Страница 13 из 43
Смерть
Смерть у Бунина выступает, с одной стороны, антиподом жизни, отрицанием ее, но, с другой стороны, смерть – это мерило жизни, ее верховный судия. Смерть для Бунина не биологическое понятие, но в первую очередь духовная категория. В рассказе «Человек из Сан-Франциско» перед нами предстает чудовищный символ этой смерти – корабль, на котором совершает свое путешествие человек из Сан-Франциско. Этот гигантский лайнер с названием «Атлантида» (название также символично, так как Атлантида – это погибшая цивилизация), подобно любому замкнутому миру, имеет свою иерархию (вверху – миллионеры и принцы; внизу – у топок и в машинном отделении изнуренные работой кочегары и матросы; ведет же корабль огромный, похожий на идола капитан). Смерть и тление присутствуют здесь незримо, но они на всем. Недаром чрево корабля сравнивается с девятым кругом ада, принц с покойником, а в капитане, огромном и рыжем (облик капитана во многом напоминает облик купринского Квашнина из «Молоха») подчеркиваются монголоидные черты (т. е. антихристианские). Перед нами корабль мертвых, корабль-мертвец, «летучий голландец». У тех, кто плывет на нем, нет имен (Бунин никого не называет по имени), вся их жизнь состоит из бессмысленных ритуалов, соблюдения норм и приличий, направленных на поддержание собственного общественного статуса. Человек из Сан-Франциско прожил жизнь, копя капитал и нещадно эксплуатируя рабочих (китайцев). Он сам выбрал свой путь и «образцы для подражания». Теперь он надеется «начать жить», но жизнь уже прожита, душа в нем давно умерла и воскреснуть не может. Человек из Сан-Франциско постоянно тщательно одевается в шикарные костюмы и фраки, курит дорогие гаванские сигары, ведет пустые разговоры с «сильными мира сего», испытывая от этого тщеславное удовольствие. Именно это для него означает «наслаждаться жизнью». Ни музыки, ни искусства он по-настоящему не понимает и не стремится к этому.
Сцена смерти человека из Сан-Франциско гротескна, так как Бунин описывает смерть уже мертвого человека. Кроме того, она вызывает недоумение: зачем умирающий цепляется за жизнь? Ведь бытие и небытие для человека из Сан-Франциско ничем друг от друга не отличаются. И вполне логичным является то, что ровным счетом ничего не остается от него на земле – ни воспоминания, ни даже имени. Его прячут, стремятся как можно скорее забыть о досадном происшествии. Подобно тому, как не принято говорить в доме повешенного о веревке, так и среди мертвецов не принято говорить о смерти. В обратный путь гроб с человеком из Сан-Франциско отправляется в трюме, который еще в самом начале повествования Бунин сравнил с девятым кругом ада. А девятый круг ада (самый последний, т. е. тот, в котором находятся самые страшные грешники) – это место для предателей (от Каина до Брута, согласно «Божественной комедии» Данте). Кого же предал человек из Сан-Франциско и те, кто едет вместе с ним на борту «Атлантиды»? А предал он самого себя, предал Бога в себе, отказавшись от своего высокого человеческого предназначения, продав за презренный металл свою бессмертную душу.
Природа
Природа у Бунина есть средоточие жизни. Природа не может, подобно человеку или цивилизации, им созданной, быть неестественной или неискренней. Природа – это мерило для человека в его верности своей божественной сути. Все «мертвецы» у Бунина дистанцированы от природы, они не понимают ее красот, они закрыты для окружающего мира. В рассказе «Человек из Сан-Франциско» яркий, напоенный солнцем мир острова Капри противостоит искусственному, созданному руками человека, миру (лайнер «Атлантида»). В рассказе «Сны Чанга» природа южных стран, в которых довелось побывать капитану, резко контрастирует с неестественностью и ложью человеческих отношений. То же происходит в рассказах «Антоновские яблоки» и «Руся». Постепенное отдаление от природы, утрату непосредственного восприятия бытия Бунин описал в рассказе «Митина любовь» (замещение в сознании Мити картин природы образом Кати).
