Страница 3 из 7
– Это мне подходит! – весело ответил разведчик, польщенный понятливостью своей подруги-жены.
Выйдя из храма, Полещук первым делом открыл конверт.
Мама моя родная, держите меня семеро! – внутри находилось исполненное на английском языке свидетельство о браке, куда были вписаны истинные анкетные данные разведчика – вопиющая наглость жреца!
Полещук еще раздумывал, что ему предпринять: вернуться в этот брезентовый храм-шапито и демонстративно швырнуть конверт в жертвенный огонь или устроить этому взяточнику-священнику допрос с пристрастием, – как вдруг услышал характерный щелчок замка сумочки, которую Сэнди держала в руках, – там исчез второй экземпляр свидетельства о браке.
Взгляды молодоженов встретились. В глазах американки полыхал огонь триумфа – игра сделана, теперь ты – мой официальный муж!
Двоеженец понял, кем инициировано письменное оформление их тайных супружеских отношений.
«Но зачем она это сделала? – спрашивал себя Полещук. – Неужели эта великовозрастная дуреха надеется таким способом навсегда привязать меня к себе?! Если это так, то она – святая простота! А если… Нет-нет, без всяких „если“! Ясно как божий день: девочка влюбилась в меня по уши и начала чудить… Ладно, сейчас мы все разложим по полочкам!»
Заорав во всю глотку: «Такси!!» – Полещук так резко схватил Сэнди за руку, что та от неожиданности вскрикнула:
– О нет, Леон!
«Ничего, девочка! – подумал разведчик, волоча женщину к проезжей части дороги. – Сейчас ты у меня быстро усвоишь разницу между мною и этими безобидными побирушками в лохмотьях, которые нас окружают… Я тебе не индус, не сын оборванца Махатмы Ганди, я – советский разведчик! Сейчас мы тебя быстро расколем, кто тебя надоумил на выписку свидетельства о браке, да еще и в двух экземплярах!»
Расколоть Греймс не удалось даже после второй бутылки виски. Сам же брачный аферист напился так, что, проснувшись поутру в роскошном номере делийского «Хилтона», долго не мог сообразить, где находится и что это за женщина, которая обнаженной лежит рядом…
В голове с грохотом перекатывались бильярдные шары похмелья, настроение встречаться с «Шахом» пропало напрочь, и Полещук не нашел ничего лучшего, как отказаться от намеченной явки и продолжить возлияния по случаю бракосочетания в каком-нибудь приличном кабаке.
Тем более что Сэнди выразила готовность оплатить все прихоти своего новоиспеченного мужа:
– Ты такой забавный, Леон, когда выпьешь! Ты произносишь удивительные слова. Комплименты, которых мне никогда и ни от кого не доводилось слышать… Вообще, я заметила, что все славяне отличаются утонченностью, даже самые несчастные среди них – незаурядны…
Полещук хотел было спросить, где и когда Сэнди успела пообщаться со славянами, чтобы так глубоко познать их психологию, но в постпохмельном бессилии не в силах был пошевелить языком…
В последующем, начиная со дня делийского бракосочетания, все расходы по закупке спиртного возьмет на себя Греймс. Вернее, ведомство, к которому она принадлежала. И ведь было из-за чего!
В доставляемые Сэнди напитки спецы из ЦРУ регулярно подмешивали «сыворотку истины», которая притупляет мозговой центр, отвечающий за самоконтроль, «разжижает» волю, вынуждая испытуемого к непроизвольным высказываниям. Разведчице оставалось только направлять их в нужное русло уточняющими вопросами, а американским «слухачам» – записывать разглагольствования захмелевшего Полещука.
Таким образом, Беллингхэм вскоре узнал очень много нового о советской резидентуре, ее составе и о взаимоотношениях между советскими разведчиками, действовавшими в Непале.
Перед отлетом из Дели разведчики заехали каждый в свое посольство.
Сэнди Греймс – чтобы доложить об успешно проведенной операции «Узы Гименея».
Полещук – чтобы составить шифртелеграмму, в которой сообщил о несостоявшейся явке, обвинив во всем «Шаха».
