Страница 66 из 95
— Поподробнее, Кейбл, — попросила Аманда.
— Немного сложновато, но попробую упростить. Цианид — быстродействующий яд, препятствующий доступу кислорода к клеткам. Представьте, что весь кислород сразу выходит из тела. Отравленный не может вздохнуть, у него кружится голова, появляется тошнота или рвота, он теряет сознание, а иногда перед смертью бывают судороги.
— Почему кожа становится розовой?
— Из-за химической реакции между цианидом и молекулами гемоглобина. Кровь становится ярко-красной, блестящей.
— Такой была кровь на рубашке Келлера? — спросила Эсмеральда.
— Не вся. Кровь из носа вытекла до того, как Келлер выпил яд. Было кровотечение и после того, как цианид впитался в кровь, но очень незначительное. Рана в груди не кровоточила, поскольку была нанесена после смерти.
— Объясни нам, Кейбл, как его отравили, — попросил Шерлок.
— Цианид обнаружили в стакане с водой, который стоял рядом с жертвой, а также и в другом стакане, на ночном столике в спальне. Убийца всыпал щепотку белого порошка, практически простым глазом незаметного, в тот и другой стакан: если Келлер не примет яд вместе с виски, который он обычно пил перед сном, то сделает это ночью.
— Цианид — очень сильный яд, достаточно минимального количества, чтобы смерть наступила за пару минут. Он также действует через кожу и через дыхательные пути, так что убийца должен был одеться соответствующим образом, — растолковал Шерлок Холмс.
— У тайных агентов в шпионских фильмах есть с собой капсулы цианида, чтобы они, попав в плен, могли покончить с собой и избежать пыток. Как его можно достать? — спросила Эсмеральда.
— Очень просто. Он используется при обработке металлов, добыче золота и серебра, в гальванопластике как драгоценных металлов, так и меди и платины. Убийца мог купить его в магазине химических реактивов или заказать по Интернету.
— Яд — оружие женщин. Трусы пользуются им. Мы, мужчины, не прибегаем к яду, а бьемся лицом к лицу, — отчеканил Паддингтон под всеобщий смех.
— Женщина ростом за метр восемьдесят, силачка, в солдатских ботинках… да это олимпийская чемпионка по тяжелой атлетике. Такой не нужно прибегать к яду, она бы стукнула еще раз и пробила бы жертве башку, — стоял на своем полковник.
— А вдруг Келлера избил один человек, а убил другой? — предположила Абата.
— Уж очень изысканно, слишком много совпадений, не нравится мне это, — возразил полковник.
— Это возможно, однако мы должны исследовать факты, имея в виду то, что говорит Абата, — вступил Шерлок Холмс.
_____
Несколько дней тому назад два молодых гения, исследовавшие в Стэнфорде искусственный интеллект, напрасно ждали профессора Педро Аларкона, который не явился на запланированную встречу. Как только Индиана сообщила ему о смерти Алана Келлера, уругваец развернулся и поехал обратно в Сан-Франциско. По дороге несколько раз безуспешно пытался дозвониться до Миллера. В лофт он явился, когда Миллер уже вышел из душа и оделся, успев пробежаться с Аттилой и переговорить с генералом из Пентагона. Металлические двери лифта разъехались, и прежде чем Миллер спросил, зачем он вернулся, Аларкон выпалил свою новость.
— Что ты говоришь?! Как умер Келлер?
— Индиана сообщила мне это час назад, но не могла сказать больше — ее бывший муж, инспектор Мартин, вышел на связь. Индиана ехала в его машине. Ясно одно: смерть не была естественной. Готов поспорить: Индиана позвонила мне, чтобы я предупредил тебя. Что у тебя с телефоном?
— Попал в воду, придется покупать новый.
— Если речь идет о преступлении, как я подозреваю, у тебя неприятности, Райан. Ты вчера ездил к Келлеру, прихватив пистолет, и, по твоим словам, немного потрепал его. Все это выдвигает тебя на завидную роль главного подозреваемого. Где ты был всю ночь?
— Ты в чем-то меня обвиняешь? — нахмурился Миллер.
— Я вернулся, дружище, чтобы тебе помочь. Хотел успеть раньше полиции.
