: «Надо взять город, а уж эта особа сама позаботится о себе. Ей смертоносности не занимать».

Королева протянула руку, предупреждая его дальнейшие речи.

— Прошу вас, заверьте своих лучников в том, что для меня нет цели высшей, нежели спасти жизнь Благословенной госпожи, даже если мне придется рискнуть своей.

Антеш смешался, но опустился на колени и прижался губами к ее руке.

— Ваше величество, я скажу им.

Холмы сглаживались, растягивались, на пологих склонах появились поля: сплошь красноцвет, бесконечный пунцовый ковер, на котором там и тут стояли виллы и небольшие городки, обычно в спешке покинутые. А на дороге появились дарованные императрицей украшения: столбы с останками казненных.

— Понятно, отчего они не хотят воевать за нее, — глядя на болтающийся гниющий труп, заметил барон Бендерс. — Возможно, мы так и доберемся до Волара без помех.

Лирна оглядела дорогу. Столбы с трупами тянулись за горизонт. А там, вдалеке, виднелось облачко пыли.

— Вряд ли императрица захочет облегчить нам поход, — сказала Лирна.

Этим утром Аль-Гестиан выслал вперед разведчиков из Шестого ордена. Брат Соллис вскоре вернулся с рапортом о приближающемся войске числом около семидесяти тысяч.

— По моей оценке, половина — варитаи, — сообщил брат. — Но они, похоже, куда слабее обычной воларской солдатни, с которой мы привыкли иметь дело. Наверное, императрица конфисковала всех частных солдат-рабов в окрестностях. Вольные мечники немногим лучше, сплошь старики и юнцы. А вот кавалерия — другое дело. Бравые ребята, усердно патрулируют фланги. Нам повезло остаться незамеченными.

— Куритаи? Арисаи? — уточнила Лирна.

— Ваше величество, их я не заметил.

— Храм преподал нам тяжелый урок, — напомнил Аль-Гестиан. — Наверняка они спрятали элиту среди пушечного мяса.

— В любом случае, это самоубийство, — мрачно проговорил Норта. — Сейчас в нашей армии сотня тысяч душ, и с каждым днем становится больше.

— Если наш враг настаивает на собственном уничтожении, я более чем рада помочь ему, — подытожила Лирна. — Владыка битв, займитесь подготовкой к бою.

Аль-Гестиан послал нильсаэльскую кавалерию и Северную гвардию вперед еще до того, как образовала боевой порядок пехота. Королевскую гвардию владыка битв оставил охранять фланги пехоты, выстроенной на удивление плотно и компактно. Во фронте стояло всего три полка, за ними сразу — королевская гвардия, а замыкали построение нильсаэльские пехотинцы и Отряд мертвых лорда Норты вместе с толпой кое-как выстроившихся бывших рабов. Позицию перед строем заняли кумбраэльские лучники и ренфаэльские рыцари.