Я тебя помню

— Я рад, — не скрыл эмоций, нежно улыбнулся и поправил ее прядь волос, заправив за ухо.

Моя девочка покраснела, не отпрянула, не сбежала, но краска залила лицо.

— Садись, Даня. Ты ведь хотел поговорить, а я хотела вкусный чизкейк. — хитро и мило прищурилась, кусала губы. Я понимал, что нервничает.

— Отлично, — сказал с щедрой улыбкой. — Принесите, пожалуйста два черничных чизкейка и два кофе, черный без сахара.

— Ты помнишь? — удивление отразилось на ее лице.

— Конечно, я жил этой памятью, — протянул руки через стол и заключил ее пальцы в свои, такие холодные, поднес к губам и поцеловал. — Я умираю без тебя, моя девочка.

— Прекрати, — зло прошипела и оторвала руки, без них стало пусто, как будто ее пальцы давали мне тепло и уют, а теперь стало холодно.

— Черт, ты серьезно? — сказала это со злым удивлением. — Ты понимаешь, что опоздал на девять лет? На ДЕВЯТЬ долбанных лет? — сказала четко, каждое слово, чтобы они вбились гвоздями в мою грудь и в мою голову, чтобы дошло до сердца и там отразилось осколками по всему телу. Больно, сделала больно.

— Понимаю. Но я до сих пор помню, какая ты.

— И какая же? Ну? Ответь? От какой, "такой" ты ушел? Какую выкинул, как ненужную собачонку? — она взрывалась, тихо кричала, почти шепотом, но это был крик, крик ее боли. От этого мне было больней в тысячу крат.

Наклонился к ней и произнес прямо в губы:

— Какая ты громкая и вкусная, — шепотом, произнес сладким шепотом, уже хотел ее прямо на этом столе, прямо среди этой кондитерской. Плевать на всех: на людей, работников, прохожих за окном, хочу разложить здесь и сейчас, и снова выбивать громкие стоны из ее губ.

Покраснела жутко, ее щечки просто залило краской, а глаза расширились, дыхание сорвалось.

— Ну круто, что. Ты не знаешь кого трахнуть, Дань? Иди к Мирославе!

Брезгливо поморщился, прямо в точку, туда где ноет.

Она вскочила и побежала к выходу. Ну уж нет, девочка, не сегодня.

— Стой! — догнал на улице у входа, резко за локоть повернул к себе.

Пощечина, еще одна.

— УУУУУ, черт, девочка! — сказал строго, заломил руки назад и прижал всем телом к себе.

Она так близко, упирается грудью в меня и резко дышит. Ее глаза скользят по моим губам. Грудь вздымается.

— Черт, что ты творишь со мной.

Я больше не мог терпеть, я набросился на ее губы, как жадный зверь. Поцелуй не был нежным, он был крышесносным, бешеным, я вбивался в ее рот языком и она отвечала, отвечала так неистово, и стонала, Боже, она стонала мне в губы. Только от поцелуя стонала, как будто я трахаю ее членом и она дрожит от оргазма, это сносило крышу. Планку сорвало, я больше не мог терпеть, я хотел ее всю. Поцелуя становилось мало, я понимал, что одежда мешает и мне и ей. Как бы девочка не врала о том, что забыла и не хочет, ее тело говорило по-другому. Оно выдавало все примитивные желания. Моя девочка, моя страстная маленькая ведьмочка.

— Стой, милая, меня рвет, слышишь, я не могу остановиться, — шепчу ей в губы и продолжаю трахать ее рот языком. В ответ только сдавленные стоны. Моя, вся, без остатка.

Не помню, как отпустил, как довел до машины. Помню, как снова прижал ее к двери автомобиля и долго терзал, мучительно долго. Ласкал ее губы, ее нежные пухлые губки. Она сводила меня с ума, смотрела щенячьими глазами, в них любовь, я видел в них любовь, чувствовал.

— Ты поедешь со мной, слышишь? Я забираю тебя! Ты моя девочка, хочу ласкать тебя, хочу осыпать тебя цветами, дарить любовь и заботиться, ты понимаешь меня? Ты только моя!

— Я не могу, Данил. Мы не можем. Я замужем. Замужем, а ты женат, — ее слова звучали обреченно.

Они отдавались эхом в моей голове, их смысл вернул мне разум. Мира. Ребенок. Черт.

— Я не готов тебя отпустить! — почти прорычал, мне хотелось вдолбить ее в эту дверь, увезти в тайгу, в дом на отшибе цивилизации и навсегда запереться там вдвоем.

