Эвакуация

— Но теперь — я правильно понял? Вы… ты хочешь туда вернуться. Я прав?

Мельников кивнул, затем последовал еще один вопрос от наемника, наиболее важный:

— Зачем? Что ты там забыл?

— Противоядие, — вполголоса, но твердо, без колебаний отвечал сосед, — антидот. Вакцину. За корректность терминологии не ручаюсь, я не медик. Но уверен, она должна быть. Образец, формула — по фигу. А если и нет, попробовать все равно стоит… необходимо.

— Даже так? — молвил Кудряшов, несколько обескураженный последним словом. — Удивительное благородство… по крайней мере, для меня.

— Совсем ни при чем, — отрезал Мельников, — я ведь еще и о себе забочусь. Неужели непонятно? Поскольку речь идет о вирусе, даже если мы покинем город, мы все равно не будем в безопасности. Эту дрянь могут животные разносить… птицы. Никакие военные с блокпостами их не остановят.

— Ну, судя по тому, что вы… с Альбиной, да и Женечка до сих пор не заболели… — осторожно начал Леонид, но сосед даже не дослушал его довод.

— Это ни о чем не говорит, — заявил он с интонациями почти фанатическими и таким же блеском в глазах, — инкубационный период у разных людей может быть разным… так что не обольщайтесь.

Супруги Кудряшовы только переглянулись в растерянности. Спорить со столь убежденным в собственной правоте человеком им было не по силам. Но и отказать ему — по сути, спасшему Альбине и Женечке жизнь — не позволяла совесть. Даже совесть наемника, убивающего людей за деньги.

Уже потом, впервые за два месяца лежа на супружеской кровати, Леонид не удержался от укола ревности.

— Вот интересно, — проговорил он, обращаясь к лежавшей рядом и положившей голову ему на сгиб локтя супруге. — Пока меня не было… ты с этим Мельниковым… ничего?

— Ты имеешь в виду, не украсили ли мы тебе голову сооружением, придающим сходство с животными семейства парнокопытных? — задала уточняющий вопрос Альбина.

И сама же на него ответила — пускай не слишком доходчиво:

— Да за кого ты меня принимаешь?!

— За нормальную здоровую и еще не старую женщину, — отвечал Леонид, — с вполне естественными потребностями… и отсутствием в пределах досягаемости супруга, способного… да нет, я бы даже сказал, имеющего эксклюзивное право эти потребности удовлетворять.

— Ты забыл добавить, что я слабая женщина, а Егор — мужчина с оружием, — с иронией, переходящей в деланый пафос, произнесла жена. — А в смутные времена сильный может брать что угодно, не спрашивая согласия слабых. И вообще самка должна быть благодарна самцу, который ее защищает. И все такое прочее, и бла-бла-бла-а-а…

— Так что же? — не унимался Кудряшов.

— Странно, что только сегодня тебе вздумалось задаться этим вопросом, — молвила Альбина, после чего на миг приникла к губам мужа в скупом поцелуе и отвернулась к стенке, позевывая, — хотя эта командировка у тебя вообще-то… э-э-э… не первая.

13

Когда беседа на кухне окончилась, Мельников, разумеется, убрался восвояси. Не смея в качестве третьего лишнего беспокоить воссоединившихся супругов. Зато едва ночь сменилась серым пасмурным утром, сосед уже был как штык. И стоя перед дверью в квартиру Кудряшовых, энергично в нее колотил.

— Ну? Вы готовы? — с такой же энергией и энтузиазмом, доступным лишь отдохнувшему человеку, вопрошал он, когда Леонид открыл дверь — заспанный, но уже с пистолетом наготове.

Стоявшая рядом Альбина закатила глаза.

— Дай хоть позавтракать, — озвучил их общую мысль глава семейства.

Выехали после завтрака, решив не обременять себя вещами и, соответственно, не утруждать долгими сборами.

Дорога была спокойной. Зомбаки, если и попадались, то в количестве одного-двух за раз. Причем оказывались на редкость вялыми, безучастными. Проезжавший мимо «уазик» их интересовал не более чем, скажем, пролетавшие по небу птицы.

Не иначе, вчерашний рейд Леонида и вправду проредил их ряды. После чего все это сборище грязных безумцев не могло не прислушаться к инстинкту самосохранения. И разбрелось по городу, подальше от страшного человека на большой машине.

