Там, в Поднебесье

– Примерно полгода назад я ушла от родителей. Они живут в другом мире, так что общаться мы можем только по эфирному коммуникатору. Или когда мама работает.

Сандрин пыталась осознать то, что говорила Агат. Другой мир, эфирный коммуникатор… Может, Агат потеряла рассудок?

– Видишь ли, я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, – призналась Сандрин. – Хотя твоя мама, действительно, похожа на женщину из другого мира.

– Так говорят все ее ученики.

– Почему же ты ушла от родителей? Неужели психологические травмы есть даже у детей фей и волшебников?

– Еще бы. Видишь ли, моя мама не всегда была доброй и отзывчивой, не всегда проявляла к миру любовь и заботу. Когда-то она жила обычной жизнью, пила, курила, ругалась матом, на выходные отдавала меня бабушке. Когда она осознала, что всю свою жизнь вела себя неправильно, то даже не удосужилась попросить у меня прощения. Она решила родить второго ребенка и отдать ему всю свою любовь. Я чувствовал себя брошенной, потерянной, отвергнутой. Она вела себя так, будто Аврил – ее первый ребенок.

– Аврил – твоя сестра?

– Да. Чудная девчушка. Радостная, рыжеволосая. Но она не единственный ребенок, достойный родительской любви.

Сандрин молчала. Новая информация никак не укладывалась в ее голове. Оказывается, она работает с девушкой, пришедшей из другого мира. В последнее время в жизни Сандрин происходили весьма занятные вещи: встреча с ангелом, откровенный разговор с Гюставом, случайное занятие йогой и знакомство с феей по имени Виржини, а теперь еще и Агат решила открыть ей великую тайну. Да. Жизненная философия Сандрин подверглась серьезному испытанию. Может, все не так просто, как она предполагала? Что если всю жизнь она жила по неверным законам? Пожалуй, стоит пересмотреть свои жизненные принципы.

– Кстати, я занимаюсь йогой. Но с другим инструктором.

– Здорово. Тогда у тебя нет необходимости идти на занятие к маме.

Заговорив об инструкторе, Агат улыбнулась. Сандрин было подумала, что это оптическая иллюзия, но нет – Агат действительно улыбалась. Как ни странно, Сандрин быстро поняла, в чем дело: юная депрессивная Агат была влюблена в своего инструктора по йоге. Еще секунду назад она выглядела уныло и подавленно, а теперь улыбалась блаженной сияющей улыбкой. Да. Она совершенно точно влюблена в своего инструктора по йоге.

– Так ты влюблена, – заключила Сандрин.

Агат встрепенулась – словно услышала нечто, перевернувшее ее сознание.

– Вовсе нет.

– Влюблена. Я вижу.

– Прости, но я не считаю тебя экспертом в любви. Ты ведь даже не можешь решиться признаться Гюставу в своих чувствах.

Юная эксцентричная нахалка. И как она смеет говорить Сандрин такие дерзкие вещи? Нечего сказать – вся в мать.

– Не меняй тему! – довольно резко сказала Сандрин. – Мы говорили о тебе и твоем инструкторе. Как его зовут?

– Шарль, – мечтательно произнесла Агат. – У него длинные волнистые волосы и бездонные голубые глаза.

– Все понятно. На каком вы этапе? Он знает о том, что ты от него без ума?

– Думаю, догадывается. Я пытаюсь вести себя с ним кокетливо. Все жду, что он сделает первый шаг.

Сандрин внимательно слушала Агат и внезапно осознала, что в ее жизни не было юношеской влюбленности. В девятнадцать лет она училась на филологическом факультете, ходила по музеям, путешествовала по Европе вместе со своей семьей. Это было прекрасное время, но тогда ей так и не удалось влюбиться. Не то чтобы она ждала сказочного принца, но все-таки ей было интересно узнать, что представляет собой таинственное чувство любви. У нее было несколько неудачных романов. Затем в ее жизни появился Гюстав, между ними возникли теплые дружеские отношения и она решила, что сможет получать от него необходимую долю мужского внимания и заботы, и вопрос поиска достойного ухажера отпал сам собой. Но вот Агат познала суть юношеской влюбленности. Наверняка, она уже мысленно сыграла с Шарлем пышную свадьбу.

