Страница 2 из 8
Я шмыгнула носом и полезла в карман за платком. В последнее время шелестящий пакетик с бумажными салфетками стал моим единственным верным другом. Нет, со здоровьем у меня всё в порядке (тьфу-тьфу!), а вот нервы стали шалить, как капризные профурсетки! Да и не мудрено, если вспомнить, сколько всего приключилось за последнее время! Вытащив, наконец, сложенный чистый платок, я промокнула влажные глаза и тоскливо вздохнула. В который уж раз за вечер!
– Ну и что ты на меня так смотришь? – ворчливо буркнула я лысому господину, уставившемуся на меня с другой дорожки эскалатора. – Что, жалкое зрелище? Впрочем, я с тобой, пожалуй, соглашусь. Брошенная баба – не самое приятное, что может встретиться, ага.
Отвернувшись от назойливого взгляда, я затолкала платок поглубже в карман, соскочила с убегающей чёрной ленты и помчалась к платформе.
Эх, Дашка, Дашка, почему ты не позвонила раньше, эдак пять лет назад? Я уверена – ты, со своим пронзительным умом, сразу бы поняла, что за фрукт этот Гена!
В носу опять защипало.
– Плакса, жалкая размазня, корова! – прошептала я, сжав кулаки, топнув ногой и зажмурившись.
Открыв через секунду глаза, я увидела перед собой удивлённое лицо какой-то дамы.
– Это я не вам, простите… – неловко пробормотала я и, покраснев, поспешно ретировалась в другую сторону платформы.
Ну вот, скоро люди при виде меня начнут шарахаться! Во что я превратилась, господи! Нет, пора брать себя в руки! Может быть, и к лучшему этот неожиданный звонок!
Я улыбнулась, вспомнив Дашкин голос. Надо же, хранит мою чашку, мою любимую жёлтую посудину с нелепой девахой на блестящем боку! Эту кружку когда-то привозила Дашка из Гурзуфа, и мне настолько пришлась по душе рыжая губастая тётка с яркими веснушками, нарисованная на жёлтой керамике, что я пила только из неё, убрав подальше на антресоли все остальные чашки. Перед отъездом я отдала её подружке со словами: «Без неё я долго не продержусь, значит, жди меня скоро в гости!», но ожидание затянулось на годы…
Я резко встряхнула головой.
– Всё, хватит ныть! Через неделю я увижу свою Дашуту, и пусть всё остальное летит в тартарары!
С этой радостной мыслью я втиснулась в плотно забитый человеческими телами вагон и замерла на одной ноге. Для второй, как обычно, места не нашлось.
ГЛАВА 2
Ну что ж, пора мне, кажется, представиться. Зовут меня Женька Беликова, но близкие друзья с детства кличут меня Белкой, и я на них нисколечки не обижаюсь за это. Впрочем, если быть честной, меня не называли так уже пятнадцать лет, с тех самых пор, как я, с радостной улыбкой на юной мордахе, садилась в поезд Арбузов – Москва. Кроме глупой улыбки, со мной ещё был небольшой чемоданчик, забитый моими лучшими вещами вперемешку с хрупкими сувенирами, и полное радужных надежд сердечко.
– Белка, как приедешь, сразу же позвони! А то знаю я тебя, увидишь огни большого города и позабудешь о нас! – Дашка поправила воротничок моей блузки и улыбнулась.
– Ты что, Даш, когда это я страдала склерозом? Конечно, позвоню! Как только окажусь у телефона, сразу же наберу!
– Белка, ты обещала сходить в Пушкинский и привезти мне альбом Пикассо! Надеюсь, не забыла?! – это Карина, наша трепетная почитательница великого испанца, дёрнула меня за руку.
– Конечно, помню, Кариш! Ты же твердила мне об этом сто раз в день!
– Да, я упрямая кавказская девушка! – гордо вскинула свои чёрные брови подружка. – В отличие от вас, бледнолицых, мой характер несгибаем, как… как этот зонт!
Она продемонстрировала свою несгибаемость, попробовав согнуть свой длинный красный зонт. С громким хрустом железные спицы хрястнули, и Карина замерла, в недоумении разглядывая острые обломки. Я забыла сказать, что наша Карина – мастер спорта по дзюдо! Семён, который томно смотрел в этот момент на меня, хихикнул. Каринка покраснела.
– Не переживай, Кариш, я привезу тебе из Москвы новый, ещё краше этого! – успокоила я подружку.
