Сын императрицы

Тому втемяшилось в голову затеять ссору с одним из соседей из-за какой-то старой обиды — зачем, спрашивается, пригласил его? Слово за словом, дошло до взаимных оскорблений, пришлось молодому хозяину встать между ними в буквальном смысле и получить удар клюкой на свою голову. С трудом угомонил двух разошедшихся мужей, отправил с оказией одного домой, а тестя уговорил пойти отдохнуть. До этого случая не предполагал в обычно спокойном, даже покладистом — особенно при жене, — немолодом человеке такого кипения страстей и буйства. Позже Надежда объяснила — рассказала о неких романтических отношениях Ирины Петровны с тем соседом в далекой юности, отец же до сих пор ревнует жену, предполагает, что их связь продолжается, хотя оснований тому нет. Обычно вслух не высказывает свои подозрения и обиду, но порой срывается, как в этот раз, когда крепко подопьет и теряет контроль над собой.

Конечно, большую часть времени и внимания Лексей уделял в этот вечер молодой жене, но свел также знакомства с кем-то из гостей — с тем же губернатором, генерал-майором Осиповым, его женой и дочерьми — Натальей и Катей. Младшая еще совсем ребенок — ей едва минуло двенадцать, — старшей же исполнилось восемнадцать. Довольно красивая и обходительная, она вызывала интерес многих мужчин — как совсем юных, так и давно уже зрелых. Наверное, Наталье внимание уделялось не меньше, чем виновнице торжества — вокруг нее вились поклонники, ни на минуту не оставалась одна, а она мило с ними общалась, вела легкую беседу и улыбалась. Лексей обменялся с ней парой фраз, когда тесть представил его губернатору, а тот в свою очередь свое семейство, а потом уже прощаясь. Но почему-то осталось какое-то чувство, что между ними возникло непонятное притяжение. Вроде бы девушка не подавала каких-то признаков увлечения им, но наитие подсказывало — с ней будут сложности, — и это отнюдь его не радовало.

Не минуло и трех дней после свадьбы, как чете Бобринских прислали приглашение от губернатора и его жены на бал, устраиваемый через неделю. Лексей в этот день объезжал деревни, вернулся к закату дня, довольный увиденным в крестьянских хозяйствах. Не успел войти в дом, как к нему поспешила жена и с заметной в голосе радостью объявила: — Лексей, нас с тобой приглашает на бал сам губернатор! Еще утром прислали нам листок — вот смотри, даже с печатью! Я не утерпела — вскрыла и прочла, — ты не будешь ругать меня?

От листочка шел тонкий запах духов, завезенных из Франции — своих в стране еще не имелось, — ясно подсказавших молодому человеку, кто же писал на нем. Не каждая дворянка могла позволить себе столь дорогую парфюмерию, так что спутать тут было сложно — именно такими духами пахло от Натальи, губернаторской дочери, а приглашение — дело ее рук. Не стал объяснять жене эту подоплеку, только сказал: — Маша, нам не следует ехать на бал — тебе надо беречься, какие тут танцы!

Жена попыталась высказать, что ей еще можно, а дома сидеть скучно, но Лексей, обычно потакавший ей во всем, на этот раз отказал твердо. В утешение предложил завтра покататься на санях, заодно и проехаться в город на торг — может купить себе что-нибудь нужное. Такая альтернатива соблазнила Машу, не стала больше настаивать с балом. Сам же следующим утром отправил с конюхом — он же кучер, — ответное письмо в губернаторский дом с отказом и объяснением причины. Еще через день пришел вызов в резиденцию губернатора по срочной надобности, который Лексей, разумеется, не мог не исполнить.

В кабинете главы губернии кроме него самого застал Наталью — она стояла в углу у окна и смотрела на молодого офицера каким-то странным взглядом — то ли с надеждой, то ли тревогой. На его поклон ответила глубоким реверансом, а не книксеном — все же он барон, по сословному рангу выше ее, обычной дворянки, даже и генеральской дочери.

