Эвакуация

Пара свечек в маленьких баночках на кухонном столе подрагивали и медленно плавились, изнемогая в неравной борьбе со сгустившейся темнотой. Но пока выдерживали натиск.

В углу, на газовой плитке разогревался, побулькивая в кастрюле, поздний ужин для Леонида. Тот поначалу отнекивался — ел, мол, недавно. Да и чувствовалась некоторая абсурдность ситуации: он-то спешил родным на помощь. А теперь выходило, что спасают уже его. Пусть и от голода, но и это немало.

Однако Альбина была непреклонна. Когда же из кастрюли потянулся аппетитный аромат, наемник и вовсе капитулировал. Шутка ли — как позавтракал перед отбытием, так весь день почти ничего не ел. Не считая, конечно, сухого пайка, отбитого у мародеров вместе с «уазиком». Тут любой запах съестного, особенно горячего, покажется чарующим и манящим. А уж если его готовит родной человек…

Альбина… и никакая не Аля, между прочим. Жгучая брюнетка, которую временами принимали за цыганку. Сидя теперь за столом рядом с мужем, чуть освещенная лишь слабыми дрожащими огоньками свечей, она и вовсе казалась сказочной колдуньей, русалкой и демоницей, искушающей и соблазняющей благородных рыцарей, благочестивых монахов и забитых крестьян. Леонида Кудряшова вот покорила несколько лет назад.

Третий член семьи, Женечка, к тому времени уже спала. Маленькая принцесса с курчавыми как у матери, но рыжевато-каштановыми волосами — подарком смешанного брака — разумеется, встретила вернувшегося папу. И даже милостиво позволила немного потаскать себя на руках. Но эмоций особых, как заметил Леонид, возвращение отсутствовавшего пару месяцев родителя у нее не вызвало. Как не вызывало, похоже, и происходящее с городом.

Или, если угодно, милое дитя, успевшее привыкнуть ко всем прелестям жизни на осадном положении и не париться по этому поводу, тем более не придавало значения такому событию, как еще один человек в квартире. Терялось оно на общем фоне. Как говорится, кто в армии служил, тот в цирке не смеется.

С таким настроем со временем Женечка могла вырасти стойкой и неунывающей. Как оловянный солдатик или лягушка из сказки, попавшая в кувшин с молоком. Но с тем же успехом — бесчувственной и бесчеловечной, вроде врачей нацистской Германии.

Леонид любил дочь и потому предпочитал верить в хорошее. Но опыт — треклятый опыт человека, не раз видевшего смерть и нередко являвшегося ее причиной — с дьявольским хихиканьем нашептывал Кудряшову, что оснований для такой веры нет ни малейших.

Компанию за кухонным столом чете Кудряшовых составил тот самый тип, который давеча пальнул из окна в реквизированный Леонидом «уазик». Показавшийся на фоне свечного света, скудного и неверного, здоровяком-головорезом, облик этот человек имел на деле вполне безобидный. И даже вопиюще заурядный.

Высокий, но не очень. Широкий, телосложения крепкого, но рыхловат. Подстрижен коротко, но не на лысо. В очках — но такой аксессуар имелся у многих. А вот более примечательных черт лица, вроде усов или бороды, у него не имелось.

Леонид видел раньше этого мужика — смутно припоминал. Но кто он такой, не интересовался. И даже не знал по имени.

Так что познакомились они только сегодня, на лестничной площадке.

— Мельников, — представился очкарик, протягивая руку, пока Кудряшов переступал через баррикаду из шкафа.

Затем немного смущенно добавил:

— Егор.

И, наконец, не удержался от глупейшего и донельзя банального, на взгляд Леонида, вопроса:

— Что, кстати, в мире делается?

На ответ наемник не поскупился.

— В мире люди занимаются тем, что получается у них лучше всего, — были его слова, — а получается у них лишать друг друга жизни. Может, где-то они находят и более приятные занятия. Но в эту часть мира я не летал — там ведь не заработаешь… такому как я.

Мельников стушевался и больше с дежурными вопросами не лез.

Стоило, впрочем, отдать ему должное. Как оказалось, жил он в том же подъезде, только на четвертом этаже. И такое соседство пришлось Альбине и Женечке весьма кстати.

— А вы предусмотрительные, — сказал Леонид, успев отметить и пластиковые бидоны с водой, расставленные в прихожей и на лестничной площадке, и уж тем более газовую плитку.

