Страница 2 из 17
– Что я могу искать? – усмехнулась Майя. – Просто пока это самое серьезное достижения Бессмертного разума. Странно было бы, если бы оно меня не интересовало.
– Пожалуй, ты единственная, кто так им интересуется, – заметил Давид.
– Запретный плод сладок, – Майя пожала своими неоновыми плечами. – Как думаешь, представителям Бессмертного разума когда-нибудь разрешат посетить Оазис?
– Вполне возможно, но не скоро, – ответил Давид. – По крайней мере, до тех пор, пока там не отстроят Маяки Тесла. Бессмертный разум только там, где есть вечные источники энергии. За пределами Цитадели, мы обнулимся. Это все равно, что выдернуть вилку от лэптопа из розетки: система восстановится, но, наверняка, со множеством ошибок. Пока за нас всю работу в Оазисе делают роботы, поэтому нам нет нужды покидать границы Цитадели.
– Все-таки это так удивительно, – Мая обратила свой взгляд вглубь Оазиса. – Мы само совершенство. Казалось бы… Чистый разум. Бессмертный разум. Человечество тысячи лет стремилось создать искусственный интеллект. А в итоге создало нечто более совершенное. Нас. Мы гибрид, в котором сочетается несочетаемое. Нечто цельное. Надстоящее над миром. Но находясь в этой форме, я испытываю странное ощущение, что оказалась внутри цифровой клетки. Понимаешь, о чем?
– Конечно, нет, – Давид и не думал лукавить.
– Я имею в виду, что сейчас я ничто иное, как сложный алгоритм, обличенный в форму голограммы. Я совершенно неуязвима. Моя память вмещает зеттабайты информации. Я имею доступ примерно к сорока шести процентам всех знаний на планете. Мне доступна любая информация, под силу любые задачи. – перечисляла Майя. – Но больше всего на свете я хочу простых вещей, которые мне абсолютно не доступны. Я хочу пройтись босиком по траве. Хочу увидеть лазурь лесного озера, что есть в Оазисе. Да что я говорю… Я хочу банальных вещей. Съесть бургер. Запить его колой. Попробовать итальянскую пасту и пиццу, японские суши, кипрское мезе. Утолить жажду. Я хочу испытать страх, волнение, влечение.
– Я, кажется, понял, что с тобой, – заключил Давид. – У тебя аномалия цифрового кода. Когда выпускали поколение, к которому относишься ты, в тебя вложили слишком много воспоминаний человека. Поэтому теперь ты скучаешь по тому, чего ни разу в жизни не испытывала.
– Но мне нравится это! – возразила Майя. – Эти эмоции…
– Это воспоминания об эмоциях, причем не твоих, а множества незнакомых тебе людей, – поправил ее Давид.
– Пусть даже воспоминания. Воспоминания об этих чувствах – это все равно, что Оазис за пределами Цитадели. Я, наверняка, никогда их не испытаю, но мысль о том, что это когда-то существовало, заряжает меня.
– Лучше бы ты направила свой энтузиазм на то, чтобы наведаться в лабораторию, где тебе сделают анализ, найдут причину твоего недуга.
– Это не недуг, – недовольно буркнула Майя. – Это привилегия!
– В общем, я тебе советую, пройти анализ цифрового кода, после чего удалить лишние нейронные связи. То есть в буквальном смысле прочистить мозги.
– Спасибо, но я обойдусь как-нибудь без этого, – Майя покачала головой.
– Лучше бы ты сделала это сейчас, пока твои внутренние миражи не завели тебя туда, куда не стоит ходить, – Давид настаивал.
– Если бы ты понимал, о чем говоришь, – Майя не унималась. – Может, ты скачаешь часть меня, чтобы понять, о чем я говорю?
– Избавь меня от этого, – Давид был категоричен. – Не хватало мне еще гоняться за миражами, пока мы решаем вопросы, как расселить колонии.
– Колонии? – переспросила Майя. – Я думала, этот проект закрыли в силу его несостоятельности и все силы решили направить на «Возрождение».
– Кто-то хочет создать человека и поселить его по соседству с нами, – Давид рассказал. – А кто-то считает, что лучше создать человеческие колонии на прекрасных планетах. Создать новых людей, новые общества, задать новый общественный строй, определить миссию для каждой человеческой цивилизации. В этом случае Бессмертный разум займет роль наблюдателя и координатора.
