Н 6

- Предлагала контракт – помог я – Ага. Договор подписанный кровью. Все на тех же условиях – подписывай или подыхай. Кто бы отказался?

- Мать мудра. И мыслит о нашем благе.

- Даже спорить не хочу.

- Но это так! Вспомни о добровольно низших! Их ведь немало!

- Тысячи.

- Вот! И что все были сначала добросами, а потом превратились в низших? Нет! Если доброс совершает преступление – он платит либо сэбами, либо работами, либо же его превращают в призма! Но я никогда не слышал, чтобы добросам понижали статус до добровольно низшего. Однар и его выжившие бойцы – исключение. Да и то в словах Матери не было прямого указания на добровольно низших. Я считаю, что в давние времена, когда Матерью был открыт путь к спасению, она внимательно оценивала каждого, кто обратился к ней с мольбой.

- Оценивала его прошлое? Вряд ли. К психопатам это вполне применительно. Эти даже со стиранием памяти могут рано или поздно вернуться к любимым кровавым делам. Но если ты в прошлом убийца по случайности? Тоже в низшие?

- Нет-нет, ты не понял. Прошлое твое Матерью тоже оценивалось, само собой. Но я не об этом. Я подвожу речь к сурверам и Зомбилэнду.

- И? О чем ты говоришь? Как система оценивала обратившихся?

- Это же просто, Оди. Ты ведь умен. Подумай. Если ты приходишь и просишь спасти свою жизнь, но при этом ты один из миллиардов обычных людишек. Мелкая рядовая личность не хуже и не лучше других. Что может хоть немного выделить тебя из толпы таких же?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы перебрать варианты и остановиться на самом явном:

- Плата – сказал я – За спасение надо платить. И в зависимости от платы…

- Точно. Мать мудра и добра. Она старается спасти всех. Но при этом стальные стены и небо из воздуха не создать. Нужны материалы. Нужны рабочие руки. Нужны деньги. Обрывки легенд бродят и бродят по дорогам мира. А таборы их собирают и складывают воедино. Плату можно было внести разным путем – работой, деньгами, каким-то имуществом. Поэтому в легендах звучит другое слово. Лепта.

- Лепта?

- Да. Каждый из тех, кто жил здесь, живет ныне или же пока лежит в холодном сне и ждет пробуждения – все они в свое время внесли Лепту. И у каждого она была своя. Кто-то мог поделиться знаниями, деньгами и был готов поработать. Кто-то мог не больше, чем махать кувалдой.

- Вот теперь сука все стало на свои места – буркнул я мрачно – Вот откуда гребаная гниль и пошла! Неравенство изначально!

- Разве это несправедливо? Все мы жаждем спасения. Но если я пожертвовал Матери огромное имущество, да еще и привез, к примеру сорок-пятьдесят тонн продуктов или медикаментов, а ты всего лишь махал усердно кувалдой – разве мы равны? Ведь я сделал больше! Я дал больше! Моя Лепта больше! Понимаешь?

- Пусть так. Но в этом есть надлом, трещина. А трещинам свойственно со временем становиться глубже. Так о чем речь, Тон? Те, кто махал кувалдой или просто был молод и силен были отправлены в добровольно низшие. Так?

- Да. Я так думаю. И барон Янорло так же думает – мы часто беседуем о прошлом. И многие другие старики думают так же. Время, обрывки сплетен и легенд – все это складывается воедино в не слишком красивую картину нашего прошлого, гоблин Оди.

- Добросы – это скорей всего те, чья Лепта была чуть выше. Так? Они накидали немало сэбов системе, может еще и поработали чуток во имя спасения. И получили статус добросов. Живи себе припеваючи в прибрежном городке, любуйся пейзажами и знай – ты спасен.

- Да.

- Про эльфов и спрашивать боюсь.

- Тут все и так понятно. Высшие это те, кто особенно помог Матери создать этот мир и продолжают ей помогать.

- Наверно…

- И вот теперь о сурверах. Они те, чья Лепта была очень велика. Так говорят они сами при каждом удобном случае. Они похваляются, что еще до того, как попасть сюда, они знали о приближающейся Беде и делали все, чтобы выжить. Поэтому они и называют себя сурверами – выживающими.