Женечка сидела, почти прижавшись лицом к стеклу, как рыбка в аквариуме, и с любопытством разглядывала пустые улицы, брошенные на обочинах автомобили, зарастающие сорной травой газоны. И зомбаков тоже не оставляла без внимания — провожала взглядом.

— Ближе к центру, — подсказывал Леониду сидевший рядом с ним на переднем сиденье Мельников, — увидишь, там здание такое… высокое. Все в стеклах зеркальных.

Искомое здание-зеркало действительно обнаружилось в центральной части города. Где среди малоэтажных, преимущественно старинных, построек смотрелось неуместнее плакальщицы на свадьбе.

В ясную погоду, наверняка, зеркальные стены этого здания отбрасывали не просто солнечные зайчики, а, учитывая масштаб — целых солнечных слонов и медведей.

— «Райдер Фарма Интернешнл», — прочел Леонид на вывеске, красовавшейся на козырьке над входом. — «Райдер», значит. Наездник, всадник. Уж не всадник ли это Апокалипсиса? Был среди них вроде один, чуму символизировавший. Или другую массовую болезнь… например, превращающую людей в зомби.

Наемник скользнул взглядом по вывеске, надеясь найти изображение пресловутого коня белого в качестве фирменного знака. Но столь явного и бросающегося в глаза совпадения, как и следовало ожидать, не было. Логотипом «Райдер Фарма Интернешнл» служило лишь условное изображение не то бутылки, не то колбы. Полной чуть больше, чем наполовину, что должно было, не иначе, символизировать оптимизм сотрудников или клиентов.

— Вот говорят, «апокалипсис», «зомби-апокалипсис», — вздумал блеснуть эрудицией Мельников. — А ведь слово «апокалипсис» переводится как «откровение»… это не синоним конца света. Откровение, понимаете! Когда сброшены маски, ложь и притворство становятся неуместны, и сразу видно, кто чего стоит. А бедствия, что должны вроде как сопутствовать… данному процессу — это так. Толчок, приводной механизм. Друзья ведь, как известно, в беде познаются.

— Как и враги, — добавил к сказанному им Леонид.

— Ладно, — сказал сосед, открывая дверцу и вылезая из «уазика», — я пойду. Надеюсь, скоро вернусь.

Кудряшов в ответ только плечами пожал.

Зато по прошествии нескольких минут после того, как Мельников поднялся по высокому крыльцу, переступил порог парадного входа в здание и скрылся внутри, наемник повернулся к сидящим позади Альбине и Женечке.

— Этот ствол лучше, — проговорил он, протягивая жене ПСС, — тише, по крайней мере. Не привлечешь выстрелами других зомбаков.

— Папа?.. — с непониманием отозвалась Женечка, оторвавшись от созерцания городских пейзажей.

Но тот даже бровью не повел, продолжая инструктировать супругу.

— Если появятся зомби, — говорил он, — стреляй. Но только если один-два, не более. Будет больше — лучше уезжай. Можешь сразу на место водителя пересесть. Ближайшую дорогу из города ты знаешь.

— А ты?.. — недоуменно вопрошала Альбина.

— А я внутрь иду, — последовал немедленный ответ.

Внутри здания, как и в окрестностях, зомбаков не было. Что могло бы показаться странным на первый взгляд — как же, главный очаг эпидемии, ее эпицентр. Просто-таки преддверие ада на земле. Но если подумать, то делать зомби в этом месте было по большому счету нечего. Еды-то нет, раз сотрудников распустили по домам.

Но вот чего в здании хватало, так это следов разгрома и поспешного бегства. Расколоченные зеркала в вестибюле, опрокинутые кадки с растениями в коридорах, разбросанные по ступенькам листы бумаги.

С трудом верилось, что все это могла устроить горсточка обратившихся испытуемых. Не иначе, свою лепту внесла и паника, охватившая сотрудников. Да и попытки остановить новоиспеченных зомбаков тоже наверняка предпринимались. Без положительных, впрочем, результатов.

Атмосферу бардака усугубляли распахнутые двери чуть ли не всех помещений — для облегчения эвакуации, не иначе. Но у Леонида ряды дверей нараспашку вызывали ассоциации с покинутой жителями деревней в зоне боевых действий. Не хватало только хрестоматийной надписи: «Закрыто. Все ушли на фронт».