Настоящая

– Меня утром папа будит. Он ко мне не заходит. В дверь стучит, дожидается, что я отвечу и спускается, завтрак делать. Хоть ему уже и не надо вставать так рано – завод то закрыли – но все равно вскакивает. Привычка.

Дара сходила на ужин, мы еще немного поболтали, а затем улеглись спать.

Спать на мягком матрасе, пусть даже и на полу, да еще под нормальным одеялом было настоящей роскошью. Я как легла, так сразу и заснула.

***

Я сидела в голове зверя. Двуногого зверя. Обычно, хищники охотятся ночью, но этот предпочитал день, когда беспечная добыча проходит в метре от него – только руку протяни.

В этом городе людишки уже всполошились. Он забрал нескольких, и остальные стали осторожнее. Но ему пока мало. Голод постоянно сидит внутри и требует новых жертв, но зверь старается не попадаться. Не более пяти-шести успешных охот в каждом месте, после чего нужно будет выбрать другие угодья. Там, где людишки еще не пуганные, а дети гуляют одни без присмотра.

Сейчас он сыт. Недавняя добыча отодвинула голод в глубину души. Тот все равно скребется, заставляя его гулять по улицам и присматриваться, но пока еще не требует жертвы прямо сейчас. Зверь ходит, улыбается, заглядывает в лица и прикидывает: кого сожрать следующим.

***

Проснулась я опять в сарае.

Глава 6

Вскочила и растеряно уставилась на мои клеенчатые матрасики и валяющуюся рядом ткань от пляжного зонта. Как же это? Я же точно помню, что заснула в спальне Дары. Провела рукой по волосам: ни хвоста, ни резинки.

Меня словно перезагрузили ночью. Хотя память осталась, но, видимо, каждое утро я обречена просыпаться именно в этом месте, потеряв все, что не успела дотащить до сарая. Кстати, вообще почему я сплю? Признаки же не должны отдыхать. Меня же как вырубает после полуночи. Как теперь выяснилось, это нужно для перезагрузки. Кстати, и платье чистое. Когда пряталась от мужика с лопатой, то намочила подол в грязной луже, а вчера, когда коленку рассадила, помнила, что зеленое пятно от травы осталось. Теперь платье опять идеально чистое, как в день появления здесь. Посмотрела на коленку: и там вчерашней болячки как ни бывало.

Интересно, что же Дара подумала, когда меня не нашла утром?

Выбежала на пляж, преодолела искушение поплескаться с дельфинами и рванула по дороге вверх. Я была у дома Дары всего дважды и оба раза мы шли разными дорогами, поэтому пришлось поплутать, прежде чем нашла нужную калитку. Недолго думая, открыла ее, прошла через сад и распахнула дверь в дом.

Тихо. Где-то в гостиной работал телевизор, но ни голосов, ни шагов не слышно.

Поднялась на второй этаж по скрипучей лестнице и заглянула в спальню подруги. Кровать убрана, никакого следа моего пребывания на полу нет. На столе возле книг, которые мы листали вчера вечером, лежит свернутая красная резинка. Значит, когда я ночью исчезла, она так и осталась лежать на полу. Это хорошо, потому что у меня были опасения, что все предметы на мне во время этой странной перезагрузки могут исчезать.

Нужно будет это учитывать в будущем. Что бы я не держала и не надела вечером, все это будет потеряно и останется там, где меня сморит сон. Но где же Дара?

И тут я хлопнула себя рукой по лбу! Точно! Вчера было воскресенье, сегодня она же в школу пошла. Часы на стене показывали девять утра. Мать ее отвезла и сейчас, наверное, едет обратно. Надо будет пойти в город и успокоить подружку, когда она выйдет из школы. Часов до двенадцати мне делать нечего.

Из чистого упрямства взяла резинку и снова сделала хвост.

Вышла из двери комнаты и остолбенела: отец Дары стоял внизу лестницы и внимательно смотрел прямо на меня.

Пауза затянулась.

– Надья сказала мне, что дочь встретила неупокоенного! – грозно сказал усатый мужчина, – и я знаю, что ты тут. Говорю тебе, отстань от Дары! Не смей сюда приходить! Вон из моего дома, иначе я позову священника!

