Восточный пакт

Господин Смирнофф был в песочной полевой форме гимназии с усиливающими вставками на одежде, высоких шнурованных ботинках и разгрузке с многочисленными подсумками. Взгляд притягивали глазные импланты, но цвет не рассмотреть — скрыт за желтизной эргономичных стрелковых очков.

Поднимаясь с места, я мельком бросил взгляд на часы. 18:27. Пунктуальный у нас инструктор, ничего не скажешь. И вежливый — понял я, когда Андре резким нетерпеливым жестом показал нам подняться и подойти ближе.

Модест и Эльвира оказались рядом с ним первыми. Порхнула вперед Надежда, через мгновенье в неровную шеренгу шагнули мы с крепышом Ильей. Андре скользнул по нам всем взглядом, после посмотрел куда-то над моим плечом.

— Валера! — сказал Андре, словно плюнул. — Ну ты и тормоз… давай, соточку раз землю толкни руками, чтобы в себя прийти.

Несколько мгновений ожидания. И интереса — я вот точно находился в предвкушении, заартачится Валера или нет. Удивительно, но нет — видимо он где стоял, там и упал, начав отжиматься. В полной тишине слышались звуки рывков, шелест одежды и шум дыхания.

Наш вежливый и пунктуальный инструктор даже отошел, чтобы лучше наблюдать за парнем, и склонив голову, принялся смотреть как он отжимается.

— Валера, дорогой, — с неприятной улыбкой произнес Андре. — Какая странная ситуация, правда? У тебя опция «нажаловаться папеньке» сейчас отсутствует, зато у меня она есть. Причем нажаловаться твоему же папеньке. Скажи, тебе не обидно?

Миг полнейшей тишины — Валера, выпрямившись в планке, замер.

— Обидно, — произнес он, и принялся отжиматься дальше.

— Красавчик! — вновь широко улыбнулся Андре, и посмотрел на нас: — Люблю честность.

Следующие полминуты прошли в молчании — все ждали, пока Валера закончит отжиматься. Когда он рывком поднялся и встал рядом со мной, Андре вдруг отвлекся на свой ассистант и развернув проекцию планшета, отошел. Несколько минут он показательно небрежно — одним пальцем, словно неопытный пенсионер перед компьютером, — тыкал в меню, после чего наконец закончил и повернулся к нам. Подойдя ближе, Андре сцепил руки за спиной, и осмотрел всех нас поочередно.

— Вы мне не нравитесь. Я вам уже не нравлюсь тоже. И это отлично, потому что теперь мы в равных условиях, — вновь неприятно улыбнулся Андре. — Еще три дня назад я пил пиво на пляжах Начанга и даже не думал о том, что мне придется лететь на другой край мира, оставив дом и своих женщин. Поэтому я вас видеть не рад, и мне хоть как-то помогает то, что вы сейчас начали разделять мои чувства.

Мне надо научить вас хорошо стрелять в других. При этом попадать так, чтобы они умерли, а вы при этом остались живы. У меня контракт, и я это сделаю. Нравится мои методы кому не нравятся — мне все равно, я художник не местный, попишу и уеду. Это ясно? Ясно, отлично, — покивал наш невежливый инструктор. — Теперь к делу, почему я. Потому что я лучший. Из худших, — добавил почти сразу Андре, чуть хохотнув.

Успокоил немного последней фразой. Да, с присвистом немного, но кто тут без своих тараканов. Главное, чтоб учил хорошо.

— Почему я понятно. Почему вы… не знаю. Может быть из-за тебя, — кивнул Андре на Валеру. — А может быть из-за тебя, — дернул он подбородком в сторону Эльвиры.

Походив немного туда-сюда мимо нас, Андре помолчал.

— Вы все одержимые… ну, кроме тебя, — кивнул инструктор в сторону Валеры, — поэтому допуск к информации у вас высокий. И этой информации я вам принес.

В декабре в мире стартуют несколько национальных турниров. Это будет аналог кровавого спорта, о котором вы несомненно знаете. А кто-то даже… Артур! — повернулся ко мне Андре. Встретившись со мной глазами, инструктор интернациональным жестом похлопал по не до конца сжатому кулаку открытой ладонью, демонстрируя аналог отображения безоговорочной победы.

