Страница 15 из 22
– Николя! Милый Николя!
Он как мальчишка молниеносно бросился к бричке, потом, не помня себя, заскочил на бричку и прильнул к этой женщине. Их губы слились в страстном поцелуе, он не отдавал себе отчет. Он так желал её и любил! Да, уже любил с первой минуты их встречи. Она тихонько отстранила его, страстно дыша, проговорила:
– Наконец-то , я нашла Вас, мой генерал .
Глава 15
Отец положил в УАЗ, прозванный в народе «Буханкой», два акваланга, спросил сына, который с Гриней аккуратно укладывали снаряжение на заднем сиденье УАЗа:
– Сын, на сколько вы едете на Траханкут?
– Не знаю, может на неделю, может на дней десять.
В разговор вмешался Григорий:
– Недели на две, не меньше.
Никита посмотрел на него- тот развел руками.
– Да, батя, может недели на две, мы же будем отдыхать.
Отец недовольно выдохнул:
– Ну вот приехал в кои времена к родителям, а родители тебя так и не увидят.
Никита усмехнулся, заверил отца:
– Бать, впереди целое лето. Что мне всё время сидеть рядом с вами ?
Отец махнул рукой.
– Да понятно, просто думал – порыбачим. Траханкут выбрали правильно, там есть где понырять, места хорошие. Да кстати, там полно рапанов – превезите обязательно, ты же знаешь, какую я закуску на зиму из них делаю.
Никита серьезно предупредил:
– Я на закуску из рапанов в доле.
Отец улыбнулся.
И пошел ещё за двумя аквалангами.
Гриня с сочувствием произнес:
– Ну ты и попал.
– Почему?
– Я бы ни за что не согласился чистить рапанов.
– Почему?
– Муторное дело: из ведра рапанов получается небольшая банка, а чистить их просто жесть.
Отец принес ещё два акваланга.
– Вам, сын, нужен будет кислород – чтоб не тратиться, найдёте в Оленёвке клуб дайверов. Найдешь Николая, скажешь, чей ты сын и что надо- он поможет.
– А кто такой Николай ?
– Хозяин клуба, мы кореша.
– Понятно.
К машине подошла Лика. С ней были Иван и Павел. В руках у них были сумки и пакеты. Никита спросил:
– Что так много вещей ?
Лика поставила в УАЗ две большие сумки.
– Одежда, тушенка и всякая жратва.
Отец заметил:
– Хозяйственная, хорошая сноха будет.
Лика усмехнулась, промолчала. Подошла мать.
– Ну как, готовы ?
Никита выпрыгнул из УАЗа, подошел к родителям.
– Всё готово, все на месте.
Отец кашлянул в кулак.
– Ладно, давайте.
Они обнялись. После чего Никита обнял мать, та даже пустила слезу. Произнесла, давя в себе слезы:
– С Богом ! Веди себя хорошо.
– Мать, перестань, недели на две расстаёмся – не на всегда. Телефон с собой, так что будем созваниваться .
Вся команда разместилась в УАЗе, Гриня сел за руль. Садясь в машину Никита на ходу бросил:
– Я вас люблю.
Уже через пять минут они выехали на трассу. Никита спросил Гриню:
– Ты бывал на Транханкуте ?
Гриня рассмеялся.
– Ну ты даешь, Транханкут ! Правильно говорится Тарханкут. Да, мы как – то отдыхали в Оленёвке.
– И как там ?
– Красиво! Есть на что посмотреть, пляжей мало, в основном скалы, пещеры, гроты, вода прозрачная видимость 60 – 80 метров .
– Здорово. Там наверное много отдыхающих ?
– Да нет. При Украине народ был. Сейчас в Крыму, можно сказать, отдыхающих нет.
– Самолёты летят битко.
– Всё равно не то, по сравнению как было раньше – капля в море.
– Ещё все наладится.
– Может быть.
Неожиданно Никита спросил:
– Забыл вчера спросить.
Гриня закурил сигарету.
– Что забыл ?
– Откуда всё же у вас карта?
Гриня выпустил дым через нос.
– Лика же говорила тебе, досталась по наследству.
– Понятно, но почему ты думаешь,что это золото в Тарханкуте ?
– Под картой видел надпись через чёрточку. Т – кут.
– Да, помню.
– Мы проверяли, больше в Крыму таких названий нет, да ещё наследство досталось на словах.
Никита был весь во внимании.
– Я думаю, пришло время ввести меня в курс дела.
Гриня задумался.
– А что именно ты хочешь знать ?
Никита ответил вопросом:
– А как ты думаешь ? Мы с Ликой договаривались, что я буду знать всё.
Гриня выкинул окурок в окно.
– Наш далёкий родственник учавствовал в эвакуации казны генерала Деникина.
Никита его поправил:
– Казны добровольческой Армии.
