Страница 5 из 12
А Кокусик что? Кокусик мужчина, у мужчин свои слабости, это же понимать надо. Вот всякие стерво-крысы гарпийные и понимают! Сначала в репортажи в чужие лезет, в рейтинг, в прайм-таймы лучшие, а потом и в кровать или штаны, до чего дотянется! Нюсик доподлинно знает, Нюсик сама когда-то такой же была, потому-то ее теперь и не проведешь.
И пусть другие хлопают глазами, а потом причитают над разбитым корытом, а Нюсик костьми ляжет на защите домашнего очага! И спасет наивного Кокусика из цепких лапок гнусной разлучницы. Нюсик на страже! Нюсик бдит!
И когда мерзкая крыса объявила об очередной экспансии (совместное интервью на выезде, ха-ха три раза! знаем мы эти выезды с ночевками тоже совместными!), Нюсик поняла, что промедление смерти подобно. И медлить не стала.
Две хорошо рассчитанные микро-истерики на тему «Я не могу видеть тебя таким измученным!», несколько вздохов в стратегически важные моменты и наконец очень редко применяемое, а потому чрезвычайно действенное оружие массового поражения — большие слезы, — и вот они уже вне досягаемости, на расстоянии двух прыжков, а мерзкая тварь пусть со своей камерой совместно на выезде и ночует! А у них с Кокусиком — круиз на полтора месяца, и маршрут рассчитан так, чтобы не пересечься даже случайно, и подальше от горячих информационных поводов, интересных криминальному каналу. Провинция-с, тут ничего не происходит. Деревня, тетки, глушь, Саратов.
Красота!
Только вот теток в этой глуши могло бы быть и поменьше.
Нюсик злобно ткнула вилочкой в процыкулыровый штрудель и сделала крупный глоток из бокала. В голове уже слегка шумело, но вино хотя бы не пахло рыбой. Спасенный Кокусик (в миру более известный как популярный светский инфра-журналист Вацлав Воротинский) вальяжно развалился в соседнем кресле, провожая благожелательным взглядом только что отошедшую от их столика официантку в возмутительно короткой юбочке на возмутительно толстой попе. Судя по его масленому взгляду, словно прилипшему к вертлявым окорочкам мерзкой трясогузки, никакого возмущения по ее поводу он не испытывал. Скорее, наоборот, демонстрировал всяческое одобрение и довольство как собой в частности, так и жизнью в целом.
Нюсик, помрачнев еще больше и окончательно потеряв аппетит, отодвинула тарелку со штруделем и снова потянулась к бокалу.
.
Глава 5
Шутки — дело серьезное
— Рит, ну прекрати паниковать и в сто тридцать пятый раз объяснять мне то, что мы оба и так знаем. И вовсе я не собираюсь геройствовать! Просто отвлекаю и интригую объект, пока ребята обвешивают жучками его тачку. Первый контакт, так сказать. Первое свидание… «Разрешите представиться: Бонд. Джеймс Бонд…»
— Джеймс! Прекрати немедленно! Я знаю твою склонность к дурацким шуткам, но сейчас не время и не место, и вообще! Они опасные люди, да будь же серьезным! Даже твое везение когда-нибудь может не сработать, неужели ты не понимаешь?
Джеймс любил поддразнивать жену, но только не тогда, когда у нее начинают подрагивать губы, а огромные синие глаза становятся несчастными. И мокрыми.
— Все-все-все, Ритусь, больше не буду, прости. Я тоже нервничаю, вот и несу разную чушь. И потом, посмотри на меня: разве сегодня я похож на себя обычного?
Конечно же, он не был похож, и не только из-за пижонского зауженного пиджачка из термо-ткани в песочно-серую косую клетку и таких же брючек до середины икры (белые сандалии с искрой и кепка в тон довершали комплект), но и из-за неуловимо изменившихся черт лица и волос, нынче вовсе не завивающихся кудряшками, а уложенных на прямой пробор. Впрочем, воспользовавшаяся гелевой маской Рита и сама была не очень-то похожа на себя — ничего особенного, просто усредненное женское лицо с неуловимо плывущими чертами. Такое не привлечет внимания и через минуту забудется (ее красно-оранжевое и вызывающе яркое платье служило той же цели камуфляжа и отвлечения внимания). Только глаза и остались по-прежнему ярко-синими. Сам Джеймс покрывать лицо тонким липким желе не стал, он все-таки был Bond’ом, шпионы умеют слегка мимикрировать и без внешних примочек.
