Страница 55 из 58
Он прыгнул в окно.
Сломленный горем, раздавленный отчаянием, я подошел к окну. Вопреки своему желанию, я посмотрел вниз, добавив еще один ужас к кошмарным картинам в моем разуме.
Зандер ударился о землю головой.
- Где ты был, отец?
Голос Катрин заставил меня обернуться. Мы были в библиотеке. Она сидела в кресле, в котором я, казалось, вечность назад, читал дневник Элианы. Она была немного моложе, чем та Катрин, которая, вероятно, спала сейчас на верхнем этаже. Она была одета в форму инструктора Схолы Прогениум.
Катрин подняла взгляд, ее лицо было пепельно-бледным.
- Где ты был? – спросила она снова.
Я стоял перед окном, и она, казалось, смотрела прямо на меня.
- Я не знал, - ответил я, отчаянно пытаясь добиться ее понимания. – Откуда я мог знать? Она знала, почему я покинул вас. Ты сама понимаешь, что значит долг перед Империумом. Как я мог поступить иначе?
Я замолчал. Она смотрела прямо сквозь меня. Она говорила с отцом, которого здесь не было, не было никогда, когда он был нужен.
В библиотеку вошел Зандер. Он выглядел не столь распущенным, как в Силлинге. На ходу он снимал свой пояс советника.
- Что это? – спросил он.
- Ничего, - Катрин закрыла дневник. – Абсолютно ничего.
- Не книга. Это, - Зандер указал на завернутый в ткань предмет в кресле рядом с креслом Катрин.
Она встала.
- Это подарок от советника Монфор.
- Ты шутишь!
- Не шучу.
- Да уж.
- Монфор говорила что-то об этом? – спросила Катрин.
- Об этом? – сказал Зандер. – Нет, не думаю.
Он нахмурился.
- Раз уж ты упомянула о ней, она казалась очень довольной собой. Все время многозначительно говорила о чести и хитро улыбалась. Я так и не понял, что она имела в виду.
- Я знаю. Она имела в виду это, - Катрин указала на сверток.
- Но что это? – спросил Зандер.
Катрин помедлила, с явной неохотой. Потом она со вздохом развернула ткань. Под ней оказался портрет Девриса Штрока. Катрин медленно отступала от него, пока не оказалась за спиной Зандера.
Зандер уставился на картину, конвульсивно потирая руки, словно что-то ледяное оставило липкий след на его коже.
- Я не понимаю, - сказал он, хотя, судя по дрожи в голосе, на каком-то интуитивном уровне он понимал. – Что это значит?
- Это правда нашей семьи, - произнесла Катрин безжизненным голосом. – Это наша судьба.
- Так не должно быть, - прохрипел я. – Вместе мы справимся с ней.
Но меня снова не было там, и они не слышали меня.
- Это зло, - прошептал Зандер, отшатнувшись от портрета. Он пытался оторвать взгляд, но не мог.
- Да, зло, - Катрин распахнула свою шинель и вытащила из кобуры болт-пистолет.
- Нет… - простонал я.
- Что нам делать? – умоляюще произнес Зандер.
- Я читала о нашей истории, - ответила Катрин. – Мы ничего не можем сделать. Все предрешено. Это судьба.
- Я не хочу верить в это. Император хранит.
- Да, - сказала Катрин, и выстрелила Зандеру в затылок. Его череп взорвался кровавым туманом. Болтерный снаряд пробил насквозь стену перед ним. Кровь забрызгала портрет, попав на лучи восьмиконечной звезды, и холст мгновенно впитал ее.
- Император хранит, - произнесла Катрин.
На мгновение она потеряла самообладание и испустила горький стон, словно в ответ на ложь этих слов. Потом она приставила ствол болт-пистолета к своему лбу и нажала спуск.
Я скорчился, зажмурив глаза и зажав руками уши, по моему лицу текли слезы. Я не хотел видеть и слышать, как мои дети умирают снова и снова. Я не хотел открывать глаза. Не хотел подвергать себя еще одному кошмару, который я не мог остановить, еще одной трагедии, случившейся из-за того, что я покинул своих детей во имя долга.
Постепенно я понял, что единственными звуками, которые я слышал, были лишь мои сдавленные рыдания. Я лежал на полу. Открыв глаза, я увидел, что лежу в коридоре на втором этаже, между дверями в спальни Катрин и Зандера.