— Красавчик, как Клаву уработал, я три раза пересматривал, — уважительно покивал Андре, поджав губу, но почти сразу принял прежний недовольный вид, возвращаясь к рассказу: — Это будет почти стандартная Арена, только в новых локациях. Есть лишь примерные описания, точные планы площадок будут доступны за несколько дней до начала боев.

Турниры будут проводиться: в России за приз принца Ольденбургского, в Шотландии за Кубок лорда Стенли, а в Австрии состоится турнир имени Вольфганга Амадея Моцарта. Команды составлены как из курсантов военных училищ, так и гимназий для одаренных Европейского Союза, Конфедерации, Британии. Победители, по несколько команд, весной поедут в Италию, где состоится международный турнир на приз Первого гонфалоньера справедливости герцога Алессандро Медичи.

Для обычных людей ограничение возраста — до семнадцати лет. Среди одаренных будут команды магов, также с цензом семнадцати лет и ваш выпускной год, без инициированного источника.

— Господин Андре… — негромко, но уверенно обратилась к нему Надежда.

— Просто Андре, — резко прервал ее инструктор. — Ты можешь называть меня Хефе.

— Андре, все команды в общей сетке? — переспросила Надежда.

— Условно-общая. Верхняя старший возраст, нижняя младший, в финальной сетке матчи смешанные.

Очень интересно. Команды из курсантов — практически готовых офицеров, команды уже опытных магов, и пятнадцатилетние гимназисты выпускного года, которые толком ни стрелять не умеют, ни стихиями повелевать.

— Это будут командные схватки. Оружия или стихии, без ограничений. Защита — гвардейские доспехи, шестого поколения.

Ясно теперь почему маги до семнадцати лет — после второго совершеннолетия одаренные входят в свою настоящую силу. Против семнадцатилетних магов гвардейские доспехи все же более-менее гарантируют защиту — при условии наличия рядом лекаря и без таких неприятных моментов, как фокус по ассисту пять в одного.

— Стрелковое вооружение… — продолжал между тем Андре, — прошлый век, что гарантирует минимальный уровень травматизма. Все поединки будут проводится без дополненной реальности и даже без тактической сети. Связь — только голосом. Состав команды — шесть человек. Формат каждого поединка — четыре на четыре. Условно «убитый» в следующем поединке участвовать не может. Это все ясно?

— В общих чертах да. Но осталось много вопросов… — заговорила своим чарующим глубоким голосом Эльвира.

— Не сегодня и не сейчас. На любой уточняющий вопрос я легко могу дать ответ, но не могу быть уверен в его соответствии с реальностью. Чтобы вы понимали — даже одна встреча двух чинуш губернаторского уровня разных стран часто согласовывается месяцами, а тут сразу три национальных турнира, и один международный прилетели из ниоткуда. Причем об этих ивентах не слышал никто еще месяц назад, даже на уровне слухов.

Времени у нас много, и все что нужно мы обязательно узнаем. Сейчас же вы просто должны научиться хорошо стрелять. Поэтому приступим к работе.

Отвернувшись, Андре пошагал к оружейным шкафам и приложил ладонь к специальному идентификационному кругу. После подтверждения личности он раскрыл несколько металлических дверей. На длинный широкий стол один за других легло с десяток автоматов и пистолет-пулеметов. В этот момент я невольно засмотрелся на Андре — если до этого вся его мимика и пластика движений говорили о том, что ему некомфортно в нашем обществе, и он только думает, чтобы поскорее закончить, то сейчас словно другим человеком стал. Ровные плавные движения, никакой суеты и истеричной раздражительности — словно при касании оружия обрел внутреннюю гармонию.

Обернувшись, Андре широким жестом показал нам подойти. Посмотрев на большеглазую миниатюрную Надю, он склонил голову в раздумьях. После поманил ее еще ближе, и внимательно потрогал руки девушки, щупая бицепсы. Обернувшись к куче оружия, он выудил оттуда пистолет-пулемет, на первый взгляд почти не отличающийся от немецкого Хеклера МП-5. Непривычно для меня выглядели интегрированный глушитель и расцветка — не стандартный черный, а серо-болотный фельдграу.

— Чуть позже еще болт получишь, не расслабляйся, — произнес Андре, похлопав Надю по плечу и сразу про нее забыл, обернувшись к остальным. Недолгое раздумье, и каждый получил по АК-55. Прежде чем выдать автомат мне, Андре также ненадолго задумался. Но все же менять ничего не стал.