Страница 34 из 46
— Роги ведь не валяет дурака, правда? — пробормотал Хант.
Исайя снова нажал кнопку звонка, сильнее, чем требовалось. У них были свои приказы — настолько срочные, что даже Исайя, несмотря на отсутствие кофе, был на взводе.
Хотя это могло быть и из-за того, что Исайя отсутствовал до четырех утра. Но Хант об этом не спрашивал. Он только слышал, как Наоми и Юстиниан сплетничали в общей комнате, задаваясь вопросом, означает ли этот новый парень, что Исайя, наконец, зайдет дальше.
Хант даже не потрудился сказать им, что это ни хрена не выйдет. Не тогда, когда Исайя повиновался Мике только из-за щедрого еженедельного жалованья, которое Мика давал им всем, когда появился закон, что рабы не должны получать зарплату. На деньги, которые накопил Исайя, можно было купить чужую свободу. Точно так же, как Хант охотившийся за дерьмом для Мики шел к зарабатыванию его собственной.
Исайя позвонил в третий раз.
— Может быть, ее нет дома.
— Она здесь, — сказал Хант. Ее запах все еще витал на тротуаре, сирень, мускатный орех и что — то еще, что он не мог точно определить-как мерцание первых звезд в сумерках.
И действительно, мгновение спустя шелковый женский голос, который определенно не принадлежал владельцу галереи, затрещал в домофоне.
— Я не заказывала пиццу.
Вопреки себе, несмотря на тиканье мысленных часов, Хант подавился смехом.
Исайя зашуршал белыми крыльями, изображая очаровательную улыбку и сказал в домофон:
— Мы из 33-го легиона. Мы здесь, чтобы увидеть Брайс Квинлан.
Голос стал резче.
— Я работаю с клиентами. Приходите позже.
Хант был совершенно уверен, что «приходите позже» означает «идите к черту».
Очаровательная улыбка Исайи стала натянутой.
— Это очень срочное дело, Мисс Квинлан.
Низкий гул.
— Мне очень жаль, но вам придется записаться на прием. Думаю… через три недели? Двадцать восьмое апреля у меня свободно. Я запишу вас на полдень.
Ну что ж, у нее определенно были яйца, Хант припомнит ей это.
Исайя занял свою позицию. Типичная боевая позиция в легионе.
— Боюсь, нам нужно поговорить прямо сейчас.
Ответа не последовало. Как будто она только что отошла от домофона.
Рычание Ханта заставило бедного Фавна, идущего позади них, убежать по улице, его изящные копыта застучали по булыжнику.
— Она избалованная тусовщица. А чего ты ожидал?
— Она не глупа, Хант, — возразил Исайя.
— Все, что я видел и слышал, говорит об обратном. — То, что он увидел, просматривая ее досье два года назад, в сочетании с тем, что он прочитал сегодня утром, и фотографиями, которые он просмотрел, все это нарисовало портрет, который точно сказал ему, как пройдет эта встреча. Слишком плохо для нее, что это должно было стать намного серьезнее.
Хант дернул подбородком в сторону двери.
— Давай посмотрим, есть ли там вообще клиент. — Он пересек улицу и прислонился к припаркованной синей машине. Какой-то пьяный гуляка использовал свой капюшон, чтобы изобразить, массивного петуха с крыльями. Он понял, что это насмешка над эмблемой 33-го крылатого меча. Или просто логотип, лишенный своего истинного значения.
Исайя тоже заметил это и усмехнулся, следуя примеру Ханта и прислонился к машине.
Прошла минута. Хант не сдвинулся ни на дюйм. Он не отрывал взгляда от железной двери. У него были дела поважнее, чем играть в игры с ребенком, но приказ есть приказ. Через пять минут подъехал блестящий черный седан, и железная дверь открылась.
Фейри-водитель автомобиля, который стоил больше, чем большинство человеческих семей видели за всю свою жизнь, вышел. В мгновение ока он обошел машину с другой стороны и открыл заднюю пассажирскую дверь. Из галереи вышли два Фейри, мужчина и женщина. Каждый вздох хорошенькой женщины излучал легкую уверенность, приобретенную за всю жизнь богатства и привилегий.
На ее тонкой шее лежала нитка бриллиантов, каждый размером с ноготь Ханта. Стоит столько же, сколько автомобиль — даже больше. Мужчина с напряженным лицом забрался в седан и захлопнул дверцу, прежде чем водитель успел это сделать. Хорошо одетая женщина уже мчалась вниз по улице, прижимая телефон к уху, ворча тому, кто был на линии, о том, что больше никаких свиданий вслепую.
Внимание Ханта вернулось к двери галереи, где стояла соблазнительная рыжеволосая девушка.
Только когда машина завернула за угол, Брайс взглянула на них.
Она наклонила голову, шелковистая прядь волос скользнула по плечу ее белого облегающего платья, и широко улыбнулась. Махнула. Тонкий золотой амулет на ее загорелой шее сверкнул.
Хант оттолкнулся от припаркованной машины и направился к ней, широко распахнув серые крылья.
Взгляд янтарных глаз Брайс заскользил по Ханту от его татуировки до пинающих задницу носков ботинок. Ее улыбка стала шире.
— Увидимся через три недели, — весело сказала она и захлопнула дверь.
Хант пересек улицу в несколько шагов. Машина с визгом остановилась, но водитель не был настолько глуп, чтобы просигналить. Не тогда, когда молния появилась в кулаке Ханта, когда он ударил им по кнопке домофона.
— Не трать мое гребаное время, Квинлан.
Исайя пропустил почти обезумевшего водителя, прежде чем подойти к Ханту сзади, его карие глаза сузились. Но Брайс мягко ответила:
— Мой босс не любит легионеров. Извините.
Хант ударил кулаком в железную дверь. Тот же самый удар разбивал машины, разрушал стены и дробил кости. И это без помощи бури в его жилах. Железо даже не дрогнуло, его молния отскочила от него.
Значит, к Хель с угрозами. Он вонзится в яремную вену так же глубоко и уверенно, как любое из его физических убийств. Поэтому Хант сказал в домофон:
— Мы здесь по поводу убийства.
Исайя поморщился, оглядывая улицу и небо в поисках тех, кто мог бы услышать.
Хант скрестил руки на груди, и тишина стала еще глубже.
Затем железная дверь зашипела, щелкнула и медленно открылась.
В яблочко.
Ханту потребовалось одно биение сердца, чтобы приспособиться от солнечного света к более тусклому интерьеру, и он использовал этот первый шаг в галерею, чтобы отметить каждый угол, выход и детали.
Плюшевые зеленые ковры тянулись от стены до стены, которые были обшиты деревянными панелями, в двухэтажном выставочном зале. Ниши с мягко освещенными витринами были усеяны по краям комнаты: куски древних фресок, картин и статуй Ванира, таких странных и редких, что даже Хант не знал их имен.