О-Л 2

Пятое небо оказалось ячеистым и переливчатым, словно стеклянные соты. Там был рай. Точнее, много райев. Самых разных. С гуриями и без. В вечноцветущих и одновременно плодоносящих садах. Или — похожих на лазурное море. Или — на огромный луг с сочной травой. Или на дворец с пиршественными залами. Или…

Мы шарахались по блистающему под ярким солнцем лабиринту, распугивая мирных праведников, отдыхающих от земных страданий. Вслед неслись вопросы и проклятья.

По дороге удалось познакомиться с доброй дюжиной стражей мертвых миров. Один из церберов вознамерился сожрать моих подданных, приняв их за беглые души, но получил по одной из семи морд ятаганом и сразу успокоился.

В конце концов, с помощью неизвестно откуда взявшегося одноглазого толстяка, мы нашли то, что искали.

В орочьем раю была степь. И еще там было солнце и полынный ветер.

Честно говоря, я так и не понял, зачем оркам умирать, если жизнь после смерти у них ничем не отличается от жизни на земле. Землю, кстати, отсюда было видно — достаточно только присмотреться внимательно, чтобы различить сквозь корни травы очертания континента, вздыбившегося горами и изрезанного реками.

— А мне здесь нравится, — разорвал блаженную тишину, окружавшую нас, голос человека. — Думаю, до моих предков я добраться не сумею…

Мужик осмотрелся и ленивой походкой направился к одинокой березе, растущей на берегу небольшого ручейка. Только сейчас я понял, что с дерева, вместо положенных сережек, свисают парочками небольшие бананы. Человек сорвал несколько и сунул в рот.

— Осторожно! Вдруг ядовитые? — испуганно вскрикнул самый старый из орков.

— Где? В счастливой обители предков? — саркастически спросил человек, прожевав очередной фрукт.

— Так, — тихо, чтобы слышал только я, пробурчал Асаль-тэ-Баукир. — Они, кажется, прекрасно освоятся и без тебя.

— Похоже на то, — кивнул я.

И крикнул:

— Мужики, в общем, я пошел!

Духи, обретшие, по крайней мере, с виду, полную материальность, хором обернулись ко мне:

— Прости нас, Скачущий-На-Льве! Мы обезумели от счастья обретения посмертной обители — именно такой, о которой рассказывали наши мудрецы. Я никогда не был шаманом и не представляю, что можно сделать с бессмертной душой. Нам нечего дать тебе сейчас потому, что хоронили нас не по обряду, и единственными могильщиками были пожиратели падали. Но если мы когда-нибудь тебе понадобимся…

Я снова кивнул:

— Да ладно вам, мужики! Вы уже заплатили — там, на поле боя. Присматривайте тут, чтобы другие орочьи души не пролетали прямиком на девятое небо, а попадали, куда надо.

«Иначе мне придется переквалифицироваться в проводника в загробный мир, а карьера Харона — это вовсе не то, о чем я мечтал», — добавил я для себя.

И, подумав, я спросил у единственного в компании человека:

— Тебя как зовут, лекарь?

— Когда-то звали Багратом из Меркена, — откликнулся дух, судорожно проглотив недожеванный банан.

— Так вот, Баграт, это тебе сейчас кажется, что счастье рядом. Но, насколько я знаю нашу лекарскую натуру, через малое время ты начнешь вешаться от скуки. Рай для нас — не самое лучшее место. Поэтому назначаю тебя проводником. Встречай души целителей и ищи для них подходящие места. В смысле, ищи их родню… Ну, ты понял. Времени у тебя теперь много, как-нибудь постепенно разберешься, где чей рай. Может, и своих предков найдешь.

— А мы? — загомонил орки.

— Что вы? Ваши кланы кочуют по этой степи. Ваши деды ждут вас, — удивился я.

— Мы тоже будем помогать тем, кто ищет дорогу в рай, — упрямо ответил самый коренастый.

Кажется, именно он рассказывал у костра про попавшую в спину стрелу.

Я пожал плечами:

— Если хотите — пожалуйста. Я даю вам полную свободу. Можете исследовать пятое небо и возвращаться на землю, когда захотите. Только хозяев райских кущ не пугайте.

