Страница 4 из 5
Вступление России в ВТО заняло 18 лет и оформилось окончательно в 2012 году. К 2018 году большинство принятых страной обязательств уже вступили в силу, и можно дать предварительные оценки эффектов ВТО на экономику страны. Оценки потенциальных эффектов, сделанные разными авторами еще до вступления (1, 4, 5), указывали на небольшой положительный эффект в кратко- и среднесрочной перспективе от улучшения условий доступа российских товаров на рынки стран-членов ВТО. Значительные положительные эффекты можно было ожидать только при условии существенного улучшения бизнес-климата в стране, которое сделало бы возможным приход иностранных инвестиций в сектора услуг, в первую очередь услуг для бизнеса, в отношении которых Россия приняла обязательства о значительной либерализации. То, что касается прямых эффектов, то есть основания считать, что ряд секторов экономики получил импульс от вступления в ВТО, в первую очередь – сельское хозяйство. И хотя с 2014 года отделить эффект на этот сектор от вступления в ВТО от эффектов от антисанкций стало непросто, аргумент о влиянии вступления в ВТО поддерживается тем фактом, что рост сектора начался в 2012 году, за два года до начала «санкционной войны».
Однако ожидать реализации эффектов от либерализации секторов услуг в ближайшее время не приходится в связи с осложнившимся в последние годы положением страны в политическом мировом пространстве. И хотя формальные показатели бизнес-климата, оцениваемые Всемирным банком в рамках проекта «Ведение бизнеса», стабильно фиксируют значительное улучшение бизнес-среды практически во всех категориях (3), это не только не оборачивается увеличением притока иностранного капитала в страну, а, напротив, регистрируется значительный его отток.
Основываясь на текущих тенденциях, можно констатировать, что вступление страны в ВТО действительно принесло небольшие положительные эффекты, однако они сосредоточены в традиционных секторах с не самой высокой производительностью и с этой точки зрения, хотя и способствуют и повышению конкурентоспособности экономики, и диверсификации экспорта страны, потенциал этих эффектов в целом для экономики очень незначителен. Так, в работе Гневко и соавторов (3) значительные положительные эффекты отмечаются в отдельных подсекторах легкой промышленности, где произошел рост как внутреннего производства, так и экспорта. Буркитбаева и Керр (2014) (4) также указывают на определенный выигрыш от вступления для производителей пшеницы.
Второй важный интеграционный проект России после распада СССР был нацелен на постсоветское пространство. С начала 1990-х годов было сделано несколько попыток региональной интеграции, и в 2010 году они «вылились» в создание Таможенного Союза России, Казахстана и Белоруссии. Спустя пять лет к союзу примкнули Армения и Киргизия, а степень интеграции была поднята до уровня единого экономического пространства.
Очевидно, что интерес стран региона к усилению региональной интеграции в значительной степени связан с выгодами от облегчения доступа на российский рынок – объем экспорта этих стран на российский рынок как доля общего экспорта в 2010 году составлял от 14 % для нетопливного экспорта Казахстана до 40 % для Белоруссии. Экономический интерес России в этом отношении менее очевиден: доля экспорта на рынки четырех стран Союза как доля экспорта страны в целом составляет 9 %, а стимул для интеграции лежит в большей степени в сфере геополитики. Поэтому с точки зрения роста конкурентоспособности экономики и диверсификации источников внешних доходов страны данное интеграционное объединение не способно дать значительные эффекты и потому будет ниже потенциального эффекта от вступления в ВТО.
Помимо прямых эффектов от улучшения доступа на рынки стран-партнеров и ВТО, и Евразийский экономический союз создали дополнительные положительные эффекты, которые хотя и не решают напрямую обозначенную нами задачу диверсификации экспорта и повышения конкурентоспособности страны, но могут создать благоприятные условия для решения этих задач. В пределах ВТО Россия довольно активно начала отстаивать свои выгоды в рамках механизма разрешения споров. Хотя в балансе есть и проигрышные дела, но выигрыши, достигнутые в ряде споров, не только свидетельствуют о росте экспертизы российской команды, но и задают определенный задел для будущих спорных дел.