Она сама обвила мою шею и припала к губам, я чувствовал соленые слезы. Целовал соленым поцелуем. Не могу осознать, не могу принять эту обреченность. Еще вчера был уверен, что заберу, спрячу, а сейчас я не знаю как поступить.

— Нам нужно, Дань, нужно. Прости. — оттолкнула, так неожиданно, что я пошатнулся. И побежала, резко рванула. Снова, убежала.

— Твою ж мааать! — удар, кулаком, припечатал. Почти взвыл от боли, нет, не рука, сердце, душа…

Глава 9.1 Данил

Домой ехать отчаянно не хотелось. Ужин с женой в семейном кругу. Хм, усмехнулся своим же мыслям. Какой нахрен ужин. Эмоции не утихали, жгучая смесь адской боли, безумного желания и разрушающей злости. Как вам такой коктейль? Невыносимо. Сердце рвалось из груди прямиком к моей девочке, а голова судорожно соображала о Мирославе и нашем ребенке. Черт бы ее побрал. Выбор между разумом и сердцем — вечная дилемма, неразрешенный вопрос бытия. И в данную секунду, именно он решал мою судьбу. Я выбрать не мог. На одной чаше весов лежала любимая девушка и мои чувства, на другой Мирослава и ребенок. Самое главное, что перевешивало — это МОЙ ребенок. Я не смогу жить далеко от него, не смогу жить, зная, что его воспитывает другой человек.

От злости свело скулы. Захотелось напиться.

Сам не заметил, как завернул в бар.

— Давно тебя не было видно, — дружелюбный бармен подмигнул и растекся улыбкой.

— Чего не скажешь о моей жене да, Ден? — произнес с ухмылкой. Мира постоянно тусила в этом баре.

В ответ Ден только усмехнулся с понимающим кивком.

— Сделай как обычно.

Я любил этот бар, уютная атмосфера, вежливый персонал и бармен, который всегда знает, что тебе налить. Что еще нужно в тяжелые дни?

— Как ты? На тебе лица нет. — озабоченно произнес Ден, попутно наливая второй бокал виски.

Вы никогда не замечали, как бармен, со временем, становится для вас и психологом и другом? Он в курсе вашей жизни, он в курсе вашего состояния и самое важное в курсе, чем это вылечить.

— Ты как всегда прав. Со мной приключилась чертовски увлекательная жизнь, — склонил голову и глубоко вздохнул. — Но я не унываю — теперь с улыбкой поднял голову и опрокинул второй бокал.

— У нас у всех чертовски увлекательная жизнь, не находишь? — весело хмыкнул.

— Это точно.

Ден увлекся вновь присевшими, а я задумался о своей жизни.

Домой вернулся далеко за полночь. Пьяный и разящий женскими духами. Я скотина. Я лечу одну девушку многими другими. Говорят помогает. Говорят.

Мирослава отчаянно делала вид, что спит.

— Притворяемся? — сказал, на ходу стягивая пиджак и расстегивая часы.

— Приходим за полночь? — язва. Всегда была ей, и всегда будет.

Глядя на Миру можно подумать, что перед вами шикарная женщина: красивая, сексуальная, умная и невероятно хитрая. Что еще нужно? Особенно если учесть, что она скоро родит мне ребенка.

И я так думал. И я так думаю до сих пор, черт возьми, но сердце ноет и твердит: "Не она".

— Наверное были деловые встречи, да, дорогой? — язвительно и хитро произнесла, прищелкнув языком, и склонив голову на бок.

— Нет, шлюхи не способны к деловым встречам, даже очень дорогие.

— Так я и думала. Ужин на столе, Астахов. Извини, но к ужину не шлюхи.

Ухмыльнулся. Идеальная женщина, не правда ли.

— Кстати, Астахов, она забыла свой букет, ты же не против, что я отдала ее мужу, не смогла удержаться — такой красивый и не у хозяйки. Не переживай, я обязательно упомянула от кого он.

Сердце застучало в ушах.

Начало конца…

Глава 10. Олеся

От кондитерской я не шла — летела. Сломя голову, не видя ничего на своем пути.

Блин, я ведь забыла букет, а он такой красивый. Хотя, как же я принесу его домой, муж не поймет. Наверное к лучшему.

Сразу пойти домой не могла, слишком потрепанная и взвинченная.

Я только что целовалась с другим мужчиной. Так страстно, как никогда со своим мужем. Эта мысль не давала покоя, и доводила до исступления. Было решено прогуляться, пройтись по вечернему городу и отвлечься от Данила.