ГЛАВА 22

У ворот столицы я был, когда солнце еще только начало клониться к закату. Полюбоваться куполами, которые дали городу второе имя — Златоглавый. Они парили над прибрежной долиной, над красными черепичными и белыми каменными крышами, над зеленью садов и голубизной прудов, они колыхались, словно воздушные шары, и сияли в солнечном мареве, как огромные прожектора… Десятки куполов. Мне хватило одного взгляда и одного удара сердца, чтобы проникнуться восхищением и ощутить свое родство с этим городом.

Молодым козлом поскакал я вниз по дороге, к белой от пыли каменной стене, окружающей Эльтурон, словно гигантская змея — кладку золотых яиц.

Входная плата оказалась пустяковой, стражник с брезгливым выражением на рябой роже взял у меня медный «орел» и выдал кусок потертой кожи размером со спичечный коробок. От этого клочка пахло колдовством, но я не стал задумываться о системе охраны города. Хотя наличие таких «паспортов» о многом говорило — например, о том, что в столице не очень-то привечают бродяг. И еще — о достаточно развитой магии, причем доступной не только отдельным властителям, но и простонародью. Если такой опознавательный знак получает каждый гость столицы, то это означает, что среди городских стражников есть способные читать магические плетения.

Найти «Эльфийские ушки» тоже не составило особого труда. Я добрался до рыбного рынка, обогнул его по периметру, обратив внимание, что далеко не все прилавки заняты, и буквально уткнулся носом в вывеску, изображающую заостренное ухо. Деревянная модель запчасти от эльфа, длиной в добрый метр, висела рядом с дверью, а к тому месту, где обычно в ушах прокалывают дырки для сережек, был прицеплен бронзовый колокольчик.

На мой звон вышел средних лет человек. Именно человек, людь, а не орк. Но выглядел мужик совершенно так, как должен выглядеть вышибала в достаточно дорогой таверне: здоровяк с налысо бритой головой, пышными усами и сонно-презрительным выражением лица. А вот его одежда вдруг напомнила фольклорных гуцулов: рубаха и штаны из белого полотна, на удивление чистые, и вышитая бархатная жилетка. Мужик скептически окинул взглядом мою не особо роскошную личность и буркнул:

— Топал бы ты, ага, к своим, в овечьи ряды!

Пришлось показать мужику золотую монету и с самым невинным видом сказать:

— Мне нужно будет пожить дюжину дней в тишине.

Деньги моментально изменили отношение ко мне, и через полчаса я уже делал то, о чем мечтал последние недели: сидел в большом деревянном корыте, полном теплой, пахнущей розами, воды, и намыливал голову. Баню здесь по обычаю топили лишь раз в полудюжину дней, а для тех, кто приходил в город в другое время, грели воду в той же бане, но на небольшом комельке. Ни о каком паре и речь не шла. Впрочем, для счастья мне хватило и ведра кипятка. С холодной водой тут было гораздо проще — в Эльтуроне обнаружился настоящий водопровод.

Когда солнце наконец село, я лежал на почти настоящей кровати и чувствовал себя чистым, сытым до безразличия к еде, чуть-чуть пьяным и совершенно счастливым от предвкушения завтрашней встречи… На стуле висела новая одежда: еще один золотой ушел на то, чтобы послать прислугу к портному за добротным халатом, рубахой и всем остальным, что нужно, чтобы чувствовать себя чистым, как свежий снег.

Священная роща — удивительное место. Даже если бы я не слышал о ней от пары мелких шаманов, встреченных в дороге, меня обязательно потянуло бы туда.

Раскинулась она неподалеку от дворца Владыки. Но от центра города ее отделяет Старый город — самая древняя часть Эльтурона. Остальные кварталы орочьей столицы мало отличаются от того, что я видел на Земле в Бухаре или Самарканде. Низкие домики с плоскими крышами, окруженные глухими оградами-дувалами, за которыми угадываются сады и виноградники. Вымощенные камнем грязноватые улицы, вдоль которых журчат арыки. В центре — дворцы, блестящие на солнце изразцами стен и кокетничающие затейливой резьбой, узкие башенки над ними, круглые купола и зелень садов, не скрытых от взглядов прохожих. Здесь брусчатка почище, арыки — пошире. Порой перед домом какого-нибудь вельможи блестит на солнце целый пруд, окруженный фруктовыми деревьями, и по нему плавают ручные лебеди. Кажется, такие водоемы тут называют «даром» — проходящий мимо путник может присесть на ведущих к воде каменных ступенях, умыться, отдохнуть в тенистой прохладе…