К известию в московском Центре отнесутся с пониманием, потому что необязательность агентов из числа индийцев была общеизвестна. Удивительные люди! Полное отсутствие дисциплины и чувства ответственности перед секретными работодателями у индийцев сочетается с внешне ярко выраженным стремлением помочь своему оператору, оказать услугу, сделать приятное и ни в коем случае не отказать в чем бы то ни было…
Перенос явки с «Шахом» устраивал Полещука и по другой причине: чаще ездишь – больше командировочных. А деньги разведчику были нужны позарез!
Глава третья. Все дороги ведут в казино
Совместное проживание и общий бюджет денег Полещуку не прибавили – Греймс оказалась на удивление прагматичной и экономной хозяйкой: ни одной рупии нельзя было потратить без ее разрешения.
К чести американки, необходимо отметить, что она блестяще справилась со своей ролью обольстительницы и сумела не только сохранить втайне от «суженого» свою принадлежность к ЦРУ, но и влюбить его в себя. А тот, влюбленный и самонадеянный, так ничего и не заподозрил…
Закончился медовый месяц, и Полещук понял, что притворный брак его финансовых проблем не устранит. И тогда он вновь вернулся к идее сорвать банк в казино, хотя прекрасно помнил, что это заведение однажды уже превратило его в банкрота. Успокоил себя тем, что две бомбы в одну и ту же воронку не ложатся.
Кроме того, в этот раз он намерен был действовать не очертя голову, но по-чекистски основательно, детально проработав все возможные варианты и, самое главное, разузнав как можно больше подробностей о своих потенциальных партнерах по карточному столу – играть в рулетку он себе запретил, чтобы не испытывать более судьбу.
С помощью оперативных источников, находящихся у него на связи, Полещук сначала провел предварительную рекогносцировку на поле предстоящих сражений. Выяснил, что в казино для игры в очко и баккара регулярно собирается компания, в которую входят «братья по идеологии»: первый секретарь посольства ПНР Войцех Каменский, комендант посольства ЧССР Любомир Гржинек и консул из ГДР Курт Фогель.
Такого подарка от судьбы Полещук давно не получал! Очко и баккара – забавы, которым он ночи напролет предавался во время обучения в спецшколе и в коих достаточно поднаторел.
Он виртуозно «заряжал» колоду, умел передернуть карты, не понаслышке знал многие «мульки» – ухищрения, – то есть владел всем арсеналом средств, к которым прибегают карточные шулеры, чтобы «глушить лохов» – опустошать карманы партнеров.
Все вместе взятое внушало уверенность, что на этот раз успех ему обеспечен и он обязательно сорвет куш.
Консул в компании слыл везунчиком, Богом помазанный, удачей помеченный. Там, где другие выбивались из сил, чтобы выиграть толику, ему валом валило.
Чех и поляк игроками были никудышными, поэтому никогда особо не рисковали, метали по-нищенски малыми суммами, рассчитывая не на свое умение, а на удачу.
Кроме восточных демократов в компанию игроков входил еще один фигурант, чье хроническое невезение в картах выглядело особо соблазнительно для Полещука. Именно на него он делал ставку, рассчитывая поправить свои финансовые дела.
Врач из Австрии Бруно Гольдман вносил диссонанс в социалистическое картежное сообщество. В отличие от своих партнеров иноверец имел одно существенное преимущество – он имел деньги. Располагая практически неограниченными суммами, он никогда не покидал стола, даже если ему не шла карта.
Случалось, что он продувался до последнего цента (играли только на доллары – местная валюта среди игроков не котировалась) и, по идее, должен был бы прекратить игру ввиду утраченной кредитоспособности, но какое там! Каждый раз, исчерпав ресурс своего бумажника, Гольдман выпрыгивал из кресла и с традиционным возгласом: «Айн момент!» – покидал соратников, чтобы через пятнадцать минут вернуться вновь с деньгами.
Однако главными отличительными чертами доктора являлись его порядочность и обязательность. Хотя Гольдман зачастую и расставался с крупными суммами, он никогда никому не оставался должен. А это и есть первая заповедь, принцип и основа взаимоотношений товарищей по ломберному столу. Карточный долг есть карточный долг. Не отдать его – святотатство, а потребовать его вправе даже последний забулдыга, оборванец с окраины Катманду, что уж говорить о достопочтенных джентльменах – сотрудниках дипломатических миссий, пусть и социалистических стран!