Восточный пакт

Перекатившись назад через голову, я вскочил на ноги в ожидании, но обессилившая в последней взрывной атаке княжна лежала на спине, не двигаясь и широко раскинув руки, пытаясь успокоить дыхание. Невольно я оценил взглядом вздымающуюся грудь, и тонкую, но уже достаточно округлившуюся в нужных местах фигуру девушки.

Несколько секунд отдыха, после которых Анастасия изогнулась дугой и толкнувшись спиной, взвилась на ноги. Но в мою сторону движений больше не было — продемонстрировав короткий поклон и жест «кулак в ладонь», Анастасия нашла свои кроссовки и быстро обулась. Когда я последовал ее примеру, княжна взглядом попросила меня следовать за собой.

Миновав полянку, мы уже приближались к берегу реки, лениво несущей свои воды. При этом Анастасия так и бежала прямо, даже не думая останавливаться. Я чуть притормозил, а девушка не сбавила скорость — легким прыжком она соскочила с приподнятого среза берега и приземлилась уже на застывшую льдом поверхность реки.

Я задержался лишь на долю мгновения — все же применение магии, особенно стихийной, для меня еще из разряда непривычных чудес. Ладно темные искусства — боль, мрак и страдания даже на уровне подсознания за магию особо не считаются, как и демоны. А вот ледяная дорожка, появляющаяся на поверхности воды перед бегущей княжной, поражала не меньше, чем если бы я увидел летающие сани с дедушкой Морозом. Или с Санта-Клаусом — кто из них на санях летает точно не знаю, не очень подкован в теме.

Бежать по льду оказалось легко — водная гладь, застывая, превращалась не в зеркальную поверхность, а во льдистую пористую дорожку с торосами, на которой подошвы не скользили. Анастасия между тем понемногу замедлялась, а чуть погодя и вовсе остановилась.

Прикрыв подрагивающие веки, княжна подняла руки с раскрытыми ладонями. Поначалу ничего не происходило, но постепенно вода вокруг нас пошла водоворотом, закручиваясь сначала медленно, а чуть погодя все быстрее и быстрее. Потоки воды поднимались все выше, а мы оказались словно в центре бушующего смерча, в полном спокойствии и безветрии. Поднятая силой княжны вода звонко заскрежетала, превращаясь в лед, и вскоре мы с ней оказались под глухим куполом.

— Нам надо поговорить, — повернулась ко мне Анастасия. Она старалась выглядеть спокойно и невозмутимо, но приложенные усилия не прошли даром. Еще и недавний активный спарринг давал о себе знать — грудь девушки заметно вздымалась, даже несмотря на усилия по сдерживанию бурного дыхания, на щеках яркий румянец, волосы на висках влажные от пота, на лбу испарина.

— Давай поговорим, — не скрывая веселья, широко улыбнулся я. Интересно было, что и как она сейчас скажет — особенно после столь неожиданной совместной тренировки.

— Ты уж совсем за дуру меня не считай, — приподнялась верхняя губа княжны, словно у раздраженно ощерившейся рыси.

Так. Что-то я явно упустил — моментально собрался я, глядя в яркие ультрамариновые глаза.

— У меня сейчас нет ни одного человека, которому я могу доверять, — произнесла Анастасия сдержанно. — Можешь считать это извинениями.

— Могу и не считать? — совершенно серьезно поинтересовался я.

— Для Алексея Петровича Юсупова-Штейнберга это ничтожно мало, признаю. Для Артура Волкова — непозволительно много с моей стороны. Согласен?

Вздохнув, заново собираясь с мыслями, я осмотрелся по сторонам, обозревая ледяные стены купола без окон без дверей. Сказанная фраза показалась очень знакомой, и я почти сразу понял, почему: это были один-в-один слова Анны Николаевны, когда она приносила мне своеобразные извинения.

— Ты слушала наши беседы с Анной Николаевной?

— Да, — просто ответила Анастасия.

— Она в курсе? — осторожно поинтересовался я.

— Она сама позавчера рассказала мне, как это сделать.

— Ты сказала, что сейчас не знаешь никого, кому можешь доверять.

— И?

— Николай и… Александра? — замялся я на имени младшей сестры. Всегда плохо запоминал имена, а иногда вроде запомнив, мог забыть.

— Не больше, чем другим людям, находящимся рядом со мной.

— Потому что ты больше Юсупова, а они Штейнберг?

— Потому что я просто не могу никому доверять.

