Страница 14 из 19
Адмирал спокойно выслушал Пинсона и отказал ему в этом его намерении. Более того, он потребовал, чтобы капитаны двух судов каждую ночь переходили на борт адмиральского судна «Санта-Марии».
Тогда, возглавленные братьями Пинсонами, офицеры и матросы все-таки решились на открытый бунт. Все три каравеллы сцепились абордажными крючьями и почти поголовно оказались на «Санта-Марии». Офицеры были вооружены мечами, а матросы прихватили топоры и аркебузы, словно готовились к бою.
Уже совершенно не сдерживая себя, матросы кричали, размахивая оружием:
– Поворачивай назад! Мы не желаем погибать ради твоих прихотей! Нас послали в дальние страны за золотом, а не за смертью! Проклятый генуэзец!
Чекко спешно зарядил аркебузу и встал около двери адмиральской каюты. Он собирался выстрелить в первого, кто замахнется на мессера Коломбо. Он понимал, что его убьют, но в душе согласился с этим. Ренцо тоже приготовил наточенный толедский клинок адмирала. Он решил последовать за своим другом Чекко. А родственник покойной жены адмирала де Арана спустился от каюты на палубу и встал рядом с бунтовщиками.
Адмирал вышел одетый в праздничные одежды, но без оружия.
– Вас послали в нелегкий путь Их Величества, властелины Кастилии и Арагона, король Фердинанд и королева Изабелла. Я лично никого из вас не упрашивал отправиться со мной в плавание, которое состоялось с согласия и по приказу Их Величеств. Мы преодолели столько невзгод и проплыли огромное расстояние. Осталось уже немного, чтобы осуществить указание короля и королевы. Я поклялся перед распятием, что исполню свой долг до конца, чего бы мне это ни стоило. Я надеюсь увидеть в вас не малодушных бунтовщиков, а преданных подданных Их Величеств и исполняющих волю Божью правоверных христиан.
После чего адмирал Кристобаль Колон твердо заявил, что не изменит направление кораблей, и потребовал безусловного подчинения. Продолжительное напряжение обессилило бунтовщиков. Они опустили головы и уступили несгибаемой воле адмирала.
Но… что же делать? Убить генуэзца и возвратиться в Испанию? Там их ждет кара за нарушение приказа монархов: может быть, даже казнь. Стать предателями и поступить на службу к королю Португалии Жоао Второму? Но он послал свои каравеллы, чтобы догнать их у Канарских островов и, следовательно, отправить в том же направлении только под португальским флагом. Тогда – превратиться в пиратов, грабить торговые суда? На это большинство матросов и все офицеры решиться не могли.
Моряки разошлись по своим местам, плавание продолжилось в прежнем направлении.
К счастью, свидетельства о близости земли стали настолько очевидны, что снова пробудили среди команд всех каравелл надежду на успех.
Проплывали мимо деревья с зелеными листьями. Выловили толстую палку, на которой были явно рукой человека вырезаны замысловатые узоры и головы людей с большими носами, со странными головными уборами.
Ночью сам адмирал со своего высокого командного места на «Санта-Марии» увидел светящуюся дрожащую точку. Без сомнения, это был огонь, зажженный человеком. Огонь горел около часа, потом погас.
На рассвете, в два часа утра, все люди находились на палубах трех судов. Адмирал был среди матросов. Он улыбался, клал руку им на плечо и говорил: «Ну вот сейчас, совсем скоро, вы увидите землю…» – «Ах, ваша милость, только бы не обмануться…» – вздыхали матросы. Они боялись пристально смотреть вдаль. «Да уж, если и сегодня не увидим землю, то…» – начал де Арана.
– Земля! – закричал отчаянно матрос с «Пинты», сидевший в смотровой корзине на мачте. И тотчас раздался выстрел из пушки. Матросы и офицеры всех трех каравелл упали на колени. Адмирал Кристобаль Колон, обессиленный напряженным ожиданием счастливого часа, продолжал стоять, выпрямившись и высоко вскинув голову, он был бледен. К нему бросился Ренцо.
