Страница 39 из 101
Изменщица, сказала бы мать. Дура, отмахнулся бы отец. Молодец, ухмыльнулась бы подруга. Но все слова близких были не нужны, они просто растворились в обжигающем пламени страсти, его язык ласково жег мои внутренности и повергал в агонию похоти.
Горло уже саднило, но я продолжала принимать в него член, сдерживая рвотные позывы. Они и не успевали толком развиться, потому что язык Артема, так яростно пьющий мой сок возбуждения, был неутомим. Не зря говорят, что в языке самые сильные мышцы. Он буквально вылизывал мне все: от взбухшего бутончика, до розовых лепестков. Не забывая ввинчиваться в горячее лоно, трахая его ровно в том ритме, в котором скользил членом во рту.
Я продолжала гореть на костре удовольствия, чувствуя, как будто не один мужчина меня ласкает, а несколько. Эти призрачные фантомы, даря удовлетворение моему, уже казалось, фригидному телу, только подкидывали дров, чтобы языки пламени еще яростнее захватывали в плен порока и разврата.
И я мычала, обильно выделяя слюну, что стекала, по подбородку и достигала чувствительный сосков, один из которых окупировали пальцы Артема.
Это продолжалось бесконечно, пока я не почувствовала, как член во рту разбухает, становится тверже, каменеет, а давление языка на клитор становится невыносимым.
К нему прибавились пальцы, скользнувшие внутрь и на немыслимой скорости насилуя мое мягкое мое лоно.
И это стало последней каплей.
Захлебываясь мужским солоноватым семенем, я падала в омут нирваны, пронзаемая всеми иглами, которыми только мог проткнуть меня оргазм.
Снова и снова я кончала, глотая вязкую жидкость, пока тело окончательно не выдохлось, и я просто не потеряла сознание.
Очнулась от шума дождя.
Он ласкал мой слух, как и басистый голос, напевающий незамысловатый ритм.
Оказалось это душ, а поет военную песню Артем, мочалкой мыливший мое тело, придерживая его рукой.
Он улыбнулся, когда наши взгляды столкнулись, и я не смогла сдержать ответной удовлетворенной улыбки, чувствуя как в душе распуская солнечный цветок счастья и благодарности.
— Это мой лучший день рождения за последние десять лет.
Артем, собиравшийся меня поцеловать, замер и отпрянул.
— Почему не сказала?
— Кхм, — усмехнулась я и, отобрав мочалку, сама стала намыливать это совершенное тело.
Какой же кайф, что он поселился по соседству, что я ему приглянулась, что он оказался таким напористым и наглым.
Сидела бы сейчас дома и лила горькие слезы о своей несложившейся судьбе.
— Напомни пожалуйста, в какой момент я должна была рассказать что у меня день рождения? Когда ты заливал мне в рот сливки или когда я захлебывалась твоей спермой?
Артем поднял уголок рта и почесал затылок.
— И то верно. Но могла вчера сказа… — Черт… ты ведь сегодня нарядилась. Я помню твой бантик, — шлепнул он меня по заднице и наклонился ниже. — Я куплю тебе новое белье от этой, как её, Вероники с секретом.