Перемирия не будет

Молчаливая, но то и дело бросающая на меня заинтересованные взгляды, горничная затейливо уложила мои волосы в жгуты.

Скрутив тяжелые медные пряди, она подняла их наверх, придавая скругленную форму мягких бараньих рожек. Обрамляющие лицо короткие локоны она мелко завила, превращая небрежно растрепанные остатки в руно красного золота, а идеально прилегающая к лицу чёрная бархатная полумаска, украшенная отливающими в ультрамарин, вороньими перьями держалась на шпильках и магии.

Я не понимала зачем перья пока горничная не развернула шуршащий упаковочной бумагой кофр для платья, доставленный часом ранее. Приталенный шёлковый спенсер* сидел словно вторая кожа, расшитые подобно маске, вороньими перьями рукава и пикантно низкий вырез превращали обыденную деталь туалета в эротическую провокацию.

И, пожалуй, я бы смирилась с вырезом, перьями и имитацией обнаженного тела под вышитой чёрными, парящими птицами, шифоновой юбкой с телесного цвета чахлом, в конце концов мы отправляемся в публичный дом, вряд ли девицы курсируют там простоволосыми и во власяницах, если бы не словно созданные в недрах самого Саляра туфли. Бархатные лодочки на высоком каблуке на ноге смотрелись невероятно, но ходить, да что там, просто стоять в них было сущей мукой.

То ли сиятельство ошибся с размером, то ли колодка была слишком узкой и жесткой, но я категорически отказалась обувать это шикарное с виду орудие пыток. С сожалением я отложила красивую, но бесполезную обувь и отправила с запиской слугу к своему обувнику. Обычные чёрного шёлка балетки идеально вписались в концепцию экстравагантного наряда, а мне не пришлось мучиться, рискуя свернуть себе лодыжку. Или шею, это уж как повезет.

Уговорить меня посетить «Маску» Змею стоило немалого труда, в последствии сиятельство опустился до подлго шантажа, и я сдалась. Перспектива попасть в закрытый клуб удовольствий болтающейся на плече несносного тирана-герцога испугала бы большинство добропорядочных девушек, вот и я, осознав всю серьезность его намерений прониклась угрозами.

Змей практически силком привез меня к одному из лучших банно-салонных комплексов столицы (соперничать с ним, пожалуй, смог бы лишь его же филиал в Сорумских Варах поскольку этот курорт славился лечебными источниками, сам город стоял на активной магической жиле, от того и вода имела лучший вкус и полезные для здоровья свойства) и оставив хозяйке, высокой брюнетке с хищным, раскрашенным алым ртом, отбыл по своим делам.

Сопротивляться уходу специалистов я не стала, хоть и побурчала для виду. За то время, что я носила грим старухи, даже несмотря на постоянный уход, кожа стала сухой и тонкой, мелкие красноватые пятна шелушились, а уж избавиться от постоянного ощущения стянутости я смогла бы только через месяц бесконечных увлажняющих масок. У ведьм была одна не совсем удобная, свойственная лишь нашему племени, особенность – применять дар к себе нам было не под силу. Это касалось не только внешности и здоровья, но и магии.

Ни вылечить, ни омолодить, даже пустяковую ранку зашептать, чтобы не кровила ведьмы не могли. Белые колдуньи могли врачевать других ведуний, а такие, как я, проклятые – были бессильны. Колдуны, оборотни, перевертыши, некросы, стихийники, и только мы, несколько десятков истинных на целой планете – в отношении себя были беспомощны. Поэтому всю косметику я покупала у знакомой травницы, и во истину наслаждалась вниманием и уходом, оплаченным с щедрого плеча герцогской Милости.

- Передайте Его Сиятельству, Дора, что я не возьму их, - едва взглянув, я захлопнула бархатную коробочку с сапфировыми серьгами и протянула горничной. Та мелко затряслась. Бьет он их здесь что ли?

- Прошу вас, несси, - взмолилась она, чуть не падая на колени, - я не могу передать ваши слова Его Сиятельству.

- Пустое, Дора. Я сама скажу, не беспокойся.

В холле гулко бумкнули часы и набросив подбитый чернобуркой плащ я споро спустилась по длинной лестнице, у подножия которой меня ожидал затянутый во всё чёрное герцог. Он нетерпеливо посматривал на карманные часы инкрустированные берилием и демонстративно захлопнул резную крышку, едва я появилась в поле его зрения.

С тех пор, как вчера мы со светлостью расстались, я всеми силами избегала с ним встречи. Я пропустила ужин и позавтракала в комнате, остывая от безобразной сцены и не желая вновь скатиться до позорной ругани, угроз и шантажа, с трудом удерживая себя от едва ли не сорвавшегося (мелкого, но пакостного) ведьминского проклятья.

Пол ночи я решала в кого именно стоит превратить наглеца, и остановилась на шипохвостой ящерице, самцы этой породы высиживают яйца, пока самочка наслаждается жизнью, жаль, что эго светлости не уменьшится до столь же скромных размеров, как не колдуй.

- Ваше Сиятельство, - поприветствовала я герцога, приседая в глубоком реверансе.

- Добрый вечер, Амадина, - улыбнулся он, протягивая оливковую ветвь, но я её не приняла:

- Несси Орсини или на крайний случай Акира, Ваше Сиятельство. Амадина – только для близких.

Герцог поморщился и всю дорогу до «Маски» буравил меня пронзительным взглядом, силясь хоть что-то рассмотреть под меховой опушкой. Рейдж же, словно выставленное на ветрине пирожное – был во истину усладой для глаз. Широкий разворот плеч, длинные, мускулистые ноги, обтянутые атласом, гладко зачесанные назад иссиня-чёрные волосы, темно-медовые глаза, опушённые густыми ресницами, полные губы, с едва заметным, шрамом, пересекающим нижнюю и гладко выбритый подбородок, в этом мужчине всё было прекрасно, но как часто бывает, самые красивые цветы – ядовиты.