Игры для взрослых

При выходе из раздевалки Альку остановила Катька, со словами, произнесенными не без лукавства:

– У нас в чемпионате новый тренер будет.

Алька приняла это сообщение отнюдь не восторженно:

– Кто сказал?

– Николай Константинович на пенсию уходит.

– Кто сказал?

– А знаешь, кто на его место прибудет?

Алька смерила Катьку глазами. “Вот приставала!” По ее мнению, эта дамочка больше болтала языком, чем играла в футбол, чем оскорбляла и футбол, и команду. Катька это ощущала и не скрывала своей неприязни к маленькому капитану.

– Ну, кто?

– А.Р.

– Я думала, ты серьезно… – На лице Альки появилась улыбка. Она уже давно привыкла к шуткам по поводу А.Р.

– Я серьезно! – убежденно заявила Катька, глядя на нее так, словно хотела увидеть насквозь.

– Брось!

– Да я серьезно!

– Отстань!

– Ты мне не веришь? Спроси у Николая Константиновича!

– Отстань, – непререкаемо сказала Алька и прошла мимо Катьки в спортзал.

Как всегда, сначала была серия физических упражнений, которые Алька не очень любила и иногда халтурила. К тому же, теперь ее мысли были заняты совершенно другим. А именно – Толиком. Поэтому в тот день практически отсутствовала. И никто не говорил ей, как всегда: “Размечталась!”

Впервые в жизни она мечтала о реально существующем человеке, не о киноактере, не о певце, не о книжном персонаже. Точнее, ее мечта приобрела облик и воплотилась, да еще так хорошо! Она думала о Толике, но лишь в общих чертах, для иного она слишком мало о нем знала.

Будто ушатом холодной воды стали внезапно замеченные въедливые взгляды девчонок, Катьки, Тани и других. Алька остановилась и недоуменно на них посмотрела.

– Да, – ласково сказала Таня. – Аля сегодня в трансе.

Девушки засмеялись. Алька не знала, сердиться ли ей, или лучше тоже посмеяться. И в конце концов сконфуженно улыбнулась. Ситуация и впрямь комичная, Николай Константинович давно дал свисток на перерыв, а Алька все продолжала делать упражнение, машинально, полностью погрузившись в свои мысли.

Но тут не упустила случая кольнуть побольнее Катька.

– Интересно только, из-за чего это – радостная весть о работе со знаменитым А.Р. или тот очаровательный молодой человек выбили ее из колеи?

– Без личностей, пожалуйста, Катерина, – упрекнула подругу Таня, впрочем, не очень рьяно. Всем хотелось узнать поподробнее о Толике, а Алька молчала, как могила.

– А что, – не унималась Катька, – разве мы не имеем права спросить, кто это приходит к нашей Але во внеурочное время. И вообще, на месте ее родителей я проследила бы за поведением дочери и ее знакомых.

– Не смешно, – строго оборвала Алька.

Вечером она специально задержалась в раздевалке, чтобы выйти с главным тренером.

Было уже темно и очень холодно. Казалось даже, что вот-вот посыплется снег. Алька ёжилась, тщетно пыталась закрыть тонкую шею воротником. В фиолетовом небе не было видно ни единой звездочки. Зато море грозно пошевеливалось вдали от берега, как разбуженный в берлоге медведь, и его движение чувствовалось даже здесь.

Несколько минут Алька и тренер шли в молчании, не торопясь, хотя из-за одной лишь погоды можно было бы припустить и бегом. Тренер понял, что Алька не зря ждала его, для этого должны быть причины, но она пока не могла подобрать слов поделикатнее, а он не хотел принуждать ее к разговору.

– Николай Константинович, – наконец, начала она.

– Да, Аля? – сразу откликнулся он.

Она вздохнула.

– Сегодня Катя мне кое-что сообщила, и я надеюсь, что она это придумала.

– Интересно, – пробормотал Николай Константинович. – Если бы она была хоть вполовину такой же надежной, как она играет в защите, ей бы не было цены. О чем же она тебе сообщила?

Алька собралась с духом.

– Что в чемпионате у нас будет новый тренер.

