Квазар

— Чтобы стены стали белыми, зайдя в ванную, вслух произнеси слово «кунур».

-Хорошо, сказала я и отправилась мыться.

Выйдя из душа с рассыпанными по спине мокрыми волосами, одетая в изящное белье и пеньюар, я чувствовала себя красивой. Флор стоял на балконе и смотрел на океан. Я тихонько подошла и, встав рядом, спросила:

— Здесь бывают сильные волны?

Он повернулся и посмотрел на меня. Он не отвечал, поэтому я подняла на него свой взгляд и застыла. В его глазах была такая нежность, перемешанная со страстью, что я тут же загорелась в ответ, но сделать что-нибудь не решилась.

— Не больше, чем те, что сейчас бушуют между нами, — наконец, ответил мужчина, и я прекрасно понимала, о чем он.

— Ты пойдешь в душ? — спросила я, кусая губу от напряжения.

— Немедленно, — сказал он, резко разворачиваясь и отходя от меня, словно от того, что представляет для него опасность.

Я закрыла глаза и через какое-то время, придя в себя, стала смотреть вдаль. Океан не казался черной бездной. Яркие луны освещали воду, придавая ей оттенки от белого до зеленого. На горизонте слева горели огни, вероятно, эта была пристань, с которой мы приехали. На какое-то мгновение я ощутила одиночество. На целой планете у меня нет никого, кто знал бы меня с детства, кто был бы моим старым другом, с кем можно было бы вспоминать старые времена. Я едва знакома с несколькими аквентийцами, другие же, являясь членами моей группы, близки мне лишь на каком-то тонком плане. И это все. Вдруг захотелось обнять детей и услышать мамин голос. Позвонить ей и слушать последние новости нашей семьи. От этих мыслей мне стало грустно, и когда вышел Флор, я предпочла поскорее забраться в постель в его горячие объятия, чтобы почувствовать его поддержку. Его нежные и крепкие руки гладили меня и от этого тоска уходила. На удивление, уставшая от многочисленных впечатлений дня, я быстро уснула, видя во сне, как Флор освобождает мое тело от кружевной паутины, чтобы страстно его любить.

Следующее утро началось с новых открытий. Когда я проснулась, Флора в комнате не было, и я могла видеть, что он что-то готовит на кухне на первом этаже, которую вчера я не заметила. Меня удивила абсолютная тишина в доме, не было слышно ни звука, словно он был пустым. Первым делом я вышла на балкон и замерла от красоты утреннего пейзажа. Желтое солнце уже во всю светило над нефритовым прозрачным океаном, в то время как с другой стороны горизонта поднималось красное светило, уступающее размерами первому. Над водой летали многочисленные птицы довольно больших размеров и одна фиолетового цвета, завидя меня, тут же подлетела и села на парапет.

— Привет, — сказала ей я, не испугавшись, — протягивая к ней руку. Я помнила, что вчера сказал мне Флор: все жилые места ограждены от опасной фауны. К моему удивлению птица, не испугавшись меня, тут же подошла ко мне ближе и сунула свою пушистую голову под мою ладонь. От радости я начала нежно поглаживать ее, и она замурлыкала, словно кошка, вероятно от удовольствия.

— Какая ты красивая, — хвалила ее я, — после душа я спущусь вниз и найду тебе еды, далеко не улетай, — попросила ее я.

Закончив утренние процедуры, в шкафу я нашла невероятной красоты полупрозрачную красную тунику, спускающуюся чуть ниже колен. Надев ее поверх кружевного черного белья, я, довольная одеждой, подаренной мне, поспешила вниз к Флору. К моему удивлению, стоило мне только спуститься на этаж ниже, как я услышала, что Флор с кем-то говорил по интернет связи, готовя при этом завтрак. Странно, что на третьем этаже при отсутствии дверей не было слышно ни звука. Чудеса!

— Доброе утро, — пропела я, спускаясь вниз по лестнице и разглядывая разнообразные домашние растения.

— Привет, — Флор нежно поцеловал меня в губы, подавая знак, что ему нужно время, чтобы закончить разговор. Я кивнула, что поняла и тут же стала расхаживать по первому этажу, изучая интерьер. Мое особенное внимание привлекло растение с крупными оранжевыми фруктами, напоминающими гигантскую мушмалу. Я понюхала плоды и пришла в восторг от наичудеснейшего запаха, который раззадорил мой аппетит. Как раз в этот момент меня позвал Флор.

— Пошли есть, я приготовил мутатк, по-вашему, это примерно как каша с фруктами, — пояснил он.

