Страница 3 из 11
Ника прошла внутрь комнаты и села рядом, обняв любимую маму. Ей было безгранично её жаль. Как ей помочь? Как утешить? До неё донёсся материнский шепот:
– Они все умерли, я совсем одна, они все умерли… – будто в трансе повторяла она.
– Мам, что с тобой? – встревожилась Ника, плачущая женщина подняла к ней полные слёз глаза.
– Кто ты девочка?
Внутри что-то оборвалось. Веронику бросило в жар, по телу пробежала дрожь.
«Нет, не может быть. Только не это. Она не могла сойти с ума.»
– Мам, ты чего? – встряхнула её Ника.
– Ты не моя дочь, девочка. Все мои дети мертвы! – она разрыдалась, закрыв лицо руками.
Ника замерла не зная, что делать, сердце колотилось со скоростью безумно мчащихся мыслей.
«Что с ней? Она не в себе. Нужно что-то делать. Скорее.»
Ника упала перед матерью на колени в попытке её встряхнуть:
– Очнись, перестань, я здесь. Хватит, прошу! – она силой оторвала руки мамы от лица, пытаясь заглянуть ей в глаза.
Но то, что предстало перед Никой, заставило её в ужасе отскочить прочь.
На месте глаз матери зияли чёрные дыры, из которых по лицу стекали кровавые слёзы. Кожу покрывали чёрные язвы, которых не было секунду назад.
Голос её стал грубым и совсем чужим, леденящим душу.
– Это ты виновата, – пробормотала она этим страшным голосом, выворачивающим страх изнутри. – Это ты виновата во всём.
Нечто, что секунду назад было её матерью потянуло к ней свои трясущиеся, окровавленные руки. Страх заставил Нику рвануть прочь к входной двери. Ключ провернулся в замке сразу, давая шанс спастись.
Она выскочила в подъезд, в кромешную тьму, и только здесь она заставила себя обернуться. Но двери, через которую она только что сюда попала, уже не было. Она стояла в густом мраке, одна. Тело трясло от страха, нервы натянулись словно струна, ожидая, что ее вот-вот схватят те мерзкие кровавые руки. Разум тщетно пытался воспроизвести хоть одну молитву, но мысли путались, и ничего не выходило. Время тянулось, ничего не неся с собой.
Вскоре где-то высоко вверху мелькнул огонёк, и постепенно там, у края колодца темноты, загорелись сотни свечей. К девушке потянулись мраморные ступени одна за одной, превращаясь в широкую лестницу, по которой откуда-то сверху шёл человек в белой пижаме, смотревшейся как-то неуместно в окружающей его темноте.
Тело дрожащей от страха девушки обомлело, едва она смогла разглядеть, кто это.
– Здравствуй, cестрен! – улыбнулся он ей.
– Антон! – она бросилась ему на шею, как раньше в детстве, сжала его изо всех сил.
– Это правда ты? Но как? – быстро проговорила она. – Этого не может быть. Ты умер. Мы похоронили тебя.
– Так и есть.
– Тогда как ты…
– Я пришел за тобой Ник. Я увидел, как ты скучаешь без меня.
– Мне тебя так не хватает.
– Поэтому я здесь, – снова улыбнулся старший брат.
– Что это за место? – она наконец-то выпустила его из объятий и обвела взглядом непроглядную завесу темноты.
– Не знаю, это и неважно, – он с надеждой посмотрел на неё, протянув ей руку. – Идем со мной Ник. Там так спокойно…
– А как же мама?
– Скоро и она будет с нами, жизнь – короткий миг. Всего лишь капля в океане вечности. Я покажу тебе…
Он ждал. Но она не решалась. Что-то удерживало её. Мозг по-прежнему боролся, пытаясь обернуть всё обычным сном. Но всё было слишком реально.
– Ника, я видел отца и Аню, они ждут тебя. Мы все ждём.
– Я не могу оставить маму, она не переживёт.
– Весь смысл жизни заключен в смерти, зачем терпеть всю эту боль, страдание, если уже сейчас можно обрести покой с теми, кто тебя любит? Идём же…
– Она тоже меня любит, я нужна ей.
– Сейчас речь не о ней, а о тебе, – возразил Антон.