Николай Константинович остановился от неожиданности, но лишь на мгновение. Молчание продлилось куда дольше. Вопрос Альки поставил его в тупик. Он еще не решил уход из команды окончательно, и считал, что оповещать об этом девчонок несколько преждевременно.

– Видишь ли, Аля, время берет свое. Я уже очень немолод и не совсем здоров.

– Так это правда?!

Алька тоже встала и устремила на него глаза, в выражении которых нельзя было сомневаться. Ей было больно.

Николай Константинович вдруг вспомнил, что перед ним не только капитан команды, а девочка, самый младший ее член, и горестно вздохнул.

– Я понимаю, Аленька, это крайне неприятно и нехорошо, но я не смогу больше заниматься с вами всеми в полную силу. Я стар и уже не тот, что раньше. Но не стоит так расстраиваться! Я уйду не прямо сейчас, и, кроме того, мы пригласили нового человека, в самом недавнем прошлом знаменитого футболиста, появлявшегося даже в национальной сборной.

– А.Р.? – вырвалось у Альки.

– Да, он, – удивленно подтвердил Николай Константинович. – Уже и это стало известно? Это не шутка, Аля.

Она замолчала и ничего не говорила, пока они не дошли до Садовой, где жил и тренер.

– Ну, до завтра, Аля, – попрощался он и повернул было в сторону своего дома, как она поймала его за руку.

– Николай Константинович, – попросила она.

– Что?

– Не уходите из команды.

Он еще раз вздохнул, теперь уже почти затравленно.

– Не уходите из команды! – взмолилась Алька. – Пусть А.Р. занимается с нами, черт с ним, но только не уходите! Вы нужны нам больше, чем он!

– Конечно, конечно, – уверил ее Николай Константинович. – Это произойдет не скоро, и вы успеете привыкнуть к мысли, что рано или поздно нам придется все же окончательно расстаться. Но я буду, разумеется, приходить к вам, проверять, все ли в порядке. И, поверь мне, А.Р. справится со своей работой.

Алька в отчаянии тряхнула головой и отвернулась, чтобы он не заметил слез в ее глазах.

– До завтра, Аля, – мягко, почти нежно сказал он и направился к себе домой.

– До завтра, Николай Константинович.

За всеми этими событиями Алька совсем забыла о том, что произошло вчера с матерью, поэтому в первое мгновение очень удивилась, встретив дома ледяное молчание. А вспомнив, замкнулась в себе, закрыла наглухо дверь в комнату, надела наушники и принялась слушать музыку.

Вскоре, правда, ей пришлось заняться уроками, но она не слишком долго на них сосредоточивалась – и даже, увлеченная другими мыслями, не помнила, что именно решала по алгебре и геометрии, читала параграфы по физике. Отвлекшись от уроков на несколько минут, она открыла ящик стола и из-под вороха всяких бумажек и тетрадок достала пачку вырезанных отовсюду, из газет, журналов, календарей, плакатов, фотографии и интервью известного московского футболиста по имени А.Р.

Это был Алькин кумир, ее болезнь, ее самоубийство. Именно он, точнее, его манера игры и поведения на поле, его внешность возбудили в ней интерес к футболу (к нему в футболе), затем переросший в самостоятельное чувство. Алька наивно полагала, что никто ни о чем не догадается, но слишком уж явно она радовалась его появлению на экране и удачным действиям с мячом. Лора скептически пожимала плечами – по ее мнению, футбол был одним из самых скучных и некрасивых видов спорта, и, соответственно, ни одного мало-мальски привлекательного игрока там не нашла. Мать Альки вздыхала тайком: рановато дочка стала разглядывать лиц мужского пола и находить их красивыми! Отец лишь хмыкал с досадой: да отстаньте вы от меня со своими проблемами!

Брат, Сашка, может быть, единственный, кто понимал, как страдает сестра, страдает глупо, сама не зная, из-за чего, льет слезы по ночам над измятыми вырезками и портретами, вчитывается в каждое слово, вглядывается в каждую черту лица, и он в ее воображении оживает…

С годами, правда, это идолопоклонничество поутихло, но все же остался тот бесконечный, глубокий интерес, с каким она иногда думала о нем, говорила о нет, жадно впитывала те жалкие крохи, которые ей перепадали – телевизионные репортажи с участием его команды, где время от времени он попадал в кадр.