Игра в «Потрошителя»

Вечерами две тысячи велосипедистов оседали в лагерях, которые добровольцы устраивали близ дороги. Словно стаи перелетных птиц на последнем издыхании; пожирали свои пять тысяч калорий, осматривали велосипеды, принимали душ в трейлерах и растирали щиколотки и ляжки снимающим напряжение бальзамом. Перед сном Райан Миллер ставил Индиане и Аманде горячие компрессы и подбадривал их разговорами о том, как полезны упражнения на свежем воздухе. «Какое отношение к СПИДу имеет все это?» — спросила Индиана на третий день, проехав без передышки десять часов и расплакавшись наконец от усталости и от всех жизненных передряг. «Не знаю, спроси у дочери», — честно ответил Миллер.

Пробег мало помог в борьбе против эпидемии, но укрепил едва зародившуюся дружбу между Миллером и Индианой, да и Аманде подарил друга, нечто для нее немыслимое. Таким образом, у этой девочки, явно склонной к отшельничеству, было теперь трое друзей: ее дед Блейк, ее будущий жених Брэдли и «морской котик» Райан Миллер. Участники игры в «Потрошителя» к этой категории не относились, поскольку знали друг друга только по игре и отношения между ними ограничивались лишь разгадкой преступлений.

Вторник, 3 января

Селеста Роко, знаменитый калифорнийский астролог, крестная мать Аманды, предрекла кровавую резню в сентябре 2011 года. Ее ежедневный обзор гороскопов и астрологических прогнозов передавался рано, до сводки погоды, и повторялся после вечерних новостей. Роко перевалило уже за пятьдесят, но выглядела она весьма неплохо благодаря пластической хирургии: харизматичная на экране, в жизни — брюзгливая; элегантная и прелестная в глазах поклонников. Она была похожа на Эву Перон, разве только весила на несколько килограммов больше. На телестудии весь простенок занимала огромная фотография моста Золотые Ворота, а на передней стене мерцала огромная движущаяся карта Солнечной системы.

Душеведы, астрологи и прочие адепты оккультных наук обычно норовят приурочить свои прогнозы к кануну Нового года, но Роко не могла ждать три месяца и с ходу предупредила жителей Сан-Франциско о том, что им предстоит испытать. Сообщение было столь значительным, что привлекло внимание публики, вирусом прогулялось по Интернету, породило иронические комментарии в местной прессе и паникерские заголовки в желтых газетенках, где предрекались беспорядки в тюрьме Сент-Квентин, война между бандами латиносов и негров и очередное катастрофическое землетрясение на разломе Сан-Андреас. На самом деле Селеста Роко, от которой исходила аура непогрешимости, свойственная психоаналитикам школы Юнга и подкрепленная впечатляющим списком сбывшихся пророчеств, подчеркнула, что речь идет об убийствах. Тут публика, верящая в астрологию, с облегчением вздохнула: могло быть гораздо хуже, все они боялись куда более жестокого бедствия. Есть один шанс на двадцать тысяч, что тебя убьют на севере Калифорнии, да и то подобные вещи чаще всего случаются с другими.

В день пророчества Аманда Мартин и ее дед решили бросить вызов Селесте Роко. Им осточертело влияние, какое крестная оказывает на семью под предлогом того, что ей якобы ведомо будущее. Эта женщина, властная, непоколебимо уверенная в своей правоте, ничем не отличалась от всех тех, кто будто бы получал послания от Вселенной или от Бога. Ей так и не удалось обрести власть над судьбой Блейка Джексона, у которого против астрологии выработался стойкий иммунитет, но прорицательница в достаточной мере определяла действия Индианы, которая консультировалась с ней всякий раз перед тем, как принять какое-либо решение, и вообще шла по жизни, повинуясь указаниям гороскопа. В некоторых случаях звезды вступали в противоречие с сокровенными мечтами Аманды: скажем, по расположению планет выходило, что сейчас неблагоприятный момент для того, чтобы ей купили самокат, зато весьма благоприятный для занятий классическим балетом — и вот пожалуйста, она плачет от обиды в своей розовой пачке.

