Страница 7 из 31
Весной мы совершали путешествия на камские пристани, и с достоинством гуляли на пароходах в людском потоке. Кама баловала нас арбузами осенью. Сюда, на баржи устремлялись после обеда и, сложившись по пятачку, «расправлялись» с астраханскими арбузами. Страшной была Кама во время ледохода: по ней неслись громадные льдины, у моста ниже города они сгруживались в торосы и с шумом прорывались через столбы моста на простор. Здесь, на высоком берегу Камы толпы гуляющих наблюдали однажды, как по средине реки на льдине плыл несчастный рыболов, врасплох захваченный сдвигом льда. Он кричал: «Спасите, спасите!» Но смельчаков не нашлось, и льдина унесла его к мосту. Здесь, когда льды сгрудились, он воспользовался удобным расположением льдов, перепрыгивая с льдины на льдину, выбрался, наконец, на берег и, как передавали наблюдавшие за ним, полчаса матерился…
Как же семинаристам было не помнить Камы, когда с нею связано было столько воспоминаний об их юношеских годах! Четыре года после окончания семинарии Кама раскрывала пред мной всё своё величие и красоту от Перми до Казани и наоборот. Я наблюдал весной распускающуюся природу на её берегах, а под осень её увядающую природу. Каким чудодейственным средством она снимала с меня всю усталость и нервозность после академических экзаменов! Сколько увлекательных вечеров было проведено в салоне парохода! Сколько перепето романсов! Сколько встреч! А прогулки по трапу парохода в вечернее время! Как хороша в это время Кама! Пароход иногда обгонял длинные плоты леса. Вспоминался рассказ А. М. Горького «На плотах». Был случай: две эфирные девушки сидели на скамейке в носовой части парохода. Подходит могучий великан в кафтане, в сапогах со сложенными в гармошку голенищами, в картузе и, сложивши ладони рук в трубочку, зычно кричит на плоты: «Это чьи плоты – те?» Ему отвечают оттуда: «Лыскова!»103 Гордец повернулся к «красавицам» и сказал: «Это мои плоты – те!»
Здесь, на Каме, уже на спаде революции 1905 г. разгуливал когда-то уральский Ринальдо Ринальдини – Лбов104 и «проверял» пароходные кассы.
[105]
В годы 1914-1915 Кама была опять передо мной, и я наблюдал её «сквозь призму семинарии», но не было уже прежней романтики. Юность прошла, а с ней и прежняя свежесть и яркость впечатлений. Но летом 1915 г. совершена была поездка по Каме к Чердыни – на родину матушки, в Покчу. Нет, уже не та Кама! Пароход шёл медленно106, с остановками на продолжительное время, но дошел до Чердыни. Пред нами предстала Кама с промышленными центрами: Чёрмозом, Березниками.107
Много повидала «разного» Кама в революцию 1917 г. Сколько она «приняла» в себя и с «той» и «другой» стороны!
Мы видели её мёртвой, запустелой. Опустели её берега. Редкий пароход чуть дымил где-либо у берега и жалость, бесконечная дальность теснила нашу грудь.
Но вот в 1960 г. я снова увидал Каму ожившей. По ней сновали тут и там пароходы. На берегах её было оживлённо. Но всё было по-новому: не было прежней Перми, не было семинарии, и только воспоминания толпились где-то в глубине души. Образы людей, с которыми встречался здесь, в Перми, на Каме, вставали предо мной с какой-то властной силой. В моей памяти воскресали события прошлого, пережитые здесь в семинарские годы. Было ясно, что и Пермь, и Кама, и семинария в моей душе являлись одним комплексом мысли, чувств и моего жизненного опыта. И было ясно, что Кама это не только и не столько водное пространство, а часть моей жизни: с ней связано всё то, что питало мою юность, и я могу сказать: «Спасибо тебе, Кама, за те дары, которые ты отдала мне в моей жизни!108
ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 716. Л. 13-20 об.
*Очерк «Кама» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора содержит информацию о пристанях, которую автор ранее разместил в очерке «Старая Пермь», о чём см. выше.
Очерки по истории Пермской духовной семинарии
июнь-июль 1960 г.
Воспоминания о Пермской духовной семинарии
Игнатьева Василия Алексеевича,
переданные мне им лично для хранения.
В. А. Игнатьев 17.VII [июля – ред.] приезжал из Свердловска и 18.VII 1960 г. я проводил его обратно в Свердловск. За время его пребывания в Перми он жил у меня. Мы посетили с ним многие исторические для нас места. Обошли квартал, где находилась семинария, от которой остались лишь 1 и 2 этажи гл[авного] корпуса, здание бани, выходящей на Каму и часть западной стены (камен[ной]) семинарского сада. Посетили дома – по б[ывшей] Екатерининской ул. ([в] н[астоящее] вр[емя] Большевистская) – д. 137 – где жило нашей семейство и рядом (в той же ограде) – где проживал Игнатьев (д[ом] Загуменных, позднее – Удинцева – где была квартира «Артёма» Сергеева, подпольная большевистская квартира.109 Посетили могилы П. Н. Серебренникова, моего брата Сергея (товарища по курсу Игнатьева), трагически погибшего в 195… г.
