Страница 36 из 101
Сегодня я разорилась на новое белье. Был повод. Обычно я сразу его снимаю, чтобы Артем не видел ни торчащих ниток, ни бледной застиранной ткани, и то, как из-за давным давно вылетевших косточек, грудь в бюсте кажется обвисшей.
Я долго смотрела на себя в зеркало в ванной после душа и даже сделала подобие прически, завив волосы плойкой.
Мой день рождения. И хоть я не праздную его уже четыре года, именно в этот день мне захотелось стать красивой.
Стать красивой для него.
С утра звонила мама, и даже соизволила поздравить обиженная Таня.
Муж или совсем забыл, или готовит мне сюрприз. Я фыркнула, потому что подобное развитие событий на грани фантастики.
Сказки бывают только в любовных книжках, которые я тоже перестала читать четыре года назад, осознав, что мир даже близко не похож на Толкиеновский.
Моя жизнь разделилась на до и после, именно в тот день, когда отец пришел с работы и сказал, что Вася сорвался с обрыва на очередном задании. Лучший альпинист в своей группе сорвался с обрыва.
С тех пор никто из нас ничего не празднует, словно вместе с Васькой из дома ушла вся жизнь. Словно он и был нашей жизнью.
Высокий, спортивный, гордость отца и головная боль всех девушек военного городка в котором мы жили. С его смертью в доме началась тяжелая гнетущая атмосфера, постоянные скандалы, постоянные оскорбления. От всего этого я и сбежала в объятия красивого, улыбчивого, светловолосого Влада.
И теперь, спустя четыре года и рождение сына, я понимаю, что только малыш, дает мне возможность не жалеть об этом браке. Под откос он пошел еще в тот момент, когда мой отец, полковник Ланкин. высказал свое мнение по поводу нашего скоропалительного брака и неожиданной беременности.
Он не собирался нас поддерживать, а я перестала быть его дочерью. Перебивались по съемным квартирам с часто болеющим малышом, нам очень повезло, что бабушка Влада завещала эту квартиру ему.
Отец же со мной так и не общался. Хоть и переехал в Москву к моему удивлению. Он после смерти сына совсем перестал быть тем мужчиной, который был для меня идеалом и примером. Тем, кто научил меня всему, что я умела.
Никогда не была примерной дочерью для матери, зато всегда преследовала отца и брата в их приключениях. Охота, рыбалка, машины, военная история, альпинизм и скалолазание. Список был бесконечным. Но все стало для меня неважным, когда я осталась одна. Я даже при живом ленивом муже одна.
Не буду грустить, ведь там, за стенкой, меня ждет мой тренажер.
Посмотрев в телефон, я поняла, что меня сегодня уже никто поздравлять не собирается. Глянула через приложение видеонаблюдения, как там в садике Тёмка. Потом поправила макияж и отправилась на очередную «тренировку», которая позволила мне с натяжкой, но надеть старые джинсы. Еще не застегнуть, но до середины бедра они уже натягиваются.
Подхожу к двери соседа и нажимаю на звонок, поплотнее запахнув халат и убирая пружинистую прядь за ухо, чувствуя подбирающееся томление во всем теле.
Горячий, заботливый мужчина лучший подарок на день рождение, который могла мне сделать судьба.
Никто не ответил, а дверь оказывается открыта. Невольно хмурясь, просто ее толкаю, вхожу в подозрительно темную прихожую.
Там вдалеке видно распахнутое окно, с легко покачивающейся бежевой, как и вся мебель в квартире, тюлью. И тишина. Она наваливается на меня и вызывает острое чувство страха.
— Артем.
Он не отзывается, и я, снимая тапочки, делаю пару шагов вперед, дрожа и часто выдыхая холодный воздух. По телу пробежал холод, и я испуганно крикнула снова:
— Артем! Где ты?!
И тут из спальни, дверь которой лишь приоткрыта, выкатывается темный крупный баллончик. Он касается пальцев на моих ногах, и я испуганно вскрикиваю.
— Артем, где ты! Что за шутки?
Да, это были его шутки, только я еще не понимала масштаб.
Дверь спальни открылась, и на фоне полуденного солнца темным, словно вырезанным из бумаги пятном выделялась мощная фигура Артема.
Некое облегчение навалилось на меня, но зря. Неожиданно Артем выставляет руку вперед и из нее что-то стрелой брызжет на меня.
Прямо в распахнутый халат на новый, сука, бюстгальтер.
Я стою, как громом пораженная, не в силах не пошевелиться, не издать членораздельный звук. Задыхаюсь, смотрю на свою грудь, заляпанную чем-то белым, липким. И судя по запаху, сладким.
— Взбитые сливки?! — кричу я, что есть сил, а эта сволочь кивает и ржет. Я делаю шаг, чтобы ударить скотину или забрать баллончик, но в мой, раскрытый в возмущении, рот попадает новая струя.
Я откашливаюсь, понимая, что весь мой праздничный эротичный наряд безвозвратно испорчен.
А это значит, что кричать и истерить уже смысла нет. А вот отомстить этому наглецу нужно. Прямо сейчас. Взять его тем оружием, против которого мужчины бороться не могут.
Задрав подбородок и получив в попу новую струю, я наклоняюсь вниз и «случайно» задираю халат, обнажая бедро и попу с бантиком на кружевных трусиках. Взгляд от темного пятна Артема я не отрываю, наклоняясь благодаря своей растяжке все ниже, и обхватывая пальцами заветный твердый предмет.