Миллер с трудом сдерживал ярость, клокотавшую внутри. Смерть соперника была для него очень кстати, и он ничуть не сожалел, но Педро был прав — его положение аховое: у него есть мотив и была возможность. Он поведал другу, что приехал на виноградник Келлера вечером, около половины седьмого, хотя на часы он и не смотрел; ворота были открыты, он проехал метров триста, увидел дом и круглый фонтан, притормозил у входа и вышел с Аттилой на поводке: псу было нужно пописать. Он постучал раза три, наконец открыла латиноамериканка, она вытирала руки о передник и сказала, что Алана Келлера нет дома. Больше он не мог разговаривать: за ней следом вышла собака, блеклый лабрадор, виляющий хвостом, на вид совсем ручной, — но при виде Аттилы он принялся лаять. Аттила в свою очередь занервничал, стал рваться с поводка, и женщина захлопнула дверь у них перед носом. Он отвел Аттилу в грузовичок, снова позвонил, на этот раз дверь едва приоткрылась, и через щель ему сообщили на скверном английском, что Келлер вернется вечером и он может, если пожелает, назвать свое имя; он ответил, что лучше позвонит попозже. Все это время обе собаки лаяли: одна в доме, другая в грузовичке. Он решил подождать Келлера, но не мог оставаться там, войти его не пригласили, и было бы странно, если бы он расположился в машине; разумней, заключил он, подождать за оградой.
Миллер погасил фары и припарковался так, чтобы хорошо видеть въезд в имение, освещенный старинными фонарями.
— Ворота так и оставались открытыми нараспашку. Келлер попросту приглашал к себе грабителей — никаких мер предосторожности, хотя, кажется, у него в доме хранились произведения искусства и всякие ценные вещи.
— Дальше, — кивнул Аларкон.
— Я немного осмотрелся: по обе стороны от ворот шла глинобитная стена, метров на десять, скорее для украшения, чем ради безопасности; дальше границу имения отмечали кусты роз. Я заметил, что на них было много цветов, и это в начале марта.
— В котором часу приехал Келлер?
— Я ждал часа два. Его «лексус» остановился у ворот, Келлер вышел, забрал письма из почтового ящика, потом сел в машину, проехал через ворота и закрыл их с помощью дистанционного управления. Сам понимаешь, розовые кусты мне не были помехой. Я оставил Аттилу в грузовичке — не хотел пугать Келлера — и направился к дому прямо по дороге; не думай, что я прятался или пытался застигнуть его врасплох, ничего подобного. Я позвонил в звонок, и мне почти сразу же открыл сам Келлер. И — ты не поверишь, Педро: знаешь, что он мне сказал? Добрый вечер, Миллер, я ждал тебя.
— Латиноамериканка, должно быть, сказала ему, что бандит, похожий на тебя, его спрашивал. Тебя нетрудно опознать, Миллер, особенно если ты вместе с Аттилой. Келлер знал тебя. Может быть, и Индиана его предупредила, что ты угрожал разобраться по-свойски.
— Тогда бы он не впустил меня, а позвонил в полицию.
— Вот видишь, не такой уж он был слизняк, в конце-то концов.
Миллер вкратце рассказал, как прошел за Келлером в гостиную, садиться не стал, от предложенного виски отказался и стоя высказал все, что думал: он, Келлер, упустил свой шанс с Индианой, теперь она с ним, Миллером, и лучше в это дело не встревать — последствия могут оказаться плачевными. Если соперник и испугался, то сумел хорошо это скрыть и ответил невозмутимо, что решать должна одна только Индиана, и больше никто. Пусть она выберет лучшего, проговорил он с насмешкой и показал Миллеру на дверь, но поскольку тот не сдвинулся с места, попытался схватить его за руку. Неудачная мысль.
— Я отреагировал инстинктивно, Педро. Сам не знаю, в какой момент съездил ему кулаком по физиономии, — покаялся Миллер.
— Ты его ударил?
— Несильно. Из носа брызнула кровь, он немного пошатнулся, но не упал. Я себя чувствовал препогано. Что со мной, Педро? Из-за всякой ерунды теряю над собой контроль. Раньше я таким не был.
— Ты что-нибудь пил?
— Ни треклятой капли, дружище: ничего.
— И что ты потом сделал?
— Попросил прощения, помог дойти до кресла, налил воды. На буфете стояла бутылка воды рядом с бутылкой виски.