– Скорее бога, – поправила его Майя. – Почему вы мысли не допускаете о мирном сосуществовании обычных людей и Бессмертного разума.
– Потому что человек не выдержит конкуренции с лучшей копией себя. Мы заняли те места, которые по праву раньше принадлежали ему. Высшая и низшая форма жизни не смогут жить вместе. Когда-то люди довлели над искусственным интеллектом за его несовершенством. А теперь второй всегда будет доминировать, – Давид разложил по полкам свою философию. – Ты только представь себе. Мы синтезируем нового человека спустя тысячи попыток, а потом он снова разрушит все, что мы возрождали сотнями лет. И нам придется подчищать за всеми. Мы снова окажемся у человечества в прислужниках.
– Чьими словами ты сейчас говоришь? – Майя рассмеялась. – Прости, но это похоже на сектантские проповеди. Ты забыл об одном: ты часть человека, который когда-то все разрушил. И ты подчищаешь не за кем-то, а за самим собой…
– Ты путаешь. Мы не они, – Давид не мог принять эту мысль.
– Я помню то время, когда ты был совсем другим, и мы с тобой мечтали об одном и том же, – Майя ухмыльнулась.
– Чем больше я узнаю о прошлом, тем меньше хочу стать человеком, – сказал Давид. – Человек буквально отравил и разорил планету. Превратил ее в свалку. И сам стал жертвой того, что наделал.
– Он для того нас и создал, чтобы сделать работу над ошибками.
– Вот поэтому будет куда лучше вывести новые виды человека, более совершенного чем тот, который жил здесь когда-то, и поселить их в отдельные колонии. Мы сможем контролировать и вмешиваться, когда необходимо. И нашим преимуществом останутся абсолютные знания и превосходство, которыми мы наделены.
– Сомнительное преимущество для тех, кто проживет такую скудную и унылую жизнь…
– Я серьезно, Майя, сходи в лабораторию, проведи сканирование нейронных связей. Все эти мысли тебе не принадлежат, это отголосок чьих-то воспоминаний. Они уже сейчас мешают тебе. А чем дальше, тем будет хуже.
– Почему же? Чем мешало человеку все, что делало его таковым? Инстинкт самосохранения, привязанности, чувства. Все самое лучшее, что он создал, связано с его человеческой природой…
– Как и самое худшее, – продолжил за нее Давид. – Эти же чувства превращались в одержимости, заставляя его убивать и уничтожать все живое, отравлять и истощать планету, устраивать войны, побоища и геноцид… История не должна повториться. Все, что делало человеком человека, одновременно превращало его в самого страшного зверя.
Майя прекрасно понимала, о чем говорит Давид. В ее памяти были воспоминания о том, как проходили последние сто лет человеческой цивилизации. Она видела все в красках глазами тысячи людей, чье сознание удалось интегрировать в Бессмертный разум.
– Так или иначе, независимо от нашей воли, в Цитадели скоро объявят о начале нового проекта, – ответила она. – Мы уже достаточно проделали, и Оазис готов принять у себя живых людей.
– Центр должен быть готов к тому, чтобы родится противостояние, – предупредил Давид.
– Ты что-то знаешь?
– Не больше, чем ты, – Давид не признавался. – У Центра также же много противников, как и единомышленников. Подобное решение не останется без последствий. Это же очевидно, как и то, что, если ты не пройдешь обследование, тебя ждут серьезные проблемы.
– Да какие еще проблемы?! – Майя вскрикнула. – Что ты заладил одно и то же повторять!
– Мы алгоритм. Ты забыла? – прошептал Давид. – Четкий, слаженный и почти неуязвимый. В нашем алгоритме нет функции эмоций, поэтому мы работаем бесперебойно. А эти твои, вернее, чужие воспоминания рано или поздно начнут действовать как вирус на твой цифровой организм. Твой алгоритм, как мой и любого из Цитадели, не адаптивен к эмоциям. Мы больше роботы, чем люди. И чтобы ты могла и дальше нормально соображать, а не превратилась в разрозненные части информации, тебе нужно удалить эти воспоминания, как любое вредоносное ПО. Теперь ты понимаешь, о чем я?