– Что?
– Я говорю – казна была армейской.
Гриня кивнул головой.
– Ну ты понял.
– Понял только как я знаю из истории, эта казна пропала – версии три.
Гриня удивился:
– Ты откуда в теме ?
– Хорошие учителя там где, я учусь.
– Ну , ну ....
Никита продолжил блистать знаниями на этот счёт.
– Одна из версий – казну забрал с собой Деникин за границу. Вторая – передал барону Врангелю. Третья – была похищена и бесследно исчезла, так как никто не знает, кто казну увел .
Гриня в очередной раз был удивлён.
– Почему именно похищена, она просто не дошла до адресата при эвакуации.
Никита пожал плечами.
– Как версия – не плохо.
– Так и было.
Никита лукаво прищурил глаза. И буквально ошарашил Гриню.
– Тогда дай мне тот текст, на котором есть это объяснение!
– Не понял?
Никита покрутил пальцем у себя у виска.
– Не держи меня за дурака, ты много знаешь для простого держателя карты, да и просто словесное наследство слишком большое и многие слова за столько лет могли просто не дойти до вас, это сто процентов записано.
Гриня недовольно спросил:
– Тебе что, Лика что – то сказала ?
– Нет. Я просто всегда анализирую полученную информацию.
Гриня резко проговорил:
– Нет у нас никакого письма.
Никита усмехнулся, про себя подумал: «Письмо есть, не ври, придется поговорить с Ликой. Если это действительно казна белой армии, то золота там должно быть очень много».
Глава 16
Евгений, как только принял караул, долго наблюдал как садилось солнце за горизонт – цветом оно напоминало переспелую вишню. С Сиваша подул промозглый ветер, притащив с этого гнилого моря тошнотворный запах. Конечно этот запах можно было спутать с разлагающимися трупами внизу турецкого вала. Но запах с Сиваша казался милей. Красные сегодня атаковали пять раз и никогда не убирали своих погибших солдат. Евгений поморщился, зябкая дрожь пробежала по всему телу. Промозглый ветерок как всегда лез под тоненькую шинель. Резко стемнело – как будто кто-то из родителей зашел в спальню и щелкнул выключателем. Еще не хватало услышать голос матери: «Евгений, милый мой, убирай книгу и спать!» Да, дорого бы он сейчас заплатил за то, чтобы услышать эти слова. Он бы быстро повиновался её просьбе, закрыл глаза и укутался в теплое толстое одеяло, чтобы утром проснуться дома среди своей семьи: мамы, отца и двух старших сестер. Евгений от надвигающегося мороза приподнял ворот шинели, поправил на плече винтовку. Решил пройти до конца траншеи, но метров через двадцать наткнулся на кого –то, лежащего на дне окопа. Его тут же обматерили трехэтажным матом.
– Кого несет .... ?
Евгений узнал голос пулеметчика Бошкина.
– Извините, господин прапорщик.
В ответ его обласкали.
– Да пошел ты .... !
Евгений не обиделся – он понимал. Все сильно устали. Те кто пережили этот очередной день в Аду. В их полку осталось только две с небольшим роты, а вот эти красные, казалось, прут и прут, будто их кто-то рожает и рожает. Что- то сверх нечеловеческое, насмехающееся, животное над ними за каждого убитого красного выпускает на свет троих. Пополнения нет, боеприпасы кончаются, а союзничков всё нет. От этих очередных мыслей стало еще больше холодней и страшней – он даже стукнул зубами. Нет, он не боялся смерти, он уже был обстрелянным бойцом и успел повидать многое. Но как человек верующий, не понимал одного. Как это они, борцы за великую свободу и верующие в Бога, не могут до сих пор одолеть эту безбожную заразу – красную чуму во главе с Лениным. Ведь они безбожники, и, поговаривают- у них даже женщины общие. Неожиданно, по своей молодости он зацепился за последнюю фразу своих рассуждений. Женщины? И неожиданно перед ним вырос образ его соседки Елены, они ведь любили друг друга. С этой мыслью он, обхватив себя обоими руками, прижался спиной к краю траншеи, веки стали тяжелеть – от сладких воспоминаний становилось все теплей. Они целовались, верней она целовала его, он не умел и не знал тогда этого. Она оголила груди – белые, большие, красивые, с розовыми сосками и заставила его трогать их. Дрожащими от волнения руками, он прикоснулся к ним. От них по рукам пошло еще больше тепла. Тепло молниеносно побежало по телу – он почувствовал слабость во всем теле, ноги не слушались и он, прикоснувшись к стене, стал медленно оседать на пол. Но она схватила его за руки, они казались сильными и грубыми. Она резко подняла его на ноги и почему -то сильно ударила по щеке, ему стало больно. Он выкрикнул, но не слышал своего голоса, но услышал громкий грубый голос: