Страница 9 из 12
"Пожалуйста, ждите здесь. Мы обслуживаем покупателей по одному».
– Bay, ты только зацени буквы, – Пейдж провела рукой по затейливо выведенным строчкам: – Кто в наше время пишет с наклоном?
Чарли открыл было рот, чтобы ответить, но колокольчик брякнул вновь, и из-за двери выплыла женщина с коричневым бумажным пакетом в руке. В этот раз мальчику удалось бросить взгляд внутрь лавки. По всем стенам тянулись полки, уставленные маленькими синими бутылочками. Если это был тоник, то здесь, видимо, торговали только им.
За прилавком стоял невысокий господин с длинным острым носом и в довольно неудачном парике. На короткий миг они с Чарли встретились взглядами. У господина были черные, невероятно холодные глазки-бусинки. Кожа от их взгляда покрывалась мурашками. Затем дверь захлопнулась, и, прежде чем мальчик вновь взялся за ручку, раздался щелчок замка. И так же быстро скрюченная рука изнутри перевернула табличку «Открыто» на «Закрыто».
– Ты это видела?
– Он закрылся из-за нас? – изумилась Пейдж.
– Похоже, мы ему не понравились, – по спине Чарли побежал холодок.
В человеке из магазина таилось что-то нехорошее, и мальчик это чувствовал.
– И, исходя из увиденного, могу сказать, что он мне – тоже.
Друзья вышли из очереди, но никто из жителей Орвилл-Фолс даже бровью не повел.
– Магазин закрыт. Может быть, вам стоит прийти попозже? – посоветовала Пейдж мужчине, который стоял около двери.
Тот в ответ промычал что-то и устало моргнул, а потом продолжил таращиться прямо перед собой.
– Весь этот город точно не в себе, – Пейдж заметно нервничала. – Думаю, мы должны найти мою тетю.
– Да, – согласился Чарли и бросил первому в очереди: – Посторожите наше место, ладно?
Но даже ему самому шутка не показалась забавной.
Чарли упал духом еще больше, когда они добрались до дома тети Пейдж. Газон перед домом отчаянно нуждался в прополке. Лисохвосты, выросшие по пояс, скрывали дорожку к центральному входу. Их стебли дрожали, когда между ними пробегали маленькие зверьки. Одна крыса выглянула из травы и не поспешила скрыться при виде ребят. Наоборот, пристально смотрела на них, словно предупреждая не вторгаться на ее территорию. Чарли предпочел бы остаться на тротуаре, но ему пришлось шагать за Пейдж, пробиравшейся сквозь заросли. Какие-то колючки цеплялись за джинсы, и к тому времени, как они добрались до крыльца, рубашка Чарли покрылась репьями.
– Похоже, твоя тетя в последние пару недель не слишком много времени уделяла садоводству, – пробормотал Чарли, которого понемногу затапливал ужас.
Возникало стойкое ощущение, что ему вовсе не хочется знать, что происходит внутри дома.
– Моя тетя ни за что не довела бы свой газон до такого состояния, – в голосе Пейдж звучал тот же испуг, который испытывал ее друг.
Они надавили на кнопку звонка и ждали, казалось, целую вечность. Потом Пейдж постучала.
– Тетя Джозефина! – крикнула она. – Это я! Ты дома?
Затем она протянула руку и повернула ручку. К удивлению Чарли, дверь открылась. Ребята переглянулись, и мальчик увидел в глазах подруги настоящий страх.
Глава 6
Забвение без сновидений
Внутри было темно, как ночью, и жарко, как в печи.
– Мама дорогая! – ахнул Чарли и натянул рубашку на нос.
Зловоние застарелого мусора буквально валило с ног.
– Тетя Джозефина? – позвала Пейдж.
В доме царила жуткая тишина. Девочка осторожно шагнула внутрь. Раздался мягкий стук и звон стекла: ее нога что-то задела. Чарли нащупал за дверью выключатель и нажал его, осветив длинный коридор, заваленный сапфирово-голубыми бутылочками. Пейдж наклонилась и подняла одну. Сверкающая серебряная этикетка гласила:
Успокоительный тоник
Больше никаких кошмаров
– Можно мне взглянуть?
Пэйдж протянула пузырек Чарли, он вынул пробку и заглянул внутрь. Бутылочка была пуста, но еще сохранила запах тоника, вызвавший в памяти Чарли грязь и плесень:
– У меня никогда не было настолько страшного сна, чтобы пить подобное.
– Уверен? – скептически поинтересовалась Пейдж, приподняв бровь.
Чарли понял, что она права. Полгода назад он бы залпом заглотил дюжину порций Успокоительного тоника, лишь бы избавиться от преследовавших его кошмаров.
Вдруг откуда-то из глубины дома раздался храп. Пейдж бросилась по коридору на звук, пиная пустые бутылочки на ходу. Добравшись до гостиной, ребята увидели, что на диване растянулось существо в грязной белой ночной рубашке. Бледную кожу ног, рук и лица покрывали синяки, а светлые волосы были такими грязными, что прилипали к голове. Существо совсем не походило на женщину, которую Чарли видел с десяток раз.
– Что с ней случилось? – простонала Пейдж и бросилась возле тети на колени.
Потом прищурилась и внимательнее присмотрелась к одному из синяков. Девочка провела указательным пальцем по коже Джозефины.
– Это просто краска! – с облегчением выдохнула Пейдж, просияв улыбкой.
Она показала Чарли испачканный палец.
Но тот не считал, что сейчас подходящее время для восторгов. Кругом были свидетельства работы художницы. Везде, куда ни кинь взгляд, сохли большие бумажные плакаты. Они стояли у стен и свисали с веревок, тянущихся крест-накрест через всю комнату. На плакатах красовались всевозможные слоганы Успокоительного тоника. Чарли видел, как лицо Пейдж вытягивалось, по мере того как она читала надпись за надписью:
Спите крепче и просыпайтесь отдохнувшими!
Заставьте ваши ночные кошмары дрожать от страха!
Глубокое забвение без сновидений для всех!
– Похоже на рекламу, – констатировал очевидное Чарли.
Единственной нормальной картиной в комнате был портрет девочки в старомодном платье.
Она стояла перед чем-то напоминавшим зеркало, и отражение пристально смотрело на Чарли. Каштановые волосы девочки были причесаны на косой пробор, а в темно-карих глазах таился блеск, от которого Чарли пробрала дрожь.
– Тетя, наверное, работает на этот магазин, – произнесла Пейдж едва слышным голосом. – Но зачем ему реклама? Похоже, все в Орвилл-Фолс и так уже подсели на этот тоник.
– Хороший вопрос, – признал Чарли.
Оглядевшись, он увидел, что в углах лежат еще стопки плакатов. В общей сложности их тут были, наверное, сотни. Если Джозефина и вправду работала на магазин тоника, ее, должно быть, заставляли трудиться днями и ночами.
– Бедная тетя, – прошептала Пейдж. – Что же они с тобой сделали?
– Хррррммм… Ххрррудожник, – раздался в ответ тетин храп.
Ее тело принимало всевозможные позы, как будто она пыталась поудобнее устроиться на диване.
Пока Джозефина вертелась с боку на бок, улыбка снова осветила лицо Пейдж:
– Она сказала «художник»! Она разговаривает! Как думаешь, это хороший знак? С ней все будет в порядке? Может, это просто усталость от работы?
Девочка выглядела настолько окрыленной надеждой, что у Чарли не хватило духу ей возражать.
– Может быть, – ответил он, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
Но с женщиной на диване точно было не все в порядке. Ее щеки покрывала бледность, а конечности истончились, как молодые побеги.
Пейдж, должно быть, прочитала ужас, написанный на лице друга. Ее улыбка исчезла.
– Ты со мной не согласен, да? – Она повернулась к тете: – Джозефина, вставай!
Пейдж потрясла спящую:
– Это я! Проснись, пожалуйста!
– Хррррммм… – прозвучало в ответ.
Пейдж принялась трясти сильнее.
– Тетя Джозефина! – закричала она в самое ухо тетки.
Внезапно женщина открыла глаза. Ее радужные оболочки были двумя тоненькими синими кружочками в море красного. Джозефина уставилась в потолок и медленно моргала, в то время как из уголка ее рта бежала ниточка слюны.