Страница 11 из 39
В результате, такие инфинитивные последовательности не разделяются на короткие ИФ, а сливаются в длинные ИС, создавая то ощущение полной погруженности в инфинитивное иное, которое сближает зависимые серии с абсолютными, – эффект, который мы называем автономизацией, или (квази-)абсолютизацией, ИП.
Выразительность ИП не сводится к количественным эффектам типа длины и непрерывности. Существенны и различные качественные параметры.
Один из важнейших – образуют ли инфинитивы синтаксически единую серию (в идеале одно-единственное предложение) или представляют собой разрозненные самостоятельные фрагменты.
Большую роль, независимо от полноты охвата целого инфинитивными конструкциями, играет расположение инфинитивов в стихотворном тексте:
• в начале, середине или конце стихотворения;
• в началах, серединах или концах строк (и в рифмованных стихах соответственно под рифмой);
• контактное (несколько инфинитивов подряд) или дистантное и – во втором случае – равномерное (по столько-то ИФ в строфе), с нарастанием (числа ИФ в строфе) или нерегулярное;
• еще каким-либо образом упорядоченное, например, обрамляющее (в начале и в конце текста), ограничивающееся определенными позициями (например, только в началах строк) или совершенно свободное.
Другой качественный параметр – установка на сходство или, напротив, разнообразие структур, в частности на повторение одних и тех же вводящих инфинитивы слов (или их синонимов) или на избегание такой монотонности.
Некоторые организующие стратегии непосредственно связаны с содержанием текста. Так, топика жизненного (или иного) цикла предрасполагает к развертыванию серии инфинитивов, описывающих стадии соответствующего цикла (типа родиться – жить – умереть).
Особую роль упорядоченность, исходно присущая инфинитивным сериям, приобретает там, где ослаблены другие композиционные структуры, например, в белом стихе (а тем более в верлибре). Ср. стихотворение Ахматовой «Просыпаться на рассвете…» (1917, опубл. 1918; № 272), написанное четверостишиями белого 4-стопного хорея, так называемого испанского:
Просыпаться на рассвете Оттого, что радость душит, И глядеть в окно каюты На зеленую волну, Иль на палубе в ненастье, В мех закутавшись пушистый, Слушать , как стучит машина, И не думать ни о чем, Но предчувствуя свиданье С тем, кто стал моей звездою, От соленых брызг и ветра С каждым часом молодеть.
Почти полностью абсолютная ИС 5 (мешает местоимение моей) охватывает целиком единое 12-строчное предложение (= три четверостишия), описывая, не очень строго, некий дневной (точнее, утренний) цикл поведения. Все инфинитивы, кроме последнего, располагаются в началах строк, а последний – катартическое молодеть – в конце строки, строфы и стихотворения. Сдвигу инфинитивов из начальных позиций в строках к конечной сопутствует их постепенное перемещение из начал строф к их концам (из 1-й и 3-й строк в I строфе – в 3-ю и 4-ю во II – и, наконец, сугубо в 4-ю в III). Это движение вторит избранной просодической схеме испанского хорея, с женскими окончаниями в трех первых строках и мужским в четвертой. Таким образом, инфинитивная организация стихотворения, во взаимодействии с синтаксической и метрической и вопреки отсутствию рифменной, обеспечивает цельность структуры, венчаемой ключевым финальным инфинитивом.
Среди других параметров, определяющих облик произведений ИП, – сочетание инфинитивности с неинфинитивностью, в частности с родственным ИП назывным письмом. Примеры их взаимодействия многочисленны; приведем три.
Душный воздух, дым лучины, Под ногами сор, Сор на лавках, паутины По углам узор; Закоптелые палати, Черствый хлеб, вода, Кашель пряхи, плач дитяти… О, нужда, нужда! Мыкать горе, век трудиться , Нищим умереть … Вот где нужно бы учиться Верить и терпеть !
Это «Ночлег в деревне» Никитина (1858; № 72). Тема «крестьянского иного» решена в почти полностью безглагольном ключе: первые 8 строк – назывные, а последнее четверостишие состоит из абсолютной ИС 3 и резюмирующей ИС 1-2, управляемой единственным открыто финитным, но подчеркнуто модальным, безличным и неглагольным предикатом (нужно бы).
Тупые звуки вспышек газа Над мертвой яркостью голов, И скуки черная зараза От покидаемых столов, И там, среди зеленолицых, Тоску привычки затая, Решать на выцветших страницах Постылый ребус бытия.
Две строфы «Идеала» Анненского (1904; № 84) образуют единое сложное безглагольное предложение: первая состоит из двух назывных предложений, вторая, содержащая деепричастный оборот, управляется единственным, но абсолютным ИФ (Решать…). ИП мотивировано отчуждением от там (атмосферы казино) и символистским напряжением между реальным (загадками азартной игры) и реальнейшим (ребусом бытия), допускающим метапоэтическое понимание (на выцветших страницах – читаемой или сочиняемой книги).
И я решил <… > Взять старую географию России И перечислить (Всякий перечень гипнотизирует И уносит воображение в необъятное) Все губернии, города, Села и веси, Какими сохранила их Русская память. Костромская, Ярославская <… > Смоленская, Псковская <… > Второй волною Перечислить Хотелось мне угодников И местные святыни <… > И тогда <…> Преподнести Страницы из «Всего Петербурга» Хотя бы за 1913 год – Торговые дома, Оптовые, особенно: Кожевенные, шорные <… > Кондитерские, хлебопекарни <…> Кончить вдруг лирически Обрывками русского быта И русской природы: Яблочные сады, шубка, луга… <…> Как бусы нанизать на нить И слушателей тем пронзить.
Длинное стихотворение Кузмина «„А это – хулиганская“, – сказала…» (1922; см. с. 193) примечательно не только совмещением инфинитивности с назывными сериями, но и постепенным перерастанием зависимых инфинитивов в абсолютные – на фоне отходов от верлибра и возвратов к нему, завершаемых 14-ю строками рифмованного 4-стопного ямба; сквозь всю эту сложную структуру продергивается четкая нить ИП27.
Еще один важный аспект взаимодействия ИП с другими наличными структурами – это его совмещение с твердыми строфическими формами, и прежде всего – сонетной. Такая установка особенно характерна для Серебряного века, с его вниманием к изощренным европейским поэтическим формам. Ср. «Звездные знаки» Бальмонта (1917; № 115):
Творить из мглы, расцветов и лучей, Включить в оправу стройную сонета Две капельки росы, три брызга света И помысел, что вот еще ничей. Узнать в цветах огонь родных очей, В журчанье птиц расслышать звук привета, И так прожить весну, и грезить лето, И в стужу целоваться горячей. Не это ли Веселая наука, Которой полный круг, в расцвете лет, Пройти повинен мыслящий поэт? И вновь следить в духовных безднах звука, Не вспыхнул ли еще не бывший след От лёта сказок, духов и комет.
Это редкий по полноте опыт наложения инфинитивного письма на сонетное. Две ИС 7+2, из которых вторая занимает терцеты и служит своего рода дефиниционным (в духе классицистического Вот…) пояснением к первой, охватывающей оба катрена и читающейся как абсолютная. Характерна топика – общеинфинитивное созерцание и узнавание родного в ином и специфическая для данного текста метапоэтическая, собственно, метасонетная медитация об образе жизни поэта (в частности, о ее полном круге).
27
Описание структуры этого полиметрического стихотворения Кузмина см.: Гаспаров, Гик 2015: 306.