Боги Падшие

– Даже отсюда сковырнули, – поморщился Змеев, разглядывая пустой пенёк: – Снять носовое украшение – дурная примета. Жаль, что они про это забыли. Ну да ничего, сейчас мы им это напомним. Тетрарх?

– Слушаю наварх. Код в процессе вскрытия.

– Напомни мне, а что, – запнулся он, видя, как из прорезавшихся в корпусе щелей лётных палуб, повалили новые толпы мотыльков: – Бронирован он хорошо?

– Корабли данного типа имеют бронирование сравнимое по классу с защитой штурмовых линкоров, наварх. Это их единственная защита, в случае, если до них доберётся корабль противника – орудий, кроме точечной защиты, на Секстерах нет.

– Точно, – удовлетворённо кивнул Змеев: – Рад, что память меня не подводит. Сергей Алексеевич, – чуть привстав, он показал пальцем на носовой генератор: – Вы сюда парочкой торпед, попасть сможете?

– Не вижу в этом смысла, господин наварх, – окинул модель неприязненным взглядом Карась: – Попасть смогу, но толку от этого не будет. Две торпеды не пробьют брони – в носовой части она, как вы и сами помните, усиленная – дань традиции, когда корабли таранили друг друга. Память у вас хорошая, и мне странно, что вы об этом позабыли. Уж лучше я, согласно вашему первоначальному плану, постараюсь в верхнюю лётную палубу торпеду загнать. При везении мы выбьем у них цитадель, а это – конец боя.

– Ты прав, – откинув голову на подголовник, Змеев смотрел как крошечные кораблики, перейдя к другой тактике, продолжали свои попытки прорваться сквозь стену разрывов. Разбившись на отдельные отряды, они кружили перед ней ища разрывы в сверкавшей стене. Иногда удача улыбалась им и тогда звено, рывком сменив курс, бросалась в образовавшийся проход, надеясь, что форсаж вынесет их по ту сторону преграды.

Но канониры Шороса были не промах – стоило только летунам углубиться в прореху, как прямо на их пути возникало несколько убийственно точных разрывов, не оставляя смельчакам и шанса на спасение. Потеряв в таких попытках около двух десятков бортов, стая оттянулась прочь, где и замерла, наматывая круги.

– Сейчас перестроятся и попробуют напролом пойти, – кивнул на них Змеев: – А ты, – он перевёл взгляд на напрягшегося Карася: – Прав. Попадание в цитадель равно гибели корабля. Твоя торпеда разрушит там всё, сделав из этого красавца, – он подбородком указал на Секстера: – В груду металлолома. А вот если мы ударим по генераторам, то картина изменится.

– Как? Виктор Анатольевич?! – Непонимающе посмотрел на него Карась: – Мы не пробьём броню! Да толку с того – даже если бы и пробили – генераторы эти примитивны, их на коленке любой техник починит!

– Начнём с того, – продолжая коситься на экран, где рой медленно формировал нечто вроде трубы: – Что генераторы эти крайне важны. Ты никогда не думал – зачем их ставят?

– Дань традиции, – недовольно дёрнул головой Карась, не желая соглашаться с новым планом Змеева.

– Не только. Мы с тобой, как и все остальные люди, существа электромагнитные. Мозг создаёт электромагнитные импульсы, они бегут по нервам и так далее. Это ты знаешь.

– Ну да.

– И мы все живём на планетах с магнитным полем. А теперь представь, что это поле пропадёт? Что с тобой будет?

– Да ничего. Буду жить, как и раньше. Я же сам своё поле создаю.

– А вот и нет! – Змеев довольно щёлкнул пальцами: – Без планетарного поля ты станешь как стрелка компаса без магнитных полюсов. Проводились эксперименты, я к ним имел доступ, – торопливо добавил он, глядя как рой завершает формирование нового построения: – По изоляции человека от магнитного поля Земли. Кончилось все гибелью испытателей. Сначала нарушение психики, потом отказ органов. Вот так-то.

– Нам-то чем это поможет? Не мгновенно же они гибли? Да и толку-то – броню не пробить.