— Это все Егор, — похвалила соседа Альбина, — поделился вот. Вся эта хрень где-то месяц назад случилась. По крайней мере, тот маразм с эвакуацией. Знаешь, как она проходила? Просто сообщили по радио… оно еще работало, чтоб явились на площадь или на автовокзал или на железнодорожный вокзал к определенному времени. Там, мол, транспорт будет ждать. А как добраться, не уточнили. Если по городу мертвяки бродят…

— Они не мертвые, — хором возразили Кудряшов и Мельников, а затем переглянулись: Леонид — с толикой удивления, Егор — с хитроватой усмешкой.

— Да я уж и сам устал это объяснять, — сказал затем сосед, — да все одно: «мертвяки, мертвяки».

— Думаю, правильнее называть их «зомби», — предложил Леонид.

— Ну вот, — продолжила Альбина, — нам особенно не повезло. Этих… зомби вокруг шаталось особенно много. Как будто во всем доме жильцы обратились… или даже в микрорайоне. Просто толпились — то во дворе, то на улице. Некоторые на площадке разгуливали. В дверь ломились, да я не пустила. И поняла — не пробиться. Даже если бы кое-кто раскошелился на машину. Хотя бы в кредит…

— С серой зарплатой, причем нестабильной? — Кудряшов вздохнул.

— Да не все ли равно, — примирительно молвила жена, — если даже от машины толку было бы немного. Не говоря о том, что до машины сперва добраться надо. А как доберешься, когда под дверью эта гнусь толчется.

— Не такая уж и гнусь, — с философским видом подал голос Мельников, — больные люди…

— На всю башку, — отрезала Альбина. — А потом появился Егор. Не принц на белом коне, понятное дело. Но зато со стволом. И зомби этих… ну, по крайней мере, которые по подъезду шныряли, всех положил.

— А потом? — осведомился Леонид, нахмурившись. — Неужели не пробовали пробиться? Хотя бы к автовокзалу? Не так уж далеко ведь.

— Время вышло, — вздохнула жена.

— Плюс авто свое в сервис сдал, — вторил сосед, — бал-да, хе-хе… это ж надо! Там так и не почесались до самого дня эвакуации. А если и почесались, то на пользу бедняжке это не пошло.

— Да и много, говорю же, этих… зомби тут бродило поблизости, — напомнила Альбина, — сам, небось, успел столкнуться, пока шел. Максимум, что удалось — это добраться до ближайших магазинов. До «Магнитопятерочки» местной, в том числе.

«Магнитопятерочками» Кудряшова для краткости называла все магазины розничных продуктовых сетей независимо от бренда.

— Трудно без колес пробиваться… знаете ли, — Мельников развел руками. Виноват, мол, но все, что от меня зависело, сделал.

После чего счел необходимым добавить:

— Да и на колесах… у меня же не танк. Легковушка простая… «шкода». С посадкой низкой, вдобавок. Да если б я попытался напролом переть, зомби эти просто облепили бы ее. Взгромоздились все дружно. Так, что машинка моя просто сдвинуться бы не смогла под такой тяжестью. А то и вовсе стекла могли повыбивать и вытащить нас… заодно всю «шкоду» распотрошив.

— Так что пришлось выжидать, — подытожила Альбина, — выжидать и выживать. Благо, вместе это делать легче, чем поодиночке. Та же плитка газовая… что бы мы без нее делали.

— Выжидать, пока не прибудет настоящий принц? — не без ехидства вопрошал Леонид. — Вроде меня?

— Не только, — отвечала супруга и поспешила поправиться, — то есть… конечно, твоего возвращения я тоже ждала, рассчитывала на тебя. Но еще — на то, что зомби перегрызут друг дружку и передохнут.

— Представьте себе, во внешнем мире примерно на это и рассчитывают, — сказал наемник, — только зря, я думаю. Некоторые из зомбаков мутируют. Могут без еды неделями обходиться… встретил я одного такого. И при этом становятся сильными и быстрыми. А если таким хавчика хватать не будет, они ведь и из города могут в какое-нибудь другое место перебраться. И вояки на постах их вряд ли остановят. Начать с того, что асфальта, как и любой другой накатанной поверхности, им не требуется. А уж как лихо двери вышибают… Откуда ствол, кстати?