Иллюзии (ЛП)

Улыбка отца в этот раз показалась мне более отстранённой, чем обычно. Не уверена, что он вообще слышал мой вопрос. Отец был тихим. Очень тихим.

Не думаю, что ему хотелось брать меня с собой на работу. Но я умоляла его взять меня с собой, и он, наконец-то, сдался.

Рози тоже хотела пойти, но папа сказал, что не в этот раз. Для меня это была маленькая победа. Она разозлилась, когда он ушёл. Я чувствовала её ярость, пока мы шли к машине.

Это доставляло мне огромное удовольствие.

Папа не ответил, поэтому я начала протирать кожу. Мне нравилось бывать у него на работе. Это единственное место, где я хоть чуть-чуть ощущала покой. Я могла убрать волосы назад, и ощутить кожей лица ветер.

Папа никогда не смотрел на меня, как мама.

На самом деле, он вообще никогда не смотрел на меня.

Но быть рядом с ним невидимкой не причиняло столько боли.

— Ты чувствуешь это? — спросила я чуть позже. Папа работал в тишине, и я занялась уборкой.

Он не ответил.

Я продолжила раскладывать инструменты в аккуратные линии.

— Как тебе, пап? Нормально смотрится? — спросила я, испытывая гордость. Надеялась, он оценит то, что я потратила время на уборку его рабочего места.

Папа нахмурился, на его лице появилось раздражение.

— Нора, не разговаривай со мной, когда я работаю. — выдохнул он, — Я знал, это плохая идея, брать тебя с собой, когда мне нужно так много сделать.

Его гнев задевает меня. Такой поворот событий для меня неожиданность. Я сглотнула слёзы и разочарование, села в угол, ни к чему больше не прикасаясь. Я ждала…

Затем я увидела их. Голубые глаза.

Она находилась там, даже когда её там не было. Я вгляделась в темноту. Она всегда видит моё поражение.

Я чувствовала её садистское ликование.

Или оно моё?

Затем я почувствовала запах.

В этот раз сильнее.

Дым.

Я снова слышу стук.

Стук по стене.

— Я знаю, что ты там, — шепчу я. Это всё, что я могу делать.

Тук. Тук. Тук.

Бип. Бип. Бип.

— Кто ты?

Тук.

— Ты можешь помочь мне?

Тишина.

Ничего.

Я подхожу к стене и прижимаюсь к ней. Прислушиваюсь. Жду.

Тук. Тук.

И начинаю истерично смеяться. Не могу остановиться. Смех звучит надломленным и прерывающимся. Он хриплый, теряется во всепоглощающем жаре и мрачной темноте.

— Я знаю, что не одна, — утверждаю я, хотя это ложь.

Я привыкла дрейфовать в одиночестве.

Но я надеюсь.

Боже мой, я надеюсь.

Прислонившись плечом к стене, я прижимаю своё всё ещё забинтованное запястье к груди. Оно болит, но я не решаюсь взглянуть на кожу под перевязкой.

Затем я вижу то, чего не замечала до этого. В стене есть щёлочка, примерно в два дюйма. Через неё едва пробивается свет, и я знаю, что это свет из другой комнаты.

Оттуда-то и исходит шум.

Я опускаюсь на корточки и смотрю в отверстие.

Поначалу всё размытое и не ясное. Но я могу сказать, что комната, рядом с моей, ярко освещена.

Это стол посередине комнаты? И какие-то предметы стоят вдоль стены. Я не могу понять, что это, но одни больше, чем другие.

Я прищуриваюсь. Оттягиваю уголок глаза в сторону, чтобы улучшить зрение. Пытаюсь увидеть столько, сколько возможно, через эту небольшую щёлочку.

Затем я вижу то, от чего замираю. От чего сердце бешено бьётся в груди.

На полу, всего в пяти шагах от моей стены, кто-то лежит. По высоте и фигуре, я могу сказать, что это человек. Тело лежит прямо. Идеально прямо. Мне удаётся разглядеть некоторые детали, хоть видно немного.

От увиденного я отшатываюсь назад. И застываю на месте.

— О, Боже, — говорю я. — О, Боже!

Я не хочу снова смотреть в эту щель. Но не могу совладать с собой. Я должна убедиться. Я должна знать.

Я прижимаюсь лицом к стене.

Слёзы текут по щекам.