– Не мгновенно, – кивнул Змеев: – И про броню ты прав. Только ты забыл – в каком состоянии у них корабль. То замыкание в Центральном помнишь? Если и там коротит, то я боюсь подумать, что с остальными системами. Да, броню не пробить, но сотрясение, а от двух торпед оно будет приличное, ты главное их в одну точку положи, так вот – сотрясение, если и не сбросит генераторы с фундаментов, то выведет их из строя. Бонусом – куча мелких замыканий и пожаров по всему кораблю. Наварх же, его психотип понятен, не из флотских, и он, понимая опасность – кому как не ему знать об износе своего корабля, удерёт. Да и кроме того – одно дело с безопасной дистанции за боем наблюдать и совсем другое быть под огнём. Ставлю один против десяти – прыгнет в унирему и даст дёру. Мужества это экипажу не добавит, согласен?

– Ну… Скорее всего. – Протянул Карась, видя в его словах логику, но завершить свою мысль не успел – свернувшийся в подобие конуса рой двинулся на стену разрывов.

– А когда их командир драпанёт, посеяв панику и рядах бойцов, вот тут-то мы их тёпленькими и возьмём! И пилотов, и корабль!

– Чего?! Вы хотите Секстер того? Прикарманить? – Вытаращил глаза Карась, не ожидавший подобной наглости.

– А что такого? Не пропадать же добру? Да и не каждый день авианосцы – вот так на дороге попадаются, – подмигнул он приоткрывшему рот Карасю: – Да, валяются! Просто хватай и беги! Всё! Данная тема закрыта. – Хлопнул он ладонью по подлокотнику и выпрыгнул из кресла будто ему было лет двадцать: – Тетрарх! Связь! И меня на экран – пусть видят, кто с ними говорить будет, – добавил он, поправляя планку с лентами наград.

Пилоты, ожидавшие сигнала к началу атаки, откровенно скучали. Кто-то, прикрыв глаза, бесшумно молился, прося запретных ныне богов о милости если не жизни, то быстрой смерти, кто-то, нарушая все запреты, снял перчатки и чистил ногти, желая предстать перед Хароном в приличном виде, а кто-то, прикрыв глаза, дремал, стремясь в последний раз предаться спокойствию, прежде чем прозвучит команда, обрекающая всех их на смерть.

В том, что текущий вылет будет не крайним, а самым настоящим последним, уверены были все. Орил, путём интриг, занявший кресло капитана, не имел о правильном бое никакого представления. Да и откуда ему, бывшему жрецу Аполлона Радующегося, было набраться флотской мудрости? Он, стоило только Хавасам придавить чашу Фортуны, немедленно сбросил с себя высокий сан и в рубище приполз к новым господам, страстно моля их о милости.

И она была дарована.

Став их глашатаем, он ревностно искоренял следы старой веры, лично, своей рукой карая менее сообразительных жрецов. Возвысившись через их кровь, именно он, будучи направленным своими новыми хозяевами в Метрополию, сумел убедить Императора преклонить колени перед Белым Пламенем.

В награду, новые хозяева даровали ему место возле бывшего повелителя Претории, сделав ловкого перебежчика своим соглядатаем и палачом одновременно – терпеть неповиновение Хавасы не собирались.

Можно было только гадать, зачем Орил, получивший высокий титул Пламенеющего, добился своего участия в этой операции.

Кто-то считал, что виной всему скука, другие, и таких было большинство, видели в его присутствии лишь желание выслужиться и, надо сказать, они были правы. Некогда грозный повелитель, стоило лишь ему стряхнуть с головы Имперский венец, осененный славой многих поколений, мигом превратился в покорного агнца, беспрекословно выполнявшего все требования новых господ. Находиться рядом с таким, а Орил хорошо помнил крутой нрав прежнего Императора Претории, было даже не скучно, противно.

Но, что беспокоило новоявленного Пламенеющего более всего, так это то, что властитель прямо-таки панически боялся заговоров, выдавая ему любого, допустившего хоть самый лёгкий намёк на недовольство наступившей властью.

Ну как тут прославиться?

А поддерживать реноме было надо.

Власть, особенно в первые годы после смены старого порядка, благоволит тем, кто делом доказывает свою верность. А тут? Чем тут осветить своё имя, когда даже мятежа, пусть хоть самого завалящего, нет?!

Орил жаждал подвига и, избрав оружием крупнейший корабль бывшей Империи, первым делом убрал прежнего капитана, анонимно обвинив его в непочтительном отношении к Всеблагой Убийце. Лично расстреляв тетрарха перед строем экипажа корабля, он легко занял освободившуюся вакансию, приступив к следующему этапу своего плана.