Четыре голоса Тьмы

Я потрясенно молчала. Второй прорыв Тьмы произошел больше полутора тысяч лет назад.

— Так все это время ты висел здесь?

— Да, все время. Но большую часть времени я провел в наведенном на меня лилдомскими магами сне, пробуждаясь лишь в те моменты, когда Тьма начинала набирать силу, и здешние запоры ослабевали. Я помню, как в руины приходили порой приходили люди. В основном они погибали. Но не все, о нет. Несколько десятилетий назад наверху была небольшая экспедиция. Кажется, они просто исследовали развалины. Я смог дотянуться до одной женщины, которая приблизилась ко мне сильнее прочих, и она унесла в себе мой дар, часть моей сущности…

— А что Подогайн? — прервала я словоизлияния некроманта, которая явно ударился в воспоминания, не имеющие отношения к происходящему.

Дригот почему-то сдавленно хихикнул, но продолжил:

— Подогайн разбудил меня окончательно. Он сильно рассчитывал на меня, готовил мне роль последней искупительной жертвы, после которой Тьма должна была обрушиться на мир. О, как же он оказался разочарован!

— Почему? Твоя сила уменьшилась за долгие века и Тьму тобой не накормишь?

— Нет, моя сила осталась при мне. И если теперь дать мне волю, я могу перевернуть этот мир вверх ногами… Армии тупых зомби? Чепуха! За прошедшие века я придумал столько новых сущностей! И если их выпустить в мир, то меня уже никто не остановит… Но я уже не хочу этого. За долгие веки я сильно изменился, мне было сложно принять это, очень сложно. Но я увидел Подогайна — о! когда-то я сильно походил на него! — и осознал, что я уже другой. Да, другой.

— И поэтому он не убил тебя?

— Да. Теперь моя мощь оказалась бы на другой чаше весов. Тьма стала бы сильнее, но прорыва бы не было.

— Почему же?

— Потому что Тьма она… разная. В ней можно выделить четыре голоса, потока, личности… их можно называть по-разному. Один голос — голос ребенка, который далек от взрослых забот, его цель — игра, и ему нужен мир как… как песочница. Второй же — подросток, который стремится доказать что-то миру, подчинить его себе, изменить в угоду своим желаниям и идеалам. Да, когда-то я тоже был таким, а Подогайн — до сих пор такой вот подросток, несмотря на почтенный — по вашим меркам, конечно — возраст и все регалии. Он воюет против несовершенства мира, и не придумал ничего лучше, как спустить на него Тьму. Типичная позиция для подростка.

— А остальные… голоса?

— Третий — это взрослый, его интересует внешний мир, но он готов воспринимать его во всем многообразии. И не пытается изменить то, что изменить нельзя. Его цель — познание, он хочет разобраться во всем, проникнуть в самую глубь, но не ломать. Ломать ему уже не интересно. Это слишком примитивно. А четвертый голос — голос старца, уставшего от всего. Он хочет покоя. Покой… какое прекрасное слово…

В голосе Дриготе прозвучала безмерная усталость. Он жаждал покоя, но ему мешали достичь его.

— А как же тень? — резко спросила я некроманта. — Это не вяжется с покоем и отходом от мира! Или все опять свалишь на Подогайна?

— Да, — ответил темный. — Не вяжется, ты права. Это был последний шанс. Последний шанс для меня стать таким же, каким я был раньше. Последний шанс для архимага получить столь желанную жертву. Подогайн снял часть моих оков — он невероятно изобретателен и талантлив, как и я когда-то — и я послал свою тень в мир. Он… мы надеялись, что она будет убивать, убивать много и разнообразно. И я, связанный с тенью самыми прочными узами на свете, тоже почувствую на губах вкус крови, вдохновлюсь творимой жестокостью, а в душе моей вновь разгорится жажда. Жажда, утолить которую смогут лишь человеческие жизни…

— План провалился?

— Это был хороший план. И он мог сработать. Должен был. Я бы удовлетворил свою ностальгию по временам бурной молодости, а Подогайн получил бы необходимую жертву, чтобы спустить Тьму на мир. Меня жизнь уже не волнует. Я устал от нее. И это был последний шанс как-то ее оживить… прости за нелепый каламбур… Но к сожалению, на культистов, которым я перекинул свою тень, устроили засаду. Вы устроили.