– Знаешь, я думаю, что влюбленность – это самое прекрасное состояние души. Главное – не привязываться к объекту своих чувств.

– Вижу, мама успела прочистить тебе мозги.

Сандрин ликовала. Если Виржини за несколько часов успела немного изменить ее мировоззрение, что же будет через два месяца? У Сандрин были все шансы подвергнуть себя, свое тело, свое духовное и эмоциональное начало волшебной трансформации. Неважно, что у сказочной феи не все гладко в семье. Она обладает уникальными знаниями, и это главное.

Сандрин посмотрела на часы. Было уже поздно. Ей вдруг захотелось как можно скорее оказаться дома в любимом кресле, с чашечкой чая и книгой. Но она исполняла роль наставника, а это большая ответственность. Нельзя просто так встать и уйти. Надо дать своей подопечной финальное наставление.

– В общем, милая, неважно, кто прочистил мне мозги, я призываю тебя использовать состояние влюбленности себе во благо. Цвети. Порхай. Танцуй. Наслаждайся жизнью. Если ты не возражаешь, я пойду.

– Да, конечно. Еще успеем наговориться.

Когда Сандрин вернулась домой, то решила немного позаниматься йогой. Она уже вполне освоила сурья намаскар, позу мудреца и несколько перевернутых поз. Полчаса осознанности перед сном не будут лишними. Кто знает, может, завтра с ней случится три волшебных чуда.

Глава 7

Фредерик работал в театре «Парижская радость» уже пять лет. Однако руководство никогда не доверяло ему крупные проекты. Да, время от времени он высказывал свежие идеи, но для театрального мира он был недостаточно харизматичен. У него была сомнительная внешность, невыразительный взгляд и неуверенная походка. За все время работы в театре он поставил всего три пьесы под чутким руководством Бернара. Если бы ему довелось ставить спектакли самостоятельно, он бы воплотил в реальность свои самые смелые творческие идеи. Но увы, его задумкам было суждено остаться задумками. В какой-то момент он смирился с тем, что никогда не станет великим режиссером. Впрочем, не всем суждено дотянуться до небес. Кому-то больше подходит в меру творческая деятельность, не предполагающая смелых решений.

Фредерик обладал удивительной способностью – смиряться со всем, что предлагала ему судьба. Он даже не думал вступать в противоречия с высшими силами. Ведь Вселенная гораздо более компетентна в вопросах устроения жизней. Поставленные им спектакли не имели громкого успеха, но прочно закрепились в репертуаре. Их возобновляли каждый год. У них были все шансы войти в историю. И неважно, что зрители отзывались о них без восторга.

Когда Гюстав пригласил Фредерика в кафе для серьезного разговора, он подумал, что это розыгрыш. О чем скромный художник по костюмам может говорить с неудавшимся режиссером? О нереализованных планах, о мечтах, растворившихся в небытие? А может, об успехах коллег? Тем не менее Фредерик согласился. Он был на грани отчаяния и решил, что обед с Гюставом ему точно не навредит.

Гюстав назначил встречу на три. Фредерик присел за столик, заказал себе тарелочку лукового супа и бокальчик каберне. Он никогда не пил вино за обедом, но раз уж в его жизни произошло что-то новенькое и завтра он сможет с гордостью рассказывать своей любимой жене Луизетт, что имел честь присутствовать на деловом обеде, почему бы не сделать то, о чем он никогда не помышлял?

В кафе «У Бенедикта» готовили потрясающий луковый суп. Фредерик частенько приходил сюда в обеденный перерыв за порцией кулинарного счастья. Когда ему приносили тарелочку с ароматным блюдом, хранящим превеликое множество занятных историй, и кусочки свежего багета, Фредерик чувствовал себя причастным к тотальной гармонизации Вселенной.

Уже десять лет Фредерик пребывал в поиске счастья. В его жизни было немало радостей. Он был женат на доброй и понимающей женщине и жил в самом романтичном квартале Парижа, на чудесной улочке Лепик. Время от времени он даже получал приглашения на громкие театральные премьеры. Но вот незадача – он все время чувствовал себя неудачником. Помимо того, что его не ценили в театральном мире, им с женой вот уже несколько лет не удавалось зачать ребенка. Врачи не знали, в чем проблема. Они оба были здоровы и полны сил. Но кто-то явно был против того, чтобы они стали родителями.