– Мессер Коломбо, – говорил он своему господину на родном языке, – вот и доплыли… Слава Богу, мессер Кристофоро, счастье-то какое… Эх, жаль, Чекко болен.
– Индия, – говорил адмирал своему помощнику де Аране. – Это один из островов у побережья Индии… Скоро мы увидим индейцев…
Острова и туземцы
Утром 12 октября 1492 года флотилия бросила якоря возле берега, замеченного в прошедшую ночь. Было понятно, что это небольшой остров, покрытый такой роскошной, пышной, раскидистой растительностью, что большинство мореплавателей не представляли себе столь необычайного природного богатства. Среди перистых, широколиственных и прочих деревьев, переплетенных цветущими лианами, мелькали птицы с перьями самых ярких и разнообразных расцветок, споривших множеством красок с такими же пленительно разноцветными бабочками.
На фоне столь поразительного для европейцев островного леса отсвечивали, словно бронзовые статуэтки, совершенно обнаженные, красновато-смуглые тела вышедших навстречу туземцев. Они оказались более голыми, чем гвинейские негры из португальских колоний в Африке. У тех хотя бы имелись набедренные повязки.
Индейцы, вышедшие сначала к самой воде, тоже были поражены, впервые видя огромные, с их точки зрения, сооружения, какими представлялись им небольшие парусные корабли.
Адмирал Колон и его спутники сели в лодки. Они медленно, с некой невольной торжественностью, плыли к берегу. Все стоявшие на берегу туземцы, ошеломленные внешностью белых, одетых и вооруженных людей, тотчас скрылись в лесу, занимавшему большую часть острова.
Как только лодки подплыли, первым ступил на берег адмирал Кристобаль Колон. Лишь затем вышли остальные. Поднявшись на небольшое всхолмление, чуть дальше от кромки пенистого прибрежья, со шпагой в левой и с королевским знаменем в правой руке адмирал оглянулся на людей из трех экипажей. Судовой священник поднял над головой распятие. Все опустились на колени и запели благодарственную молитву. После чего адмирал объявил о присоединении вновь открытой земли к владениям Кастильской короны.
Тут уж все спутники адмирала Колона безоговорочно признали его «генерал-губернатором Нового Света» и «Великим адмиралом океана» – таковы были официальные титулы водителя флотилии, присоединившего к Испании безвестный остров. Он означен был как «Сан-Сальвадор» в соответствии с именем святого, выпавшего на этот день.
В глазах офицеров и матросов Кристобаль Колон (Кристофоро Коломбо) уже не был чужеземцем и авантюристом, заманившим их в опасный, безрезультатный поход. Теперь он стал великим человеком, представителем королевской власти. Они смотрели на него с благоговением, умоляли его забыть их вину и простить позволивших себе неповиновение и грубость. Адмирал только улыбался, милостиво кивая недавним бунтовщикам. Матросы целовали ему руки и полы его одежды. Офицеры восторженно клялись ревностно служить и безусловно повиноваться ему.
Разбежавшиеся при высадке моряков на берег индейцы с любопытством смотрели из леса на обряд присоединения их острова к Испании, слушали пение молитвы, возгласы и восхваления на непонятном им языке.
Мало-помалу большинство индейцев (особенно подростки) стали приближаться к приплывшим на кораблях странным людям. Видя, что им не причиняют никакого вреда, они осмелели, удивляясь, как дети. Стали дотрагиваться до них, щупая одежду, бороды, головные уборы и оружие.
Подошли и более взрослые мужчины и женщины, но в основном молодежь. Во всяком случае, первые дни не обнаруживалось никого из индейцев (мужчин или женщин) с сединой в волосах и прочими признаками старения.
Все эти создания обладали стройными, гармонично развитыми телами и кожей красновато-бронзового оттенка. У всех были приятные черты лица с большими при некоторой раскосости красивыми глазами угольно-черного цвета, такими же черными, густыми и гладкими волосами. По всей видимости, они совершенно не знали чувства стыда. Индейцы были голые, но с украшениями в виде медальонов – больших перламутровых раковин. Некоторые носили браслеты, сплетенные из пестрых шкурок пресмыкающихся или тоже вырезанные из раковин.