Рита осмотрела мужа критически. Фыркнула, успокаиваясь, ткнула кулачком в плечо:
— Иди уж, чучело!
И захлопнула дверцу арендованного флайера. Джеймса обдало ветром из-под крыла, и он отступил, провожая взглядом ушедшую в сторону центра машинку. Пошел к лестнице.
Разумеется, они не могли прийти на встречу с представителем контрабандистов вместе. И точно так же разумеется, что будет лучше, если Рита окажется там первой: ко времени появления Джеймса к ней уже привыкнут и станут считать деталью обстановки.
Однако заставлять ее ждать слишком долго тоже не стоило.
Склонность к шуткам Джеймс приобрел не так уж давно, а вот то, что он потрясающе везучий киборг, знал практически всегда. И имел тому множество подтверждений.
Его могли утилизировать после первой же операции, ну или после второй-третьей, как и большинство киборгов из его партии. Но, однако, сочли выполненные им миссии недостаточно секретными и не требующими такой уж тотальной зачистки. Ограничились многоразовым «мусорным» форматированием процессора, когда вся электронная память после стирания заполняется случайными данными, так называемым информационным мусором, а потом снова стирается, и так несколько раз подряд — для полного затирания малейших следов того, что эта память содержала ранее. И оставили на подсобных работах низкого уровня секретности — что опять же привлекало меньше внимания со стороны излишне бдительных сотрудников разведуправления и существенно отдаляло мусоросжигатель. А потом, когда сроки все вышли и его все-таки списали, ему опять повезло — интендант попался жадный и вороватый, а мелкому жулику Стивену Сьюту срочно потребовался киборг, пусть и бэушный, зато почти даром.
Рядом со Сьютом, вечно вляпывающимся в разные неприятности, погибнуть было проще простого — если не вместе с ним, то вместо него. Но Джеймсу опять повезло. Повезло и с аварией круизного лайнера, хотя, наверное, так думать не очень хорошо, там ведь столько людей погибло… А он выжил. И к тому же случилась авария эта не где-нибудь, а именно на орбите Нереиды, и уж это точно везение из везений.
И с присвоенными документами повезло, и с коллегами. Повезло и продолжает везти — неслыханно, невероятно. Он даже и не заметил, когда перестал притворяться, изображая из себя человека, профессионала и друга, и стал просто жить. И до сих пор живет, сам себе временами не веря.
Когда его разоблачили, уравняли в правах с остальным населением Нереиды и разжаловали до младшего констебля (отобрав незаконно присвоенное вместе с чужими документами звание майора), встал вопрос: где же ему теперь жить? Общежитие, в котором ему изначально выделили комнату, было офицерским и не предназначалось для младших констеблей. Обычно молчаливый старший констебль Степан Туча забасил что-то об исключительных обстоятельствах, но тут уже воспротивился сам Джеймс: он не собирался начинать свою настоящую жизнь с выторговывания для себя каких-либо неположенных поблажек и привилегий. Не положено — значит, не положено. Будем искать другие варианты.
И вариант нашелся почти сразу — небольшая, но очень уютная комната на втором этаже частного домика, такого же небольшого и уютного. В Русском квартале, совсем недалеко от полицейского управления: даже человеку десять минут пешком, что уж говорить о киборге! Комнату сдавала хозяйка домика, тихая милая старушка, в прошлом учительница младших классов. Звали старушку Роза Марковна. Джеймс в тот же день перетащил к ней свои вещи (да и было-то тогда тех вещей!) и заплатил за месяц вперед из выданного аванса.
Он тогда еще не догадывался, что ему опять повезло: даже сильно постарайся, он вряд ли сумел бы выбрать соседство лучше — в плане социализации одного слишком уверенного в себе киборга линейки Bond.
У Розы Марковны оказалось ангельское терпение и безграничное понимание. И масса свободного времени. И педагогический талант, позволяющий мягко направить в нужную сторону самого упрямого ученика. Сам-то Джеймс тогда считал, что его социализировать незачем: что он вам, какой-то глупый сорванный DEX, что ли?! Он отлично вписался в человеческое общество, у него человеческая психология во всем ее объеме в нестираемой базовой прошивке, куда его еще социализировать? Да он создан, чтобы притворяться человеком, и он успешно им притворялся, сколько себя помнит!