– Почему ты готов о ней забыть? – ей было больно слышать слова брата. Прежний Антон никогда бы не позволил ей оставить маму, он бы ни за что не сказал бы таких слов. – Быть может, потому что это вовсе не ты…
Она отшатнулась прочь от самозванца.
Антон медленно опустил протянутую руку, на его лице заиграла зловещая ухмылка:
– Смышленая девочка, – его голос изменился, стал грубым и чужим.
– Кто ты? – на этот раз бежать было некуда, повсюду была темнота. Из непроглядной тьмы появился огромный чёрный пес, поравнявшись с тем, кто выдавал себя за Антона. Из пасти на лестницу капала слюна, которая будто кислота выжигала ступени, закипая на поверхности гранита. Кровавые глаза впились в свою жертву, ожидая приказа разорвать Нику в клочья.
– Кто ты? – с ужасом в глазах она сорвалась на крик.
– Я твой самый худший кошмар, Ника, – всё с той же зловещей улыбкой проговорил он. – Взять её!
Пес прыгнул, в полете раскрывая зловонную пасть. Девушка отшатнулась назад, но ноги провалились в пустоту. Она сорвалась вниз, челюсть пса клацнула по воздуху. Ника видела, как удалялся тусклый свет свеч на поверхности и очертания человека с огромным зверем, которые остались на краю пустоты. Разум не успел понять, что произошло, как в следующий миг она ударилась об воду, погружаясь с головой на глубину. Какая-то неведомая сила тянула её вниз, на дно. С каждой секундой тьма вокруг неё становилась гуще. Внутри колотился страх, в предсмертных криках без кислорода умирали лёгкие. Она задыхалась. Воздуха здесь нет. Это конец. Она пыталась плыть, но руки и ноги будто отнялись. Она погружалась всё глубже и глубже под толщу черной воды. Еле уловимый свет вверху превратился в крошечную точку. Легкие бились в последних конвульсиях без кислорода. Она боролась, цеплялась за жизнь....
Это продолжалось… недолго.
Вскоре рот против воли, в агонии, вдохнул воду, которая мгновенно наполнила легкие.
Крошечная точка света исчезла.
*****
Она вскочила на кровати, ненасытно и жадно глотая воздух.
Руки беспорядочно царапали по горлу, пока она не осознала, что может дышать. Страх от кошмара ужасом отражался в её глазах. Она подтянула ноги к груди и обхватила их руками.
Её всю трясло.
Здесь она была одна; небольшая комната четыре на четыре метра, выбеленные больничные потолки и обшарпанные, выкрашенные белым стены. Ни одного окна, только наглухо запертая дверь.
Она обвела взглядом пространство перед собой, никак не получалось окончательно проснуться. Вжавшись в самый угол, где заканчивалась кровать, она начала всматриваться в пустоту перед собой, чувствуя на себе чужой взгляд. Она знала, что рядом есть кто-то ещё. Кто-то неведомый смотрел на неё в эту самую секунду. Мурашки пробежали по спине, капли липкого пота проступили на лбу. Наваждение не отступало.
Но, как бы она не силилась, всё же не смогла разглядеть никого рядом с собой.
Хотя всё это время она смотрела сквозь незримого черноволосого незнакомца в дорогом чёрном костюме, который сидел на корточках прямо напротив неё, разглядывая с интересом дрожащую от страха девушку. Не услышала она и сказанных им слов, произнесенных почти шепотом:
– Мы всё равно сыграем с тобой в эту игру, Вероника. Кто-то из вашей семьи, всё-таки, должен отправиться в ад.
Глава 2. Проснись и беги
– Вероника Озерова, девятнадцать лет, находится у нас на стационарном лечении с октября прошлого года, поступила с диагнозом реактивная депрессия вследствие сильного стресса, отмечалась суицидальная идеация и неоднократные случаи панических атак. После продолжительного курса лечения последние месяцы показывает положительную динамику, на сегодняшний момент идёт на поправку. По моему мнению, коллеги, причин для дальнейшего пребывания данной пациентки в стационаре нет, – закончив свою речь, молодой врач вернул читавший до этого листок к остальным документам.
Все, трое врачей в белых халатах, пытливо изучали рыжеволосую пациентку. Когда-то давно произойди такое, она непременно почувствовала бы себя не в своей тарелке, но сейчас ей было всё равно.