Я быстро сдернула с головы резинку и бросила ее в коридор второго этажа. Мужина стоял внизу, перегораживая выход с лестницы. Миновать его было невозможно. Как он хочет, чтобы я убралась отсюда, если сам не дает этого сделать?

Сделала несколько шагов вниз, вызвав у ступенек протяжный стон. Думала, может это его напугает, но нет. Он только сдвинул брови и насупился. Ну и что мне делать?

Теперь было понятно, что он меня не видел. Просто смотрел на источник звука и бестолку слепо шарил свирепыми глазами по лестнице. Ну что ж. Это давало мне шанс его обмануть.

Вернулась наверх, громко топая ногами. Пусть знает, что я ушла. Постояла в небольшом коридоре перед дверью Дары, думая, что же делать дальше. Ступеньки снова заскрипели – хозяин дома поднимался за мной. Тогда я подошла к двери в бывшую спальню его матери, и как только он показался, распахнула ее, с грохотом захлопнула, а сама бесшумно отпрянула к противоположной стене.

Как и думала, он отправился выгонять призрака в кладовку. Прошмыгнула за его спиной и быстро сбежала вниз. Нет, решено! В жилых домах больше появляться не буду! В следующий раз так может не повезти. Что было бы, начни он махать лопатой или ножом? Если у меня кровь из разбитой коленки шла, то проверять что будет, если ножиком пырнут, я не собиралась.

Распахнула входную дверь, выбежала за калитку и побежала обратно к морю. Настроение было таким дерьмовым, что даже дельфины не исправят. Еще, не дай бог и их тоже расстрою. Поэтому купаться не стала, а просто пошла вдоль берега, повесив кеды на шею и шлепая по воде босиком. Времени до полудня еще полно, а делать все равно нечего. Это люди озабочены с утра до вечера поисками пропитания или зарабатыванием средств на его покупку, а у призраков есть преимущество. Нам не страшны ни холод, ни голод. Полная свобода, если не считать той невидимой цепи, которой я привязана к сараю.

Мной овладела странная решимость и отвага. Я была уверена, что и раны, и шишки – это всего лишь моя фантазия. Просто мне так кажется, что после падения на содранной коленке должна возникнуть болячка, вот она и появляется. Реально мне ничего не угрожает. Ведь нельзя второй раз убить того, кто уже мертв.

С этими мыслями я обогнула дугу очередного пляжа и уперлась в далеко выступающий в море скалистый мыс. Обойти его посуху было невозможно. Автомобильная дорога, которая в основном бежала вдоль берега, в этом месте взбиралась на гору и уходила в тоннель, соваться в который мне совершенно не хотелось. Карабкаться на эту скалу означало проверить свою теорию о болячках на практике. Обойтись без ссадин тут точно не получилось бы.

Оставалось море. Берег в этой бухте везде резко уходил на глубину – пять шагов и тебе уже по шейку – так что обойти мыс вброд не вышло бы. Придется плыть. Думала сначала снять платье, но с грустью одернула себя: зачем? Замерзнуть же не могу, а на внешний вид вот уж точно плевать. Ну намокнет, ну будет потом в разводах – и что? Перед кем красоваться? Завтра все равно будет новенькое, как из химчистки.

С грустью подумала, что смерть влечет за собой не только потерю дурацких ограничений. У меня больше не будет никого, кому захотелось бы понравиться. Никогда. Свирепо и ожесточенно топая, и вздымая кучу брызг направилась на глубину. Платье высохнет на мне. Даже если это займет весь день из-за этой пасмурной и влажной погоды. Тем более, что оставить его на песке, то придется возвращаться. А вдруг мне не захочется, потому что найду на той стороне что-то интересное? Стараясь держать кеды над водой, я поплыла вокруг скалы.

Ветер дул в лицо, загребала одной рукой и поэтому плыла очень медленно. Скала разворачивалась ко мне морской стороной неторопливо, так что черный провал пещеры проявлялся неспешно, как в замедленном фильме. Конечно, я подплыла ближе. Хоть какое-то приключение. Таинственный проход, который можно было заметить только с моря.

Волны плескались у самого входа пещеры, но внутри было сухо – каменный пол высокой и подозрительно ровной ступенькой возвышался над водой. Мне даже сначала показалась, что эта платформа у входа рукотворная, но нет. Все-таки это скала такой причудливой правильной формы.