Исцеление любовью

В нем вспыхнула ярость.

– Так вы знаете?..

– Да. Знаю.

Он сделал два порывистых шага в ее сторону. Тени и свет зловеще заиграли на его лице, обезображенном шрамом.

– Стало быть, вы сплетничали обо мне. Или нашли какие-то письма в куче остальных. Может, вы даже совали в них нос без моего ведома?

– Нет! – поспешила заверить Иззи. – Ничего подобного! Я узнала обо всем от Дункана.

– От Дункана? Он вам рассказал? – Рэнсом яростно выругался и отвернулся. – Так вот в чем дело. Значит, на свете не осталось ни одной живой души, которой я мог бы доверять.

– Нет-нет, пожалуйста, не поймите меня превратно! – Убеждая его, Иззи постепенно приближалась, осторожными шажками сокращая расстояние между ними. – Просто Дункан переживает за вас. Честное слово, он даже не собирался сплетничать. И ничего такого не говорил. Просто рассказал мне про герцога Мотфейри и леди Шемили, и я додумала остальное.

– Мотфейри?!

Иззи, ужаснувшись, хлопнула себя ладонью по лбу.

– Не обращайте внимания! Пожалуйста, забудьте все, что я об этом говорила!

Не успела она понять, что происходит, как он шагнул к ней, схватил за талию и притиснул к ближайшей стене, вдоль которой выстроились пустые книжные полки.

– Я же предупреждал, – прорычал он, – просил вас не трогать меня сейчас. Теперь я отплачу вам тем же.

Он взялся обеими руками за книжные полки по обе стороны от Иззи, зажимая ее, словно в тиски. Жесткий край полки уперся ей в спину, еще один – сзади в ноги. От Рэнсома сильно пахло вином.

Она попала в ловушку, и ее тело отреагировало на это событие так, как у любого животного. Волоски сзади на ее шее встали дыбом, грудь высоко поднималась, наполняя легкие воздухом. Сердце бешено застучало.

– П-простите, – запинаясь, выговорила Иззи. – Мне очень жаль…

– За что простить? За то, что вы прочитали мне то письмо? Простить за мою боль? За то, что косвенно виновны в том, что моя жизнь разрушена?

Господи, так он и вправду считал ее виновной.

– Мне очень жаль, – осторожно отозвалась Иззи, – что леди Эмили так и не поняла, что вы за человек.

– Вот как? – Он переложил одну руку с полки на талию Иззи. Ладонь заскользила по гладкому шелку, неспешно обводя очертания ее груди и бедра. – И какой же я человек?

– Хороший. Человек, который выглядит иногда неприветливым и хмурым, а все остальное время – неприятно высокомерным. Но в трудную минуту в его преданности и защите можно не сомневаться. Вы ведь последовали за ней, Рэнсом. Вы пытались ее догнать, а могли бы просто махнуть рукой.

– Да, я за ней погнался. И если по этой причине вы считаете меня героем, то жестоко ошибаетесь. Все, что написано в ее письме, – правда. Я не любил ее. И вряд ли когда-нибудь полюбил бы. Для нее я бы навсегда остался злодеем и мучителем.

«Я не любил ее».

Услышав эти слова, Иззи следовало бы вздохнуть с облегчением – за Рэнсома. А вместо этого она эгоистично обрадовалась за саму себя.

– Вы понятия не имеете, – он придвинулся ближе, и тепло его дыхания овеяло ухо Иззи. – Вы не представляете себе, как велико искушение погубить вас. Прямо здесь, немедленно. Какой чертовски сладкой могла бы получиться эта месть! Самой известной девственнице Англии придется раздвинуть ноги для моего достоинства!

От этих дерзких слов у Иззи подкосились ноги и перехватило дыхание. Проклятый тугой корсет и жесткая шнуровка! С каждым вздохом ее грудь все сильнее натягивала алую шелковую ткань. От трения соски быстро затвердели.

– Вы этого не сделаете. – Она сглотнула. – Вы не из тех людей, которые пользуются своими преимуществами.

– Мне и не к чему ими пользоваться. – Он опустил руку и приподнял юбки Иззи. – Я просто принимаю приглашение.

Подхватив ее ногу под коленом, он поднял ее, отвел в сторону и поставил на нижнюю полку. В этом положении он прижал ее ногу своим коленом.