Опираясь о стену, я встал на ноги. Мгновение я стоял неподвижно, пытаясь восстановить равновесие. Мое тело онемело, но я знал, что это скоро пройдет. Шок защищал меня. Но скоро чувство вины нахлынет снова и затопит меня.
- Теперь ты доволен? – спросил я, обращаясь к Мальвейлю. Я едва сумел прохрипеть эти слова. Мое горло было так надорвано от плача, что глотать было мучительно больно. – Не осталось ничего, что ты еще можешь отнять у меня.
Теперь я знал правду. Катрин и Зандер были мертвы. Они были отняты у меня еще давно. Они умирали, и умирали, и умирали перед моими глазами, и не имело значения, какое из этих видений было правдой, а какие ложью. В конечном счете они все были правдой. Я потерял моих детей. Я покинул их. Те, которые казались мне моими взрослыми детьми, были лишь еще одной иллюзией, лишь проекцией моей души, истерзанной скорбью и чувством вины, как призрак Элианы.
Мне не было прощения. Не было искупления. Не было надежды.
Оставалось лишь еще одно, последнее, что я еще мог совершить.
Все более твердым шагом я направился к башне и моей спальне.
Войдя в спальню, я открыл большой шкаф и вытащил из него пластальной ящик для хранения оружия. Он прошел со мной сквозь десятилетия военных кампаний. Мои товарищи погибали, но этот ящик и то, что в нем было, всегда оставались со мной. Я поставил его на кровать и открыл. Внутри был мой плазменный пистолет, мой церемониальный меч полковника и боевой цепной меч.
Церемониальный клинок был тщательно начищен, и ярко блестел в свете люмена. Мастерство, с которым он был изготовлен, изящество его линий, было еще одним напоминанием о моей неудаче. Я не заслуживал звания, которое он символизировал.
Я ничего не заслуживал.
- Что ты делаешь?
У закрытой двери стоял Ривас.
- Я не слышал, как ты вошел, - сказал я.
- Ты был слишком сосредоточен на этом ящике.
- Конечно.
«За какого же глупца ты меня принимаешь? Тебя же нет. Ты не настоящий».
«Он кажется таким настоящим. Посмотри на его глаза».
«Прямо как у нас, когда мы думаем о детях».
«Именно. Но мы-то теперь знаем, не так ли?»
Ривас медленно направился ко мне.
- Ты не ответил мне. Что ты собираешься делать с этим?
- Думаю, ты знаешь.
- Оставь это, Мейсон.
- Мне интересно, как ты оказался здесь?
- Я не мог заснуть, потому что слишком волновался за тебя, - сказал он. – После того, как я поговорил с Катрин и Зандером…
- О, да, - прорычал я. – Когда ты попросил их вернуться сюда.
- Да. Что не так, Мейсон?
Я вздохнул, подняв взгляд к потолку.
- Мальвейль, - сказал я. – Я устал от этих игр. Пора их заканчивать.
- Остановись, - предупредил Ривас. – Ради Трона, вспомни, кто ты. Вспомни о своем долге. Вспомни свои клятвы Императору. Ты предашь Его?
- Нет, - произнес я. – Не предам.
Я поднял плазменный пистолет, направил ему в лицо и нажал спуск.
Ничего не произошло. Просто щелчок. Пистолет бы мертв, разряжен.
Ривас покачал головой.
- Не стоило тебе пытаться делать что-то подобное.
Онемение мгновенно прошло. В одну секунду рухнули все барьеры, сдерживавшие чувства, обуревавшие меня. Скорбь и чувство вины были так невыносимы, что могли меня убить. Но не убили, а разожгли пламя моего гнева. Моя ненависть к Мальвейлю и тому, что он сделал со мной и моей семьей, была столь же колоссальна, как и мои страдания. Она пылала с жаром звезды. Я мог бы разорвать Солус пополам голыми руками. Весь это гнев сосредоточился в одной точке – на этой пародии на моего друга, стоявшей передо мной.
Я не мог позволить этой твари существовать.
Я бросил бесполезный пистолет и с яростным рычанием схватил цепной меч, нажав кнопку активации. Меч с ревом включился.