18.VII.1960 г. Профессор И. С. Богословский.
Alma
Mater
*
Наша семинария находилась в северной части города и была расположена на высоком крутом берегу Камы, в средине которого проходила и теперь проходит железнодорожная линия, соединяющая станции Пермь I и Пермь II. Со всеми своими постройками во главе с основным корпусом она занимала целый квартал строений, фасадом своим обращённый к городу, а тыловой стороной к Каме; на востоке строения граничили с площадью перед Кафедральным собором и архиерейскою церковью, а на западе – с домами частных домовладельцев-горожан. Главный корпус семинарии был расположен в юго-восточной части четырёх-угольника и имел форму буквы П, с выступами на востоке и западе внутрь двора. Это было старинное трёхэтажное здание с более высоким средним этажом и сравнительно низкими третьим и первым этажами, что придавало зданию симметричный вид. Таким главный корпус семинарии и был увековечен на многочисленных фотоснимках, в том числе и на почтовых открытках.
Многочисленные комнаты этого здания имели следующее служебное назначение. Весь верх, за исключением нескольких комнат (умывальника, кладовой, квартиры пом[ощника] инспектора и верхней части церкви) отведён был под спальни. В него вели три лестницы: центральная, которая обычно была закрыта для пользования, и две боковых, из которых постоянно открыта была лишь западная.
В центре среднего этажа находилась церковь110, двухсветная, в которую вела снизу мраморная лестница, сильно потёртая, уже с небольшими ямками. В церкви, благодаря рачительным ктиторам (старостам) её было довольно богатое убранство: серебряный с литыми изображениями святых престол, такие же царские врата и по обе стороны их в нижнем ряду иконостаса иконы. Считалось за честь для каждого старосты оставить по себе память каким-либо пожертвованием на украшение храма. Благодаря попечению старост пол в церкви был покрыт коврами из крашеных верёвок, чтобы не было жёстко становиться на колени.
Значительное место в этом же этаже занимали актовый зал и фундаментальная библиотека. Самым замечательным в зале был художественно расписанный потолок, с изображением 4-х евангелистов, и текстом из евангелия Иоанна Богослова, помещённым в овальном круге по всему потолку. Несомненно, это была чья-то заслуживающая внимание художественная работа, но она никем не ценилась и так, вероятно, и погибла в будущем. Зал большую часть времени пустовал, в нём было даже мало и мебели. Раз в году в нём устраивались торжественные собрания в день престольного праздника, посвящённого Иоанну Богослову. Так, в 1902 г. в зале было торжественное собрание в присутствии высокопоставленных лиц города, на котором с речью выступал преподаватель философии А. Н. Юрьев, а семинарский хор исполнил концерт Бортнянского «Воспойте Господеви песнь нову». В последующие годы, во время революции 1905 г. и в период реакции, а также и в период империалистической войны, такие торжественные собрания были прекращены. В зале два-три раза в году устраивались вечера, проводились иногда уроки танцев, что, конечно, совершенно не гармонировало с тем, что было изображено на его потолке. Да разве ещё кто-либо из зубрильщиков в часы вечерних занятий уединялся сюда для заучивания очередного урока.
103
В очерке «Кама» в составе очерков «Старая Пермь (из воспоминаний пермского семинариста)» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «Зыкина! // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 374. Л. 63 об.
104
Лбов Александр Михайлович (1876-1908) – известный террорист и экспроприатор времён первой русской революции 1905-1907 гг.
Ринальдини Ринальдо – атаман разбойников, персонаж романа немецкого писателя Кристиана Августа Вульпиуса (1762-1827).
105
В очерке «Кама» в составе очерков «Старая Пермь (из воспоминаний пермского семинариста)» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора имеются впечатления автора во время проплытия на пароходе от городов: Чистополя, Елабуги, Камбарки, Сарапула и Оханска. (ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 374. Л. 63 об.-64).
106
В очерке «Теченское житие» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор уточняет: «из-за недостатка топлива».
107
Имеется в виду территория будущего города Березники, основанного путём объединения старых промысловых сёл Лёнва, Веретия, Зырянка и Дедюхин.
108
В очерке «Кама» в составе очерков «Старая Пермь (из воспоминаний пермского семинариста)» в «свердловской коллекции» воспоминаний: «Спасибо тебе, многоводная Кама, за много, много радости и счастливых переживаний, которые ты щедро дарила нам в юношеские годы и в пору возмужания. Ты навсегда осталась в триаде – Пермь, Кама, семинария, – которая определила счастливый период нашей жизни» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 374. Л. 64 об.
109
Сергеев Фёдор Андреевич (1883-1921) – русский революционер и советский политический деятель, известный под псевдонимом Артём. Возглавлял Пермской комитет РСДРП, был арестован и сидел в Пермской тюрьме.
110
Церковь (домовая) Иоанна Богослова при Пермской духовной семинарии.