Дом Тишины

Я неистово рыдала и пыталась высвободить руки из тугих ремней, крича при этом бессвязные предложения, перепутанные и непонятные. Хавьер тяжело вздохнул и сказал:

– Я готов поговорить с тобой снова, Мэри, раз уж в этот раз тебе отшибло память полностью. Только, прошу тебя, успокойся. Иначе мне придётся успокоить тебя снотворным.

– Нееееет! Ааааааа! – За что вы так со мной?! Что вам нужно? Отпустите меня! – Я принялась кричать и брыкаться снова, ещё сильнее, ещё яростнее, ещё громче. Во мне вдруг проснулась такая сила, что на секунду я подумала, будто смогу перевернуть всё здание вверх дном.

– Свяжите её потуже, она начинает расслаблять ремни! – Хавьер крикнул двум медбратьям, которые стояли за дверью. За несколько мгновений они влетели в палату, пристегнули ремни на моих руках и ногах ещё туже, так, что они не давали мне шанса даже повернуться, и так же стремительно вышли.

Я ослабла и стала тяжело дышать. Попытки вырваться забрали у меня все силы. Мой мучитель взял стул, придвинул ближе к кровати и уселся напротив меня, держа в руках толстую белую папку с бумагами.

– Теперь, когда ты успокоилась, предлагаю поговорить вновь. Мы начнём с самого начала, Мэри Браун.

Я уставилась на него, широко раскрыв глаза и удивлённо подняв брови.

– Откуда вы знаете мою фамилию?

– Потому что я твой лечащий врач, доктор Джеральд Смит. Ты находишься в лечебнице, которую мы зовём Домом тишины. Здесь мы помогаем заблудшим душам, таким как ты, обрести гармонию и покой.

– Значит, вы каким-то образом обманули меня и маму, чтобы запрятать меня в психушку?

Доктор Смит тяжело вздохнул:

– Ты находишься здесь уже восемнадцать лет, Мэри.

Последовала пауза. С минуту мы оба молчали, уставившись друг на друга.

– Кажется, я начинаю понимать, что здесь происходит. Вы – псих! Самый настоящий! Что за чушь вы мне впариваете? Не знаю, откуда вам известно моё имя, и куда вы дели мою мать, но я вам клянусь, что сухим из воды вы не выйдете!

– Я твой лечащий врач, Мэри, с тех самых пор, как тебя привезли к нам в семилетнем возрасте. Ты пережила ужасную трагедию и не смогла с ней справиться.

– Это ложь, ложь, ложь! Всё это ложь! Это нереально, нет, прекратите! – Я закрыла глаза, не в силах больше справляться с этим безумием, и замотала головой.

– У тебя шизофрения, Мэри. Уже много лет мы боремся с твоими агрессивными вспышками, галлюцинациями и параноидным бредом, который завёл тебя в тупик. Ты уже не в силах отличить реальность от вымысла и воображаешь то, чего нет! Люди, с которыми ты говоришь, та жизнь, где ты воображаешь себя писательницей, – всего этого не существует!

– Этого не может быть, вы лжёте! Я помню, как вчера мы с мамой отправились выбирать мне квартиру. Вы – владелец здания напротив, вас зовут Хавьер. Я собиралась снять квартиру у вас, но потом мы пошли смотреть этот особняк. Ответьте мне, что здесь происходит? Где моя мать?

– Твоя мать умерла в автокатастрофе, много лет назад. Ты так и не смогла это пережить, и тогда в твоём поведении стали замечать странности. У тебя была дезорганизованность речи, ты слышала голоса и часто говорила сама с собой. Я думаю, ты была больна с самого начала, и твоя мать скрывала это, чтобы тебя не запрятали в больницу.

– Прекратите!

– У тебя была наследственная расположенность к психозу, которая в сочетании со стрессовой ситуацией дала такой результат. Когда случилась та трагедия, твои симптомы стали более выраженными. В конце концов, тебя привезли к нам, и здесь тебе поставили диагноз. Всё это время мы держали под контролем разрушающую тебя болезнь, с помощью препаратов и сеансов психотерапии. Ты стала чувствовать себя гораздо лучше, и вспышки гнева появлялись всё реже. Честно говоря, я думал, что мы их уже давно подавили, пока сегодня в саду я не увидел, как ты вновь разговаривала сама с собой и с подозрением смотрела на окружающих. Я долго думал, что могло спровоцировать твой приступ, пока не вспомнил: однажды, несколько месяцев назад ты уже проворачивала такое. Ты перестала принимать лекарства, пряча их под матрас в своей комнате. Когда мы их обнаружили, то применили к тебе принудительную терапию. Это был последний раз, с тех пор твоё лечение шло гладко. До сегодняшнего дня. Ответь мне, как ты снова провернула всё это?