— Мне значит можешь доверять больше, чем настоящим брату и сестре?

— Когда ты говорил, что прибыл из мест где о магии толком не слышали, я не думала, что это серьезно. Я не совсем в курсе норм жизни на территории протектората, так что даже не могла предположить, что ты знаешь об одаренных настолько мало.

— Ты не была пьяна вчера?

— Была, — кивнула Анастасия. — Вот только избавиться от алкогольного опьянения для меня — дело одной секунды. Ты этого не знал.

— И повелся, — кивнул я. — Ты читала мои эмоции?

— Пыталась, если быть точной… Но попытка оказалась успешной.

— Пыталась?

— Да. Я не ментат, в отличие от тебя. Но после того, как помогала тебе избавиться от тьмы, у нас есть с тобой связующая нить, и я тебя пока чувствую.

— Мм… — поджал я губы, прислушиваясь к ощущениям. Действительно, что-то такое присутствовало — легкое, едва заметное. — Пока чувствуешь? Это не навсегда?

— Нет, я предполагаю, что в любой момент ты можешь разорвать связь.

— Буду иметь ввиду. Расскажи подробнее о том, что произошло. Мне надо понять, в чем ошибся, — посмотрел я в глаза Анастасии.

— К твоему приходу я выпила полбутылки виски и слегка…

— Окосела, — подсказал я замявшейся девушке.

— Не пытайся казаться невоспитаннее, чем ты есть, — укоризненно покачала головой княжна. — Но да, я слегка окосела. В состоянии алкогольного опьянения действительно нельзя воспользоваться силой. Нельзя воспользоваться безопасно для себя, — исправилась Анастасия. — Но можно избавиться от интоксикации за несколько секунд, было бы желание. Когда ты зашел в кабинет, я сознательно не закрывала свои эмоции, так что ты чувствовал мой фон также, как фон обычного человека, не одаренного. И в этот момент я получила все, что хотела.

— Что?

— Когда ты говорил, что готов помочь слабому роду, ты говорил искренне.

— Но я же не сказал, что готов помочь тебе. Ты сама говорила, что не можешь доверять Николаю и Александре.

— Я сейчас неотделима от рода. Поэтому мое недоверие к младшим не столь важно в данный момент.

— Хорошо. Если, как ты говоришь, одаренный в любой момент может справиться с опьянением, почему тогда произошло то, что произошло?

Несмотря на размытое определение, Анастасия хорошо поняла, что я имею ввиду — щеки девушки залило румянцем, и взгляд она опустила.

— Это… была ошибка, — подняла она глаза.

— Ты напилась до такого состояния, что просто не в силах была снять проклятье синевы?

— Нет! — довольно резко ответила Анастасия.

— Не нервничай так, я ж не журналист сетевого издания, — примиряюще поднял я руку. — К тому же о магии имею весьма смутное представление, сама знаешь.

— Если мешать алкоголь со слезой, то эффект опьянения необратим.

Вот оно как, значит. Слеза, популярное вещество в кругах золотой молодежи протекторатов, заряжающее энергией и бодростью. Теперь понятно, почему именно слезы так востребованы и у одаренной молодежи первого мира.

— И это типа прикольно, накидаться в такой хлам?

— Нет, не прикольно, — холодно посмотрела на меня Анастасия. — Я же сказала тебе, это была ошибка планирования.

— Планирования отдыха?

Не знаю, зачем я переспросил — так бывает, когда срываешь корку с подживающей раны. Вроде больно, знаешь, что только хуже будет, но и не остановиться. Тем более по эмоциональному фону княжны чувствовал, что дело несколько глубже, чем обычный позор неудавшейся гулянки.

— Я же тебя не спрашиваю, зачем ты девочку в грязи подобрал, сюда привез и подарки ей покупаешь, — начала было Анастасия, но я ее прервал.

— Так спроси.

— Да? — с искренним удивлением подняла бровь княжна, — и зачем же ты ее привез?

Помолчали немного, глядя друг другу в глаза. Я в этот момент понял, что если полностью не закрываться, то усилившаяся между нами связующая нить работает как детектор лжи. Понемногу и исподволь в ходе беседы Анастасия подвела к тому, что мы говорили предельно открыто. Оба. Сильна, нечего сказать. Сильна умом, что вкупе с ее постоянной холодной высокомерностью, даже где-то презрительной к окружающему миру, может произвести обманчивое впечатление. Как со мной и случилось вчера и сегодня.