- Это на каком языке?

- Не знаю. Может уже ни на каком. Все искажено и стерто. Сурверы утверждают, что они и сами готовились выжить, прилагая для этого огромные и масштабные усилия. Но позднее они здраво оценили масштаб Беды и поняли, что разумней всего будет примкнуть к Матери. И они якобы сделали предложение, которое Мать отвергла. Это то самое, где «примкнуть». Мать соглашалась принять сурверов и их огромную Лепту, но только на условиях их вливания в общие ряды, а не «примыкания». И начался великий торг. Для создания спасительного мира Матери требовалось огромное количество ресурсов и рабочих рук. Сурверы были готовы предоставить немалую часть этого, но они не хотели быть как все. Мол раз мы платим так много – хотим стать как минимум высшими.

- В эльфы захотели?

- Точно. Но Мать отвергла их притязания. Однако ресурсы были нужны, а сурверы продолжали упираться и торговаться. Посовещавшись, они были согласны на статус пониже, но при этом требовали, чтобы им не стирали память, не лишали их возможности воспроизводства потомства, дали свободу перемещения без ограничений… И снова получили отказ. Никто не знает, чем бы все кончилось, но тут вроде как случился очередной громкий предвестник стремительно приближающейся Беды. И он так впечатлил сурверов, что они резко сократили свой лист хотелок. Мать отредактировала его еще немного и договор был заключен.

- Какой именно?

- Кто знает? Сурверы много болтают и любят хвалиться. Но и секреты свои хранить умеют. Из мелочей известных – при «рождении» очередного сурвера ему предоставляется информация о их статусе и важности. Вот тебе хоть что-то сообщили, когда ты открыл глаза там на Окраине?

- Нихрена.

- Бродосам Мать при рождении говорит, что на нас возложена великая честь и обязанность охранять и оберегать Чистую Тропу, верой и правдой служить миру.

- Ого.

- А сурверам рассказывают, что в прошлом они внесли немалую Лепту в спасение мира и так далее. Сам понимаешь – эго растет мгновенно.

- Ну да. Родился гоблином, а тебе на ушко шепчут – да ты не гоблин, ты прямо сука герой!

- Точно.

- А в чем они обманули систему?

- Никто не знает. Хотя сурверы это отрицают. Но точно что-то было раз Мать превратила их в заключенных королей. Их крепости – персональные тюрьмы, что высятся в Зомбилэнде. Там много воды – ручьи, озерца, затопленные луга. А крепости сурверов выглядят бетонными кочками поросшими лишайником и деревцами. Когда поднимается туман Зомбилэнд выглядит болотом. Отсюда и прозвище болотники.

- А почему их называют ждунами?

- Потому что вся их жизнь – одно гребанное ожидание. Они не могут путешествовать, а из-за мести Матери они не могут надолго покидать свои личные бункеры.

- Как ты сказал? Личные бункеры?

- Да. Молва любит все волшебное, поэтому их называют властителями замков, лордами крепостей, рыцарями бетонных холмов и прочей хренью. Но по сути – это просто бункеры. Максимально защищенная среда обитания. Рассчитанная на одного человека по площади и прочему.

- В каждом бункере только один сурвер?

- Ага – Тон с усмешкой пыхнул дымом – Точно.

- И сколько всего этих бункеров?

- Одиннадцать.

- Я не ослышался?

- Не-а. Одиннадцать крепостей сурверов на весь мир и все они в Зомбилэнде. Дополнительная месть Матери – мало того, что они привязаны намертво к своим бункерам, так еще и вокруг бродят огромные толпы голодных зомби.

- Вот дерьмо…. И их численность не меняется?

- Нет. Умирает один сурвер – его сменяет следующий. Раньше их было двенадцать. Но благодаря действиям Однара на одну крепость стало меньше.

- И система не восстановила разрушенный бункер?

- Нет.

- А второй вскрытый ими бункер?

- Тот сурвер выжил. И тот бункер был починен.

- Всего одиннадцать сурверов. Так чем они страшны? И чем так ненавистны?

- Никто не знает. А сами сурверы отрицают любой обман со своей стороны. И правят Зомбилэндом.