Страница 4 из 49
Перевернувшись на бок, я выглянула из-под компресса и расстегнула боковой карман своего синего рюкзака. Пальцы мгновенно нашли то, что я искала. Копию страницы старого ежегодника, на которой кто-то запечатлел ангела смерти в момент выполнения очередного задания. И случилось это в школе Райли-Хай, в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году. Само собой, никто ничего об этом не знал, кроме меня и моих оставшихся дома друзей. Выглядел ангел, как любой другой ученик, только казался гораздо сильнее из-за мощных мышц и умнее, потому что в его глазах сиял ум далеко не школьника.
На копии фотки из альбома толпа учеников окружала флагшток рядом со старым школьным зданием. Все смеялись, словно не веря собственным глазам. Словно оказались свидетелями какой-то шутки. У мистера Дэвиса, директора моей бывшей школы, был старший брат по имени Эллиот. Учась в старших классах, Эллиот и его друзья приковали себя к флагштоку и держали в руках какой-то плакат с надписью, которую на снимке было не разобрать.
Вот только прикованные тоже смеялись. Все на фотографии смеялись, кроме одного парня. Он стоял ближе к фотоаппарату, но отдельно от остальных. В позе ощущалось напряжение, на лице не было ни намека на эмоции. И, как всегда, мой взгляд сразу же приковал к себе образ Джареда Ковача.
На фото он выглядел точно так же, как сейчас. По-мальчишески красивое лицо. Спутанные волосы. Футболка с закатанными рукавами. Сильные, как у пловца, руки. Широкие плечи, высокая мощная фигура, темный блеск в глазах. Вытатуированные полоски на ангельском языке вокруг бицепсов. Даже тогда он был таким же потрясающим, как сейчас. Таким же невозможно красивым.
Когда мы с друзьями впервые увидели это сделанное в семидесятых фото, мы не сразу сумели переварить, что перед нами один и тот же человек. Пока не узнали, кто такой Джаред на самом деле, и почему он оказался в нашем городишке. Тогда его отправили к Эллиоту Дэвису с той же целью, что и ко мне. В конце концов, в этом заключалась работа Джареда. Работа ангела смерти. Он был ответом на молитвы, оберегал людей, которые могли умереть. Вмешивался во время, чтобы спасти тех, кто мог погибнуть в результате чужой трагедии.
В моем случае Джаред должен был забрать меня чуть раньше положенного срока. В тот день, когда он появился в Райли-Свитч, меня сбил грузовик. Я пролетела метров пятнадцать, упала на асфальт и прочесала по нему еще несколько метров, пока не вписалась в фонарный столб. С раздробленными костями и изувеченными кишками я валялась под столбом, как вдруг появился Джаред. Он присел и не забрал меня, как было велено, а вернул мне жизнь. Я прямо чувствовала, как от его теплого, целительного прикосновения в меня заново вливается жизненная сила.
Позже я узнала, почему он пришел. Его отправили ко мне в ответ на молитвы маленькой девочки, которая всего лишь хотела, чтобы ее папа вернулся домой целым и невредимым. Изначально я должна была еще оставаться живой, когда приехала бы скорая, когда в тщетной попытке спасти мне жизнь меня везли бы в Альбукерке. В спешке бабушка с дедушкой превысили бы скорость, пересекли центральную полосу и столкнулись лоб в лоб с машиной, за рулем которой сидел бы папа девочки. Иными словами, этот мужчина бы умер в результате того, что меня сбил грузовик. Вот Джареда и послали забрать меня раньше, еще до того, как меня довезут до больницы. И даже до того, как кому-то придет в голову вызвать вертолет. Но он ослушался прямого приказа и спас меня. На мое счастье, разумеется. Однако он нарушил один из трех законов своего мира (изменил историю людей) и теперь в качестве наказания застрял на земле, где помогал нашей компании бороться с грядущей войной. Той самой, которую я только что видела в видениях.
По крайней мере таков был план, пока я не сбежала из города посреди ночи в надежде, что своим исчезновением смогу изменить будущее и война так и не начнется. Что ж, я сильно просчиталась.