В тринадцать лет Аманда обнаружила, что крестная не так уж непогрешима. Планеты указали, что она должна пойти в городскую среднюю школу, но грозная бабушка по отцу, донья Энкарнасьон Мартин, настояла, чтобы девочку определили в частный католический колледж. На этот раз Аманда была на стороне крестной, поскольку мысль о совместном обучении пугала ее меньше, чем общество монахинь, но донья Энкарнасьон наголову разбила Селесту Роко, внеся плату за обучение, хотя и не подозревала, что монахини были либералками и феминистками, носили брюки, конфликтовали с папой римским и на уроке биологии с помощью банана показывали, как правильно пользоваться презервативом.

Аманда, подстрекаемая скептически настроенным дедом, который, впрочем, редко отваживался на открытое противостояние Селесте, сомневалась в том, что существует какая-то связь между звездами мироздания и судьбами людей; астрология была для нее так же недоказуема, как и белая магия крестной матери. Последнее пророчество предоставило деду и внучке возможность дискредитировать звезды, ведь одно дело предсказать, что эта неделя благоприятна для дружеской переписки, а другое — кровавую резню в Сан-Франциско: такое случается не каждый день.

Когда Аманда, ее дед и соратники по «Потрошителю» преобразовывали игру в способ криминального расследования, никто из них и вообразить не мог, во что они впутаются. Через двадцать дней после астрологического прогноза произошло убийство Эда Стейтона: оно, конечно, могло быть случайным, но поскольку в нем были необычные черточки — бита в неназываемом месте, — Аманда решила завести архив и собирать там сведения, появившиеся в средствах массовой информации, всеми правдами и неправдами исторгнутые у отца, который проводил тайное расследование, и собранные дедом, у которого были собственные каналы.

Блейк Джексон, фармацевт по профессии, любитель литературы и несостоявшийся писатель; несостоявшийся, во всяком случае, до тех пор, пока не облек в слова и не придал форму повествования бурным событиям, какие предвестила Селеста Роко, описал внучку в своей книге как экстравагантную внешне, робкую от природы и обладающую необычайным умом; такие цветистые обороты речи отличали его от прочих коллег-фармацевтов. Хроника роковых событий оказалась более протяженной, чем он предполагал, хотя и включала в себя несколько месяцев и парочку так называемых флешбэков. Критики были к автору беспощадны, приписывая ему магический реализм — литературный стиль, давно вышедший из моды, но никто не смог доказать, будто он исказил события в угоду эзотерике: кто угодно может это подтвердить, обратившись в департамент полиции Сан-Франциско и сверившись с тогдашними газетными публикациями.

В январе 2012 года Аманде Мартин исполнилось семнадцать лет, она оканчивала среднюю школу, имела разведенных родителей, Индиану Джексон, целительницу, и Боба Мартина, инспектора полиции; бабушку-мексиканку, донью Энкарнасьон, а также вдового деда, уже упомянутого Блейка Джексона. В книге Джексона фигурировали и другие персонажи, которые появлялись и исчезали; чаще всего исчезали по мере того, как автор продвигался в своем повествовании. Аманда, единственный отпрыск, была весьма избалованна, но, полагал дед, когда она окончит школу и выплывет без всяких преамбул в безбрежный мир, эта проблема решится сама собой. Аманда была вегетарианкой, потому что не умела готовить; когда ей придется постигнуть эту премудрость, она наверняка предпочтет менее сложный режим питания. Она сызмальства читала запоем, со всеми вытекающими отсюда опасными последствиями. Убийства все равно произошли бы, но она бы не оказалась в них замешана, если бы не глотала скандинавские детективы с такой жадностью, что в ней развилось нездоровое любопытство относительно зла в целом и умышленных убийств в частности. Дед далеко не одобрял цензуру, но его беспокоило, что внучка в четырнадцать лет читает такие книги. Аманда заставила его замолчать, приведя неопровержимый довод, что он сам их читает, и Блейку ничего другого не оставалось, как только предупредить ее, что книжки страшные; это, как и следовало предположить, только подогрело интерес. Тот факт, что отец Аманды, Боб Мартин, стоял во главе убойного отдела полиции Сан-Франциско, способствовал пагубному увлечению девочки, поскольку она была в курсе всех бесчинств, творившихся в этом идиллическом городе, на первый взгляд несовместимом с преступлением, — но если злодейства множились в таких цивилизованных странах, как Швеция или Норвегия, чего ожидать от Сан-Франциско, города, основанного алчными авантюристами, полигамными проповедниками и женщинами сомнительного поведения, которых привлекла сюда в середине девятнадцатого века золотая лихорадка?