Взаперти

Конечно, меня будит сообщение о том, что на крыше зафиксировано движение. Тру глаза, на часах – шесть утра. Странно, что я после такого рваного сна вполне бодр.

– Доброе утро, Эрика.

Она встает, отряхиваясь. Присвистывает, оглядевшись.

– Ни хрена себе! Эй, чувак, ты кто и как слезть с этого насеста?

– Можешь звать меня Миротворцем, – улыбаюсь, с планшетом перебираясь к ноутбуку. – А спуститься легко. Тебе нужно просто спрыгнуть вниз.

Пауза. Всем нужно время на осмысление, Эрике – рекордно короткое.

– В моем районе отличные высотки, зачем сюда тащить? – несколько истерически хохочет она. – Какая разница, где от меня останется пятно на асфальте? Или тебе здесь вид больше нравится? – Взлетает на парапет, принимает наигранно красивую позу, обернувшись к дрону: – Ну как, хороший кадр? А так?

Вертится, болтает без умолку. Я жду, собираясь продолжить объяснение, когда Эрика вдруг резко останавливается. Говорит с широкой, болезненной улыбкой:

– Вот и отлично.

Падает спиной с крыши. В самом деле, красивое зрелище, тем более что она выбрала восточную сторону и кривлялась на фоне рассвета.

Дрон ныряет следом, давая мне картинку. Эрика задумчиво лежит на сетке. Выдает:

– А. Вот в чем разница.

Подскакивает, словно игрушка-неваляшка, вертит головой, щурится на толстую проволоку, к которой прикреплена сетка. Инструктирую:

– Подойди к стене дома, заверни за правый угол и открой окно.

– А я так надеялась быстро добраться до первого этажа, – острит она, прыгая по сетке, словно горная коза.

Заранее переключаюсь на камеры внутри. Эмори уже проснулся, умылся и теперь одевается в помятый костюм. Стоит последовать его примеру. Я оказываюсь быстрей – к тому моменту, когда Эрика спрыгивает на пол, я уже в приличной рубашке, даже волосы не напоминают воронье гнездо. А Эмори еще только аккуратно застегивает манжеты. Увеличиваю его лицо, чтобы увидеть, как на миг выражение становится почти умоляющим. Догадываюсь, что это было нечто вроде: «Господи, пусть я еще сплю».

Эрика вместо приветствия фыркает:

– О, и ты здесь. Мир офигенно тесен, пять лет не виделись, и на тебе!

Эмори только чуть пожимает плечами, тихо здоровается. Не удерживаюсь от комментария:

– Верней было бы сказать, что пять лет его не видела ты.

Эрика удивленно смотрит в объектив, переводит взгляд на кузена. Тот спрашивает таким тоном, словно я его предал:

– И зачем?

– Мэри, – тянет Эрика, – это вы о чем вообще?

Он упрямо молчит, не реагируя даже на прозвище. Я усмехаюсь:

– Скажем так, Эмори очень упростил мне сбор твоего досье.

Лицо Эрики на миг становится совершенно обалдевшим, но она быстро берет себя в руки. Изображает балетное па, указывая сразу на камеру и на своего кузена:

– Маньяки окружили меня и сжимают кольцо!

– Я беспокоился о тебе. – Эмори краснеет. – Ты просила оставить тебя в покое, я оставил. Ни разу не напомнил о себе.

Хмыкаю. Судя по той части досье, которую собирал я, у Эрики не получилось не вспоминать о кузене. Во всяком случае, одна папка, лежащая в ее облачном хранилище, забита информацией о нем.

Эрика взрывается потоком слов, как на крыше:

– Да какому здоровому человеку придет в голову шпионить за кем-то?! Ладно, допустим, я не очень здоровая, но ты? Оплот благоразумия!

– Я им и остался, – немного обиженно вклинивается Мори.

Я фыркаю, Эрика возмущается:

– Это ты мне в сложившихся обстоятельствах говоришь?! Ну давай, давай, скажи еще, что ты переехал в мой штат! – Он виновато молчит, Эрика поднимает брови, уточняет: – В мой округ? В мой город? – Всплескивает руками, кажется, скорее восторженно, чем негодующе. – Нет, ну в своем доме я бы тебя заметила!

Она, кажется, оббегала всю комнату, не умолкая ни на секунду.

– Ладно, дальше что? Ты же не ради семейных сцен нас сюда притащил? Мне надоело быть клоуном для двух зрителей!

Даже не пытаюсь ответить, вижу, что ее несет. Вместо этого отхожу закинуть в духовку положенную им на завтрак пиццу. Эрика тем временем оборачивается к кузену:

– Мори, ну хоть слово?