Серебряный век русской поэзии
Символисты
Вяч. И. Иванов
Краткие биографические сведения
Иванов Вячеслав Иванович
1866.16(28).02 – родился в Москве. Отец был землемером, затем служащим Контрольной Палаты. Отец умер рано, сына воспитывала мать, бывшая внучкой сельского священника и дочерью сенатского чиновника. Вячеслав воспитывался в духе религиозности и ортодоксального христианства. С тринадцати лет зарабатывал на жизнь частными уроками. В гимназические годы «переболел» атеизмом и революционными идеями, но вскоре пришел к осуждению методов революционной борьбы. По окончании гимназии, Иванов, женившись, уезжает учиться в Германию (Берлинский университет), основной предмет – история, увлекается филологией. Начинает писать стихи и поэмы.
1991 – переезжает на год (для защиты диссертации) в Париж, где проводит около года, на короткое время ездит в Лондон. Наступает внутренний перелом: Иванов приходит к отрицанию материалистических учений, увлекается религиозной философией. Испытывает влияние Ницше и его трактовки истории культуры и цивилизации. Увлекается философией.
1892 – с женой и дочерью едет в Италию, через год встречает Лидию Зиновьеву (которой посвящены многие стихи Иванова), испытывает сильное чувство.
1895 – через Берлин приезжает в Россию, оформляет развод. Защищает в Берлинском университете диссертацию по истории, отказывается от предложения остаться для продолжения научной карьеры в Германии.
1898 – впервые выступает в печати как поэт.
1899 – проводит в Лондоне, продолжает заниматься историческими разысканиями. Приезд в Россию, знакомство с В. Соловьевым, высокая оценка последним стихов Иванова.
1903 – первая опубликованная книга лирики «Кормчие звезды». Поездка в Париж с курсом лекций об эллинской религии Диониса, который впоследствии был опубликован под названием «Эллинская религия страдающего бога».
1904 – сборник «Прозрачность». Знакомство с кружком символистов – Бальмонтом, Брюсовым, Балтрушайтисом, Белым, Блоком и др.
1905 – трагедия с «античными хорами» «Тантал». Революционные события 1905 г. Иванов встречает восторженно и приветствует «белый лик Солнца Вольности» в надежде, что Солнце это озарит «глубины тихие соборности лазурной». Финал восстания явился для Иванова большим разочарованием.
В это же время у Иванова по средам начинают собираться представители философской и артистической элиты. Собрания происходили в «башне» (название «башня» было присвоено этим собраниям по внешнему сходству дома, в котором жил Иванов, с башней). На «башне» бывали Сомов, Кузмин, Городецкий, Бердяев, Белый (напр., «Петербург» в его первых набросках писался на «башне», где Белый подолгу гостил), Гумилев, Ахматова (ее стихи были впервые публично представлены именно на «башне»), Мейерхольд и др., там «образовалась утонченная культурная лаборатория, место встречи разных течений». Иванов становится одним из теоретиков русских символистов.
1910 – после смерти жены Лидии, Иванов связывает свою судьбу с дочерью Лидии от первого брака, Верой. Вместе с Верой он живет в Италии, в 1912 г. с Верой (которая к тому времени ждала ребенка) и своей дочерью Лидией, названной в честь матери, отправляется в Швейцарию, затем в Рим.
1911 – выходит собрание в 2-х тт. («Cor Ardens»).
1914–1916 – живет в Москве, выпускает книгу «эстетических и критических опытов» («Борозды и межи»).
1917 – революционные события воспринял с энтузиазмом, единственное, против чего выступал – проповедь откровенного атеизма. Неоднократно высказывался в поддержку религии.
1918 – с момента образования театрального Отдела Наркомпроса стал там работать. После начала открытых гонений большевиков на церковь Иванов пересмотрел свое отношение к новой власти. В этом же году из-за появления поэмы «Двенадцать» (в которой последними строками благословлялось безбожие и славилось, по мнению Иванова, пришествие Антихриста), Иванов рвет свои взаимоотношения с Блоком, с которым до этого поддерживал весьма тесные творческие контакты.