Я не верила своим ушам, чувствуя, как пульс беспощадно бьёт меня где-то внутри головы.

– Я не понимаю, о чём вы говорите.… Зачем вы лжёте мне? Скажите, куда вы дели мою мать? – Я плакала, чувствуя себя бессильной и жалкой. Мои мысли путались, и я перестала понимать, что реально, а что нет.

– Ты всё ещё сопротивляешься? Твоя мать давно умерла, Мэри. Вот твоя медицинская карта. Смотри!

Он раскрыл белую папку, с которой сидел всё это время, подошёл ко мне ближе и начал показывать содержимое, не спеша, переворачивая страницы. Там были мои чёрно-белые фотографии по грудь, начиная с семилетнего возраста, и заканчивая фотографиями меня в настоящем. Рядом с каждой фотографией было длинное описание на весь лист результатов психотерапии о моём эмоциональном состоянии, галлюцинациях, фантастическом бреде и о тревожных снах. Внизу от руки были написаны заключения доктора и расписание приёма препаратов, а далее шли результаты всевозможных анализов. Эта зловещая папка будто была книгой моей жизни, на каждой странице которой стояла жирная надпись «Пациент № 117».

Смит дал мне рассмотреть каждую страницу, вплоть до конца, затем закрыл папку и вернулся на прежнее место. Я молчала и водила глазами из стороны в сторону, не в силах переварить только что полученную информацию.

– Ну что, убедилась? Мы работаем с твоей психикой уже много лет, Мэри. Да, я знаю, порой всё, что ты видишь или слышишь в своей голове, может казаться вполне реальным. Фантазии могут обманывать тебя, заставляя считать себя тем, кем ты на самом деле не являешься. Но ты запуталась, Мэри. Всё это происходит лишь в твоей голове.

Я подняла мокрые от слёз глаза на доктора, не в силах произнести ни единого слова. Он медленно поднялся со стула и направился к выходу. Взявшись за ручку двери, он произнёс:

– Сейчас ты мне не веришь, но вскоре поймёшь. Я не желаю тебе зла. И никто из здесь присутствующих. В этом месте мы лишь… – тут он замялся, будто пытаясь подобрать слова так, чтобы не сказать чего-то лишнего, – Мы лишь хотим, чтобы каждый, кто к нам обратился за помощью, смог быть счастливым и радоваться каждой минуте своей жизни.

Он вышел, закрыв за собой дверь, и в ту же минуту свет в моей палате погас. Я осталась лежать одна в полной темноте, прикованная к кровати, без единого шанса пошевелиться. За окном уже стояла глубокая ночь, и вокруг царила тишина. Особняк погрузился в сон. В эту ночь спали все, кроме меня. Ни на минуту я так и не смогла сомкнуть глаз, размышляя о том, как мне выбраться из этого ада.

«Он лжёт!» – Крутилось в моей голове, – «Он всё лжёт! Я должна найти свою мать и сбежать отсюда как можно быстрее».

Глава 5

Я резко открыла глаза, проснувшись от странного звука, похожего на чей-то шорох. За окном виднелось серое пасмурное небо.

«О нет, кажется, под утро я всё-таки уснула!».

Я попробовала сесть, но почему-то не смогла. Быстро окинув взглядом свои запястья, я увидела, что их по-прежнему сковывали тугие коричневые ремни.

«О боже, это был не сон. Весь этот ужас мне не приснился. Я действительно здесь».

Признав эту страшную правду, я оглянулась по сторонам, и увидела, что в моей палате находилась медсестра. На вид ей было около двадцати пяти лет. Она стояла возле письменного стола и, слегка улыбаясь, разводила какие-то лекарства. Через мгновение, услышав, что я проснулась, она резко повернулась ко мне, и я узнала в этой медсестре Риту.

– Ах, ты уже проснулась. Я думала, ты проваляешься здесь ещё очень долго. Скажи, доктор Смит вводил в твои вены снотворное?

– Нет, кажется… Нет, не вводил. Я уснула сама.