– Что ты хочешь от меня услышать? – Он, видимо, успел отвыкнуть от непрерывной болтовни.

– Какого хрена?

– Ты думала, – холодно перебивает Мори, – я отпущу тебя одну в никуда? Зная, что тебя, в конце концов, придется вытаскивать из проблем?

Смеюсь, потирая виски. Это все забавно, но Миротворца уже утомляет. Эдриана, если он вспомнит, как быстро этой паре надо добраться до седьмого этажа, тоже вот-вот утомит.

– Девочки, брейк. Вы собираетесь выбираться отсюда или нет?

– А есть варианты? – поворачивается к камере Эрика.

– Лестница вниз.

– Более подробные инструкции? – спокойно уточняет Мори.

– Думаешь, он тебе все на блюдечке с голубой каемочкой выдаст? – фыркает Рика, роясь в книжном шкафу.

Похоже, пока я не расскажу им правила, они с места не сдвинутся.

– Вы на десятом этаже. Вниз ведет лестница, каждый пролет отделен дверью. Ключ к дверям – небольшие татуировки, которые можно получить…

– Хоть блокнот дай, изверг! – взывает Рика. – Или я на книжных полях статью должна писать?

– Он, – мягко напоминает Мори, – вообще-то маньяк.

– Вот именно, такой материал!

– Чтобы опубликовать этот материал, тебе нужно пройти девять тестов. Вы пока даже первый не начали.

Это срабатывает, Рика срывается к дверям, Мори идет следом, останавливается перед боксом. Его кузина уже опытным путем разобралась, как правильно вкладывать предплечье в нишу. Скобы становятся для нее неприятной неожиданностью.

– Эй, мне руку не отпилит? – опасливо смеется она, с подозрением наблюдая за спускающейся иглой. Кривится, когда на коже появляется ее имя. – И как мне потом сводить эту татуировку, если я не хочу представляться всем встречным?

Хмыкаю, не включая микрофон. Эмори тоже молчит, смотрит на запястье кузины, повторяет ее действия. Нанесение рисунка – не самое приятное ощущение, но он даже не моргает, не то что не морщится. Высокий болевой порог. Я учитывал это в тестах.

Читаю им инструкцию. Эрика изгибает бровь в потрясающей гримасе, спрашивает с наигранной заинтересованностью:

– Ты больной садист, да? Или тебя маленьким много били? Птичек, рыбок, зверьков в детстве не мучил, нет?

Вздыхаю. Смотрю на Эмори, но тот не реагирует ни на инструкцию, ни на то, как выделывается его кузина. Не надоело ли мне изображать ангельское терпение? Указатель мыши тянется к настройке бокса, поднимает на мгновение напряжение пола. Эрика давится окончанием фразы, тут же снова растягивает губы в улыбке:

– Ой, какие мы нервные!

Это напоминает слова Элли, раздражение надвигается ледником. Ей я ничего не сделаю, но остальным все-таки придется поумерить пыл.

Пара секунд благословенной тишины, пока их мелко трясет током. Боль уже не похожа на легкий укол, как в первый раз, но и перетерпеть ее несложно. Она бьет скорее по чувству безопасности, заставляет понять – со мной лучше не спорить. Мори стискивает зубы, Рика – кулаки. Щурится в объектив скорее с удивлением, чем с ненавистью.

– Ну ты и…

Мори наконец хватает ее за запястье, сталкиваются взгляды.

– Не надо, Рика.

Тут же отступает, словно обжегшись. До Эрики, кажется, только сейчас доходит, что электрошоковую терапию получили оба.

– Какого хрена, псих?! Это я тебя достаю, братец у меня – воплощение спокойствия!

– Здесь все на двоих, – улыбаюсь. – А теперь, когда вы испытали пределы моего терпения, может быть, займетесь делом?

Конечно, она хочет сказать что-то еще, но Эмори успевает раньше:

– Да. Сейчас займемся.

– Мори, не порть мне интервью, – тянет Рика, но идет следом.

Легко хватается за рукоять, тянется к кузену, а тот медлит, словно подвисшая программа, прежде чем коснуться ее пальцев. Крепкое, спаянное током рукопожатие – всего на миг, Эмори отступает раньше, чем прозвучат последние такты победного марша. Как будто просто торопится открыть дверь и неуловимо меняется в лице, когда игла выводит на его коже имя «Эрика Уотс». Раньше единственной вольностью в его строгом образе была запятая собранных в короткий хвост волос. Для прокурора татуировка станет куда большей проблемой в повседневной жизни, чем для журналистки. Уберет ли он ее?