Сердце Иззи замерло, едва он коснулся ее нижних юбок и поднял их. Под юбки она не надела ничего, кроме чулок. Но ни запротестовать, ни начать отбиваться она не могла. Его уверенные прикосновения заворожили ее, возбуждение начало нарастать еще до того, как его рука коснулась укромного места между ее ног.

Вдобавок Иззи вовсе не хотелось возвращаться в столовую и делать вид, будто бы ничего не произошло. Ей хотелось остаться здесь, с ним, жаждать и изнывать от желания. Ее румянец и затрудненное дыхание было бы невозможно подделать, они говорили всю правду. Желание сосредоточилось между ее ног и было бесстыдно-откровенным.

Его большой палец коснулся ее складки, осторожно раздвинул ее. Иззи пронзила дрожь, она схватилась за ближайшую полку, чтобы не упасть.

– Да… – простонал он. – Я знал, что так и будет. Я знал, что ты станешь влажной, ожидая меня.

От этих грубых слов она словно обезумела. Его палец проскользнул в нее, и она закусила губу, чтобы не закричать.

Да.

Он знал, чего она хочет. И с каждым легким движением погружался чуть глубже.

И все-таки она мечтала о большем. Слегка покачивая бедрами, она пыталась впустить его глубже. Она хотела его. Хотела почувствовать его глубоко в себе.

– Неужели никто до сих пор не догадался? Даже не понял, какая ты пылкая и страстная? Больше никто не увидит то, что вижу я. Никто не заставит тебя задыхаться и стонать.

Она выгнула спину, выдохнув:

– Никто.

– Только я. – Его палец скользнул еще глубже. – Скажи это.

– Только ты…

С довольным ворчанием он наклонил голову и покрыл поцелуями ее грудь. Потом прихватил зубами край лифа, потянул его вниз, и прежде чем Иззи успела предупредить, что платье чужое, а швы и так натянуты до предела, послышался негромкий треск ткани.

Ее грудь оказалась на свободе, в легкие хлынул поток воздуха.

– Вот так. – Он приподнял ее грудь на ладони и обвел сосок языком. – Я знаю, чего ты хочешь.

Он взял ее за талию обеими руками, быстрым движением приподнял ее на шесть дюймов над полом и усадил на полку. Потом задрал до талии ее юбки и встал между ее ног.

– Если ты не готова, так и скажи, – хрипло выговорил он. – Тебе незачем кричать. Незачем отталкивать меня. Достаточно просто сказать.

Иззи не знала, что сказать. Ее тело хотело его – в этом не могло быть никаких сомнений. Неужели таким и будет ее первое соитие – и, возможно, единственное в жизни? Поспешным, скрытным, на пыльной книжной полке, больше похожим на собачью случку? Ведь ясно же, что он не собирается предаваться с ней любви. Сама мысль о любви чужда ему.

– Я… – Она с трудом перевела дыхание. – Я не говорю «нет».

Он застонал и приподнял ее, чтобы помочь обхватить ногами ее талию.

– Но я не хочу, чтобы все было вот так. Мне нужны чувства. Нужна нежность. Я знаю, что и ты хочешь их.

Его пальцы вонзились в ее ягодицы, он провел языком по ее груди.

– К черту нежность. К дьяволу чувства. Я не тот, кто будет любить тебя, но я дам тебе все – слышишь? Все! – чего жаждет твое тело.

– Только потому, что…

Он втянул в рот ее сосок, и в очередном взрыве блаженных ощущений она лишилась дара речи.

Запустив пальцы в его волосы, Иззи предприняла попытку объясниться:

– Если она сбежала, это еще не значит, что никто не полюбит тебя. Рэнсом, я… я знаю, что на самом деле тебе нужно не только это.

– Но это значит для меня очень много. – Он выдвинул бедра вперед, и твердая выпуклость спереди под его брюками прижалась к низу ее живота. – И ты можешь получить все. Сколько угодно и как пожелаешь.

Иззи невольно застонала. Да, об этом она и мечтала.

Он задвигал бедрами, увлекая ее размеренным и неумолимым ритмом. Выпуклость под согретой шершавой тканью будто дразнила ее. Тихонько застонав, Иззи вцепилась в полку, способная лишь беспомощно наслаждаться каждым движением.

Каждым движением он будто подталкивал ее к самому краю пропасти. И к освобождению.

Он прекрасно понимал это.

– Кончи для меня. – Он просунул ладонь между их телами и снова погрузил в нее палец. При каждом движении внутрь и наружу твердый край его ладони терся о ее жемчужину. – Я хочу почувствовать это. Хочу услышать.