— Очень кстати, — сказала я, усаживаясь за высокую барную стойку, служившую столом. Флор стал разглядывать одежду, выбранную мной, и его улыбка заставила меня задать вопрос:

— Я одела что-то не то?

— Эта верхняя туника, ее одевают поверх других платьев, но дома я предпочитаю, чтобы ты ходила так, мне очень нравится.

— Мужчины на всех планетах, видимо, одинаковые, — сказала я, с удовольствием поглощая вкуснейшее блюдо, приготовленное аквентийцем.

— Это не так, однако, с земными мужчинами я похож тем, что не могу пропустить женской красоты.

— Все аквентийцы такие? — спросила я, ощущая укол ревности. Учитывая то, что я была самая некрасивая женщина на этой планете, его любовь к прекрасному была мне не на руку.

— Да, мы все ценим красоту, — ответил он, пытаясь понять ход моих мыслей. — Ты чем-то опять недовольна, — заключил он.

— Не обращай внимания, это все мои тараканы.

— Нет, я обращаю внимание на все, что касается тебя, — сказал он упрямо.

— Не хочу говорить, — заартачилась я.

Флор замолчал, сделав недовольную гримасу. Когда я доела, он заговорил:

— Сегодня у нас много планов, я хотел бы обсудить их с тобой. У меня есть предложение посетить самый большой водопад планеты, багряные горы с лентикулярными облаками и миражи в пустыне Редьма.

— А что тут обсуждать, у меня уже внутри все горит, как я хочу все это посмотреть! — воскликнула я.

— Хорошо, — сказал Флор, — но сначала я обязательно выясню, что ты только что скрыла от меня. Он тут же вылез из-за стойки и схватил меня на руки, подключая свою неудобную в данной ситуации апперцепцию. Я попыталась вырваться, но мои усилия напоминали жалкие трепыхания в его железных объятиях.

— Отпусти, — пищала я, но Флор сосредоточенно погружался в мое состояние, и я тут же заметила его хмурый взгляд.

— Значит, ты все еще считаешь себя непривлекательной для меня? — грозно спросил он.

— Не совсем так, — пыталась увильнуть я. — Ты сказал, что любишь красоту, но объективно я самая некрасивая женщина на этой планете, — выпалила я и надула губы.

— Как же мне донести до тебя? — проворчал он, усаживаясь на кресло и сажая меня себе на колени к нему лицом. Он положил свою правую руку себе на сердце, а левую на мое.

— Сделай то же самое, — попросил он. Я, немного поколебавшись, послушалась.

Стоило только нам совершить этот маленький ритуал, как в меня хлынули чувства, заполняющие сердце Флора. Я могла ощущать его чувство ко мне, как нечто превышающее вербальное объяснение. Это было похоже на восходящее над утренним морем солнце, на росу, каплями стекающую по сочной траве, на ветер, нежно играющий с твоими волосами, на океаны, бьющиеся о вечные скалы. Мои глаза заволокли слезы, и я поняла, что его чувства ко мне не могли сравниться ни с чем, ни с его любовью к другим членам группы, ни с возможными эмоциями к другим женщинам, никто не мог стать для него ближе, чем я.

От этих сумасшедших эмоций, не в силах удержать их, я тут же крепко прижалась к мужчине, чувствуя всем сердцем несгибаемую, неразрывную, бесконечную связь с его душой.

— Я люблю тебя, — прошептал он, — всегда любил, знал тебя, чувствовал, где бы ты ни была, куда бы тебя опять не отправили, моя привязанность к тебе нерасторжима, незыблема, нерушима. Не важно, как ты выглядишь, сколько тебе лет, какой ты расы, не имеет значения твой статус, внешность. Для меня ты самая прекрасная, потому что ты — это ты. Я люблю тебя, а не твое тело. Ты — это не тело. Ты понимаешь? — спросил он, но я, захваченная искренностью и глубиной его слов, просто рыдала у него на плече, не способная вымолвить и звука.

— Когда я говорю тебе, что ты красива, я имею в виду не только твое тело, которое мне действительно нравится, но в первую очередь я ощущаю тебя как вибрацию, как уникальную энергию, которую издаешь только ты. Твои чувства, твое сознание, вся ты целиком с особенностями твоей души, твоя личность — вот, что привлекает меня, ты меня слышишь? То, как ты говоришь, смеешься, твоя мимика, жесты, запах — все это твои особенности, которые неповторимы, уникальны. И это все я люблю. Тебя всю, не по кусочкам, не разделяя тебя по частям. Мне нравишься ты, и тебе не стоит больше ничего стесняться или придумывать, запомнила?