Страница 7 из 19
Вначале придворные и король почувствовали себя возмущенными от таких требований безвестного генуэзца. Прозвучали резкие и даже мстительные голоса. Некоторые считали недопустимыми даже тон требований Коломбо.
Впрочем, через некоторое время король словно бы склонился к принятию этих условий. Но придворные настаивали на том, что условия чрезмерные. Тогда король Жоао Второй предложил генуэзцу пожизненное губернаторство и захотел увидеть написанную им записку, где будут указаны все действия и направления флотилии, а также одну из карт с обозначением предполагаемых маршрутов.
Коломбо отказался от ограничений своего будущего права и титула. Но записку, достаточно обстоятельную, через несколько дней представил королю. Португальцы заявили, что будут изучать со своими командорами реальность предложений, указанных Коломбо.
Когда Коломбо представил обстоятельную записку о предстоящем маршруте флотилии, португальцы воспользовались указанным в ней географическими данными. Втайне снарядили корабль, который и был отправлен по указанному в записке пути. Но корабль, отправленный без ведома картографа, отклонился от указанных данных и неожиданно попал в бурю, разыгравшуюся в это время года, чего португальский флотоводец не ожидал. С трудом выбравшись в более благоприятное место, корабль скоро вернулся назад. Экипаж был напуган, капитан в растерянности.
Впрочем, узнав об этом поступке короля, Коломбо, хоть и огорчился, но хотел продолжать переговоры. Тут в Лиссабон приехал его брат Бартоломео с несколькими друзьями. Они имели доступ в секретные службы королевского двора. Там предупредили его, что на мессера Коломбо возможно покушение.
Так и случилось. Однажды к вечеру Кристофоро Коломбо возвращался из какой-то купеческой конторы в гостиницу. Шел, слегка задумавшись, опустив голову. Вспоминал не так давно скончавшуюся жену. Над крышами домов скопились сыроватые тучи, ветер дул с океана.
Чекко и Ренцо следовали за господином, слегка поотстав.
Внезапно две фигуры, закутанные в плащи, появились из боковой улочки. Они направились явно наперерез пути мессера Кристофоро. Несмотря на сумрак, блеснуло оружие.
Коломбо случайно поднял голову, остановился. У него тоже был небольшой, легкий клинок. Хозяин гостиницы посоветовал носить с собой. В городе было неспокойно. Из соседней Испании, где еще не закончилась война с маврами, перебежало немало разбойников.
Один из появившихся незнакомцев достал узкий меч и шагнул навстречу. Коломбо положил руку на эфес своего клинка, выжидая. Но тут Чекко совсем неожиданно выхватил откуда-то свой клинок, который носили обычно моряки военных каравелл.
– Э… мерзавец… – сказал второй неизвестный в плаще. Он тоже приготовил меч. Чекко бросился к нему, клинки зазвенели.
Мессер Коломбо тоже решительно обнажил свое оружие. Тогда Ренцо мгновенно высмотрел увесистый камень. Он поднял его, приладился, откинув рукав широкой куртки. Камень мелькнул, ударив в лицо того, кто делал опасные выпады в сторону Чекко.
Правда, Чекко довольно уверенно отражал эти выпады, хотя его клинок был намного короче. Тем временем Ренцо запустил камнем во второго незнакомца. Первый, получивший сильный удар камнем в лицо, попятился. Лицо его было рассечено, обильно текла кровь. Закрывая ладонью рану на лице, подосланный кем-то убийца убрал меч.
– Дьявол побери… – прохрипел он. – Их тут много… Сеннёр алькайд[9] нам не заплатит…
Мессер Коломбо плашмя ударил мечом своего противника по плечу. Тот зашипел от боли, но намеревался продолжить бой.
– Где же Алонсо? – злобно крикнул нападавший. Получив укол от оружия Чекко, он злобно выругался и шарахнулся в темную улочку, откуда и появился. За ним, размазывая кровь по лицу, исчез второй.
– Надо вернуться в порт, – сказал взволнованно мессер Коломбо. – Скорее найти брата Бартоломео и его приятелей. Там ведь мой сын Диего. В гостиницу возвращаться нельзя.