Война не отменилась. Мой побег ничего не решил. Я всей душой надеялась, что пророчества ошибаются. Те пророчества, которые утверждали, что последний потомок Арабет, то бишь я, предотвратит сверхъестественную войну. Я понятия не имею, как остановить войну, сверхъестественную или любую другую. И, если в моих видениях была правда, то пророчества однозначно ошибались. Ничего я не предотвращу.
Под тяжестью печали я провела пальцами по прохладной поверхности копии снимка, задержалась на изображении Джареда, а потом, глубоко вздохнув, сосредоточилась и нырнула в фото.
Когда я только начала учиться нырять в фотографии, передо мной появлялось нечто вроде завесы, которую нужно было преодолеть. Теперь никаких проблем с этим нет. Я могу нырять в любой снимок за несчастные пару секунд. В общем, натренировалась так, что даже очень сильно концентрироваться больше не нужно.
Конкретно в эту фотографию я ныряла раз сто, если не двести, поэтому прекрасно знала, что меня ждет. Хорошо помня громкий смех и приглушенную болтовню, я машинально сощурилась от ослепительно яркого солнца, хотя, конечно, по-настоящему его даже не видела. Физически я не присутствовала в снимке, поэтому не могла ни сощуриться, ни прикрыть глаза рукой.
Каждый раз, ныряя в эту фотку, я оказывалась там в один и тот же момент. Так случилось и теперь. Меня тут же обдало теплом солнца Нью-Мексико, так не похожего на сырость и холод Мэна. И тот факт, что я вообще ощущала тепло, поражал. Поначалу я лишь видела то, что было на снимке, слышала музыку, голоса и пенье птиц. В общем, все, что хранило фото. А теперь у меня появились ощущения. Я чувствовала тепло в воздухе, шершавую поверхность кирпичного здания, к которому прислонился Джаред, легкий ветерок, играющий с его волосами… А еще я со временем научилась управлять углом зрения и теперь умела менять свое местоположение, чтобы видеть то, чего нет на самом снимке.
Я посмотрела на прикованных к флагштоку ребят и прочла надпись на плакате, которую на снимке было не разобрать: «ВЫИГРАТЬ ИЛИ УМЕРЕТЬ». Я уже знала, что плакат был сделан для уличного мероприятия в честь выхода школьной футбольной команды в плей-офф чемпионата штата. Школа праздновала это событие и чествовала своих футболистов. Эллиот Дэвис, квотербек команды, умер почти через час после того, как сделали фотографию. Что же случилось с остальными игроками? Как на них повлияла смерть Эллиота? Я знала, что чемпионат в тот год школа не выиграла. Но играла ли вообще команда?
Глянув в сторону, я заметила уже знакомые лица чирлидерш и других учениц, которые сверлили взглядами того, кого наверняка считали новичком. Вот только Джаред вовсе не собирался учиться в школе, а пришел за Эллиотом Дэвисом и… И, собственно, что? Следил за жертвой? Тянул время? Или, может быть, ему просто нравилось смотреть, как общаются люди, и их общение по каким-то причинам его завораживало? Снова и снова я гадала, что вообще он о нас думает.
Я двинулась вперед, пока не оказалась рядом с Джаредом. Фишка с нырянием в фотографии в том, что я здесь призрак. Меня никто не видит и не слышит. Я лишь наблюдатель, который не может взаимодействовать с окружающими и менять последствия, а может только смотреть.
И все же Джаред меня заметил.
— Я думал, ты это прекратишь.
Я повернулась к нему и спросила:
— Почему ты здесь? — Этот вопрос пришел мне в голову лишь недавно и теперь не давал покоя. — Зачем пришел за Эллиотом Дэвисом на час раньше, если мог появиться и забрать его буквально за одну секунду?
Джаред смерил меня взглядом из-под длинных ресниц и тихо ответил:
— Я пришел увидеть тебя.
Я удивленно моргнула:
— Не понимаю. Откуда ты…
— У тебя усталый вид, — перебил Джаред.
— Со мной все в порядке.
Уголки его губ приподнялись от намека на улыбку. Он подался поближе и шепнул мне на ухо:
— Тебе нужно поспать.
Возразить я не успела. Окружающий мир рассыпался, и меня целиком поглотила пустая бездна чистой тьмы. Там оказалось уютно и тепло, а тепло мне не было уже несколько недель. Внезапно чувство одиночества испарилось, словно я никогда и не была совсем одна.