Они оставляют тонкие линии на грязном лице.

Они катятся и катятся.

Потому что теперь я знаю, что в этом аду не одна.

У меня есть компания…

ГЛАВА 14

Прошлое

или

Настоящее

Где-то посередине

Дым заполняет мои ноздри. Я смотрю, как всё горит.

Как всё сгорает дотла.

Тлеющий пепел поднимается в воздух, и мои глаза наполняются слезами.

Я прикусываю кулак, чтобы не заплакать.

Слезами делу не поможешь. Какой смысл от них.

Жизнь подходит к концу.

— Ты знаешь, что не заслуживаешь никого из них.

Я не оборачиваюсь на звук голоса. Нет необходимости. Я вижу её лицо, даже не глядя. Прекрасное. Злое. Ненавидящее.

Лицо, которое я могла бы полюбить, но моё холодное, израненное сердце не способно на это. Она не позволила мне. И я не захотела.

Она всегда напоминает мне о том, что я не способна привязываться.

— Знаю, — отвечаю я, соглашаясь с её утверждением, потому что это правда.

Рози подходит и встаёт позади меня. Мы обе смотрим в никуда. Дым. Огонь. Пепел.

Всё горит.

— Ты любишь изображать из себя жертву. У тебя хорошо получается. Но я знаю больше. Ты не та, кем притворяешься, — усмехается Рози.

Как я хочу, чтобы она ушла. Почему Рози вообще здесь? Её здесь быть не должно.

Но я хорошо знаю, что Рози появляется всегда, когда я не хочу её видеть. Ей нравится быть свидетельницей моих поражений. Она радуется им.

— Я никого не изображаю, — возражаю я.

Рози смеется, и я ненавижу этот чистый смех. Он срывается с кончика её языка и задерживается у меня в ушах.

— Ты не помнишь тот день, когда я застала тебя в моей комнате? Я знала, что ты делаешь. Я видела тебя насквозь тогда, вижу и сейчас.

Я хмурюсь, не понимая, о чём она говорит.

— Кольцо, — обобщает Рози, глядя на мою руку.

Я прокручиваю тонкий, серебряный ободок вокруг большого пальца. Крошечные, выгравированные символы сверкают в мерцающем свете.

— Как я получила его? — спрашиваю я, зная, что она выводит меня из себя. Также, как и в детстве. Рози смотрит так, словно я украла его. Она заставляет меня так думать, хотя я знаю, что это не правда. У Рози талант искажать реальность, чтобы та соответствовала её правде.

Она беспощадна в своей погоне за обманом.

— Ты не помнишь? — тянет она, и я качаю головой. Я ненавижу её игры. Она в них слишком хороша.

— Я всего лишь хотела нравиться тебе, — сказала я ей, надеясь, что та поверит. Даже ненавидя Рози, я помню, как сильно мне хотелось быть её сестрой. Недолго, но она была важна для меня. Пока её жестокость не сделала всё невозможным.

Рози фыркает, всё ещё глядя на кольцо на моём пальце.

— Нет. Ты хотела быть мной. Затем ты захотела избавиться от меня. Ты завидовала. Ты ненавидела мою красоту и то, что Лэсли любит меня. Ты никогда не понимала, что сама являешься причиной того, что любовь избегает тебя. И дело не в твоём отвратительном лице. Дело в тебе самой.

Искры вздымаются в воздух, ветер подхватывает их и раздувает, делая ещё больше. Распространяя разрушение все сильнее и сильнее.

— Ты ничего обо мне не знаешь, Рози. Совсем ничего.

Девушка рядом со мной вдалбливает свои обидные слова в мой мозг. Они поселяют в нём тёмные страхи. Рози знает об этом. Знает, как заставить меня поверить абсолютно во всё, что она говорит.

— Спроси свою мать, — бессердечно произносит она.

— Я не могу, — отвечаю я.

— Спроси отца, — продолжала она с жестокой улыбкой.

У меня текут слёзы. Её злость не знает никаких границ.

— Не могу! — кричу я.

Рози наклоняется ко мне, её дыхание касается моей кожи. Я отшатываюсь назад.

— Спроси Брэдли. Спроси Марин. Спроси их всех! — кричит она, и я затыкаю уши, желая, чтобы девушка ушла. Но она никогда не устаёт от пыток.