Мессер Коломбо и сопровождавшие его юноши вернулись в порт. Там они быстро нашли его сына и брата. Остальные генуэзцы, приехавшие в Португалию по разным делам, узнав о случившемся, посоветовали мессеру Коломбо срочно покинуть Лиссабон. Сам Коломбо не думал, что нападение на него предпринято по приказу короля. Скорее так проявилось раздражение кого-то из придворных. Но все равно: оставаться было рискованно.
На рассвете отплывала каравелла, принадлежавшая герцогу Рене Лотарингскому, захватившему к тому времени Неаполь и прилегавшие земли. По каким-то поручениям герцога ей надлежало посетить Геную. Это очень пригодилось при сложившихся обстоятельствах. Коломбо тотчас договорился с капитаном о местах для себя, сына и двух слуг. Капитан Жак Плие пригласил почтенного синьора занять помещение рядом с собственной каютой.
В Генуе Коломбо погрузился в свои семейные дела: устраивал жизнь восьмилетнего сына и престарелого отца. Чекко и Ренцо вернулись в мастерскую Пьетро Пинетти, с усердием продолжая постигать искусство рисования географических карт.
Прошло много времени. Ренцо не раз слышал от хозяина и его гостей о хлопотах мессера Коломбо, упорно предлагавшего возглавить флотилию для преодоления океана в западном направлении. Он продолжал убеждать разных именитых особ, что с их помощью сумеет открыть неизведанные пути к берегам империи Катай, островов Ципанго, где жители покрывают крыши домов золотом, и найдет сказочно богатую Индию. Коломбо снова обращался в генуэзский сенат. Ему отказали так же безоговорочно, как и в первый раз.
– Вот надменные, тупоголовые ослы! – возмущался, саркастически усмехаясь, Чекко, когда они с Ренцо обсуждали отказ сенаторов в помощи этому выдающемуся человеку.
За столом у синьора Пьетро Пинетти, когда собирались его друзья-картографы, споры о напрасных хлопотах мессера Коломбо не утихали до поздней ночи.
– Теперь он отправился в Испанию, – говорил с иронией Козальо. – Однако это еще более безнадежное обращение, чем к генуэзским сенаторам, английским лордам или к португальскому королю. Более несговорчивых, самодовольных и жестоких государей, а таковы, по слухам, Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская, не найдешь во всем свете. Они и обвенчались только из сугубо политических причин, без какой-либо личной приязни… я уж не говорю о хоть малейшем чувстве любви. Хотя королева Изабелла – златоволосая Исабель, как называют ее испанцы, – на редкость красивая и умная женщина.
– Вообще-то короли не часто женятся по любви, – засмеялся Пинетти. – Обычно им недоступна такая роскошь. Это не для них. Во главе всего в королевских браках династические споры или, наоборот, объединения для увеличения государств. Влияние нежных чувств тут на последнем месте. Однако короли и королевы возмещают потом супружескую холодность множеством любовниц и любовников прямо при собственном дворе.
– Право, не зря насмешливые разговоры о всемилостивейших монархах допускаются среди граждан свободной республики, не в пример запуганным и угнетенным подданным королей. Никто не стесняется и не боится изложить любое мнение о власти предержащих, – произнес Эсальтато с гордым видом. – Говори что хочешь, о ком хочешь. Никто тебя не тронет. Если, конечно, речь не идет о кощунственном осуждении святой католической веры… вот тогда…
– Да уж, тогда в нашей свободной республике Генове Великолепной так же легко угодить в темницу или на костер, как в Риме или в Мадриде, – не без язвительности заметил Козальо.
– Кстати, о Мадриде или, вернее, о Кордове, бывшей столице мавров, где сейчас находится испанский королевский двор. Пока война с маврами не завершилась, порядки и этикет там настолько строги, а обиход настолько скуден, по сравнению с другими дворами, что вряд ли нашему дорогому Кристофоро Коломбо удастся уговорить короля с королевой дать денег для плавания, – сказал Эсальтато.
– Когда его брат Бартоломео приезжал в Геную последний раз из Испании, а он там работает вместе с Кристофоро – составителем карт…
9
Алькайд (исп.-порт.) – правитель города, мэр.