В ближайшее десятилетие участие России в ВТО вряд ли создаст дополнительные возможности для решения основной задачи. Обусловлено это как сложной ситуацией с функционированием ВТО, так и откатом стран – исторических пропонентов многосторонней либерализации на позиции протекционизма и регионализма. В этих условиях со стороны нашей страны не приходится ожидать, что она выступит с сильной либеральной повесткой в сфере многосторонней торговли и, скорее всего, ограничится техническими возможностями отстаивания интересов отечественных производителей на некоторых зарубежных рынках.
Касательно Евразийского экономического союза нужно отметить, что, хотя в экономической плоскости от него нельзя ожидать сколько-нибудь значительных прямых эффектов, связанных с улучшением доступа на рынки стран-партнеров, есть основания ожидать определенных положительных эффектов в области политико-экономической. Я имею в виду те эффекты, которые возникли в результате передачи полномочий по изменению торговой политики с национального на наднациональный уровень и гармонизации регуляторных практик стран-участниц на рынках товаров и услуг. Наднациональный уровень принятия решений создал предпосылки для конкуренции мнений и позиций на уровне глав государств в отношении торговой политики, что в условиях отсутствия таковой на национальном уровне само по себе способно повысить эффективность торговой политики. Второй важный эффект связан с тем, что бизнес стран-партнеров единого экономического пространства становится значимым стейкхолдером реформ, проводимых на территории любой страны объединения. И, в отличие от отечественного бизнеса, он в меньшей степени подвержен конфликту интересов в отношении местных властей, что позволяет ему более активно требовать реформ и использовать площадки объединения для этих целей. Фактически это означает, что следует ожидать более быстрого распространения лучших регуляторных практик стран-участниц на территории всего Союза.
Значительный потенциал ЕАЭС может быть также связан с расширением азиатского направления экономической интеграции. На сегодняшний день обозначен определенный прогресс в этом отношении, зафиксированные намерения Китая углубить торговое и экономическое сотрудничество с ЕАЭС создают предпосылки для создания мегасоглашения, способного значительно расширить объемы взаимной торговли и инвестиций. Пока рано говорить о реальных очертаниях этих соглашений, поскольку Китай известен очень осторожной позицией, аккуратно балансирующей свои интересы во всех направлениях. И хотя текущая санкционная война между Россией и США способна в некоторой мере ослабить переговорную позицию и России, и ЕАЭС в целом, так как Поднебесная будет учитывать интересы своего основного партнера в решениях о широкой интеграции с ЕАЭС, разворачивающаяся сегодня торговая война Китая с США играет на руку России и ее партнерам по Союзу.
К сожалению, азиатский вектор интеграции не способен дать значительного прогресса в решении означенной нами выше задачи – диверсификации экспорта и роста конкурентоспособности российской экономики. Обусловлено это тем, что для прорыва в решении этих задач необходимо значительное повышение технологического уровня российских производителей в секторах обрабатывающей промышленности. Ожидать, что российская экономика получит эти технологии из Китая, при том что Китай решает ровно такую же задачу в отношении собственной экономики, не приходится. Это рассуждение не отменяет важности азиатского направления интеграции, но подчеркивает его ограниченность в свете достижения целей российской интеграционной повестки.
Все это подчеркивает необходимость параллельно с находящимися в работе интеграционными процессами изыскивать ресурсы и возможности для возвращения на повестку дня в число первых вопроса углубления экономических отношений с Европейским союзом. Именно сбалансированное развитие европейского и азиатского направлений российской интеграции является необходимым условием для решения задачи диверсификации и роста конкурентоспособности российской экономики. При выполнении этого условия реальным инструментом для решения задач может стать встраивание российских производителей в глобальные цепочки добавленной стоимости в обрабатывающей промышленности, которые на сегодняшний день играют колоссальную роль в успехах развивающихся стран на мировых рынках. Именно участие в цепочках позволяет одновременно получить и доступ к мировым технологиям, и расширение производства, нацеленного на сбыт на мировых рынках, что соответствует росту конкурентоспособности и диверсификации экспорта. Более того, глубокая интеграция с основными странами-партнерами в значительной мере повысит уровень открытости российской экономики, что в еще большей степени усилит процессы перераспределения долей рынка в пользу более производительных отечественных компаний.