– Только бери попрочнее, а то мало ли что… – многозначительно кашлянула ещё одна наша подружка, Сашка.
– Да ну вас, – махнула обломками Карина и запихала их в ближайшую мусорку. – Подумаешь, зонт! Кстати, это хорошая примета перед дорогой! К удаче!
– Про битую посуду я слыха-а-ал, – растягивая слова, произнёс Сёма, – а вот про сломанный зонт – впервые!
– Ты многого ещё не знаешь, Сёмочка! – прищурила глаза Каринка. – Ну, ничего, подрастёшь, отрастишь усы, глядишь, и поумнеешь!
– Тоже мне, профессорша нашлась! – фыркнул Семён. – Между прочим, если сравнивать мужской ум с женским…
– Ну, понеслись! – перебила его Дашка. – Чай, не на защите дипломной работы!
– Ага, на защите он молчал! – подковырнула друга Шурка. – Помните, когда этот напыщенный москвич спросил у нашего Сёмочки: почему, батенька, у вас деревья на картине такой странной формы, – что он ему ответил? Молчишь? Ага, вот и тогда ни слова не произнёс, только пыхтел и жалкими глазами на Саныча смотрел!
– Да ну, что с этим дураком связываться? – рассмеялся Семён. – Он же ни бельмеса в гениальной живописи не понимает! Нашли кого прислать на защиту! Никому не известного скульптора!
– Зато у этого скульптора за плечами – московский институт! – встряла я.
– Знаменитый папа у него за плечами, а не институт! – рубанул рукой по воздуху Сёма.
– А я видела одну его скульптуру, – пискнула Леночка, наша тихоня, и покраснела. Она стеснялась, кажется, даже своих близких друзей, то есть нас, хотя знакомы мы ещё с первого курса! – У нас в музее! И мне она понравилась!
Под суровым Сёминым взглядом Леночка смешалась и покраснела ещё больше.
– Не дрейфь, Ленусь, – обняла подругу за плечи Сашка. – Не дадим спуску грубым мужикам!
– Это кто это здесь грубый? – нагнул голову Семён.
Но продолжить он не успел, ибо в этот момент со ступеньки вагона спрыгнула проводница и громким голосом завопила:
– Товарищи отъезжающие, поезд отправляется через пять минут! Просьба занять свои места! – Её ярко накрашенные глаза остановились на нашей группке, и она продолжила: – Успеете ещё наболтаться, молодёжь! Вернётся к вам ваша подружка, а сейчас отпускайте её, иначе тут останется!
Мы заторопились. Леночка всхлипнула, ткнулась в меня светлой головкой, следом за ней Шурка с Кариной обняли меня, мазнув по щеке губами, Дашка расцеловала меня в обе щеки, и все отступили, оставив возле меня лишь Семёна.
– Женька, ты это… не забывай про меня, ладно? – его голос дрогнул, а глаза потемнели.
– Да ладно, Сёмочка, что ты?! Я скоро вернусь…
Вернулась, ага… Не прошло и ста лет…
ГЛАВА 3
Москва закрутила меня с первого же шага, который я сделала, спустившись на грязный перрон.
– Давайте ваши вещи, девушка! – какой-то человек в клетчатой кепке дёрнул за мой чемоданчик.
– Зачем это? – растерялась я и чуть не выпустила поклажу из рук.
– Одной-то тяжело, небось! – прищурился хитро парень. – А я домчу с ветерком, даже не заметите.
– Ой, нет, спасибо, – помотала я головой и отдёрнула чемодан. – Я уж сама как-нибудь, не беспокойтесь!
– Было б о чем беспокоиться! – презрительно сплюнул он на асфальт и, развернувшись ко мне спиной, побежал к другой жертве.
Да-а-а, гостеприимный город, подумалось мне весело. Одной тут и правда не останешься, вон сколько народу кругом!
Людей было много. Очень много. Я всегда замечала – стоит только мне куда-нибудь прийти, и тут же набегала целая куча, и пристраивалась рядом, и дышала в спину.
Полстраны, наверное, не меньше, сбежалось к моему приезду, решила я, проталкиваясь сквозь толпу. И как все узнали, что я приезжаю?
Впрочем, я недолго веселилась.
– Женька! Я тут! – мне махала руками моя бывшая одноклассница, к которой, собственно, я и приехала.
– Привет, Надюшка! – я обняла девушку и улыбнулась долговязому парню, держащему Надю за руку.
– А это мой муж, познакомься, Жень!