— И почти все погибли… — прошептала я.

— Да. Я в этом виноват и не буду перекладывать ответственность на Подогайна. У него и собственных грехов хватает. Даже страшно подумать, сколько темных он отправил во Тьму во имя исполнения своей странной цели. А сколько при этом было невинных жертв — так вообще подсчитать невозможно. Да, я когда-то очень походил на него, очень.

— Так почему же вы не попробовали еще? Тени кончились?!

— Не в этом дело. Когда наш план провалился, Подогайн был в ярости. И смотрелся просто жалко. Я… я не хотел снова стать таким. Я слишком стар, и я устал от всего.

— И что теперь с нами будет?

— Кажется, Подогайн должен появиться сегодня. Я не знаю, что он задумал насчет меня, но вот с тобой я могу начинать прощаться. Ты и сама это понимаешь.

— Да, понимаю, — призналась я.

Дригот был совершенно прав. Спорить тут не о чем. Только вот Гарла жалко. Не повезло ему с хозяйкой. И сама в ловушку угодила, и его на смерть обрекла. Даже если он решит уйти, то куда ему деваться? В незнакомой-то стране.

Тем временем в пещере стало тесно. В нее постепенно набивались маги. Итрис Кардо пришел одним из последних и старательно не смотрел на меня. Другие, из тех, кто меня хоть немного знал, тоже старательно отводили глаза. Да и все остальные тоже не выглядели очень довольными.

Одно дело убить, пусть даже и в угоду Тьме, старого некроманта, а совсем другое — прикончить молодую красивую девушку, которую ты когда-то учил в Академии.

Шресто Подогайн не будет переживать из-за таких мыслей, лично он со мной знаком не был, да если бы и был… Он целую страну бросил на алтарь Тьмы. Во имя своих целей он и не только через мой труп перешагнет. А через тысячи. И даже не запнется.

Маги продолжали бродить по пещере, но взгляды стали более напряженными. Что-то шло не так. Еще через двадцать минут не выдержал уже знакомый мне Аздор.

— Кардо, где архимаг? Он должен был телепортироваться полчаса назад! С Дороттайном же закончили!

— Не знаю, — прошипел в ответ Кардо. — Архимаг всегда появлялся вовремя.

— Он телепортируется прямо сюда?! — я не смогла сдержать удивления. — Это же смертельно опасно! Телепортация дает огромную погрешность!

Меня проигнорировали. Вместо магов мне ответил некромант. Его голос снова зазвучал в моей голове.

— Да, он появляется прямо здесь. У него совершенно особенный камень, не знаю, откуда такой и как работает. Даже я всегда пользовался самыми обычными. И однажды оказался по другую сторону стены своего города, который осадили враги. Это было забавно. Весьма забавно. Но они веселились недолго.

— Но как архимаг делает это?

— Подогайн умница, хоть и совершенно безумен. Его камень наводится по камням связи. Это очень удобно. Если бы у меня был такой…

Что ж, чем сильнее опаздывает Подогайн, тем дольше я проживу.

Маги тем временем попытались найти архимага. Но связаться с самим Подогайном по камню связи не получилось, а с Дороттайна кто-то из помощников ответил, что архимаг отбыл по важным делам около получаса назад.

Растерявшиеся маги продолжали бродить по пещере. Они не знали, что им делать дальше.

— Без Подогайна они ни на что не способны, — сказал Дригот. — Маги среди них есть неплохие, например, Кардо, но вот принимать решения… Архимаг подбирает себе исполнителей. И он плохо разбирается в людях. Как и я в свое время. За что и поплатился. И он когда-нибудь поплатится, — некромант неожиданно рассмеялся.

Разброд среди магов достиг апогея. Даже Кардо, который во время учебы вызывал у меня уважение и почтение — что мало кому удавалось — выглядел теперь потерянным.

И потому когда в пещеру ворвался запыхавшийся адепт Огня, все взоры сразу устремились на него. Молодой маг не сразу смог заговорить, он с трудом отдышался и посмотрел потрясенным взглядом на Кардо.