Осипов не стал тянуть, сразу объяснил причину вызова: — Лексей Григорьевич, есть у меня просьба к вам. Она не по службе, но для меня важна безмерно. Может быть, покажется странной и все же выслушайте со всей серьезностью. Моя Наталья больна каким-то неизвестным недугом — вот уже год не может спать спокойно, ее мучают кошмары, каждую ночь приходят к ней чудища и рвут ее душу. Она девушка сильная, никому не показывает слабости, но мы с женой видим, как чахнет на глазах. Показывали лекарям, но никто не мог помочь Наташе, лишь разводят руками. Потеряли уже надежду, но после того, как побывали на вашей свадьбе, ей вдруг стало легче, кошмары отпустили. Вчера же снова начались мучения и дочь сказала, что помочь ей можете только вы. Как и почему — не объяснила, — но надежда на вас, помогите! Прошу Христа ради и своей дочери, готов отдать все, что есть у меня!

Глава 10

Лексей стоял перед генералом-губернатором, не зная, что ответить тому. То, о чем говорил несчастный отец, напомнило о случившемся с ним самим пять лет назад помрачнении разума. До сих пор не мог точно понять — действительно ли в него вселились злые духи или они стали наваждением больного сознания. Но чтобы то ни было, он выжил — с помощью шамана или без него, — стал сильнее и выносливее, в нем пробудились какие-то способности, которыми пользуется до нынешних пор. Как же помочь бедной девушке — не представлял, коль даже в самом себе не разобрался. Не предлагать же везти ее к шаману, да и поможет ли тот — неизвестно, вполне вероятно, что их камлание — сплошное шарлатанство. Единственно, что хоть немного подсказывало — после прошлой встречи с ним Наталье стало легче. Наверное, в нем есть нечто такое, которое повлияло на душу страдалицы, надо попробовать как-то с ним выяснить, но осторожно — душа слишком тонкая субстанция, грубым вмешательством можно только навредить.

Примерно так высказал смотревшим на него с надеждой отцу и дочери:

— Не знаю, смогу ли помочь, но постараюсь. Только есть опасение — ведь мне неведомо происходящее с Натальей, — что ей на пользу или нет. Потому если готовы рискнуть, то я займусь ею. Конечно, со всеми предосторожностями, а уж как там выйдет — одному богу известно.

Генерал посмотрел на свою дочь — та кивнула головой, — после с некоторым сомнением дал ответ: — На все воля божья, уповаю на его милость и защиту. Приступай, Лексей Григорьевич — терять нам нечего, хуже уже не будет, а при удаче Наташа сможет жить на радость, а не мучиться. Езжайте к нам дом, чтобы никто вам не помешал. А ты, дочь, скажи матери, что я дозволил вам уединиться — а то будет стоять рядом и блюсти твою честь!

По пути выяснил у Натальи — при каких обстоятельствах у нее появились бредовые видения, — оказалось примерно также, как у самого Лексея — сильно простыла, а потом у нее началась горячка. Хотя ее и излечили, но кошмары продолжались, просыпалась в холодном поту и так не раз за ночь. Как-то перебивалась дневным сном, но недолгим, как будто в дреме, не дававшим полного отдыха. А в тот вечер, на его свадьбе, с первого их взгляда ее как будто отпустило, почувствовала себя легко и могла веселиться, не боясь ночных страхов — откуда-то у нее возникла такая уверенность. Причем точно знала, от кого ей идет покой, старалась быть ближе к нему, хотя он не обращал на нее внимания — так ей казалось. Даже пришла мысль — почему она не его жена, была бы всегда рядом, наслаждалась с ним миром и блаженством, вот как сейчас!

Лексей от последних слов девушки, сказанных откровенно, как на исповеди, даже оторопел — никак не ожидал от юной девицы подобных признаний! После как-то объяснил для себя — больная немного не в себе, столь продолжительные мучения сказались на ее душевном здоровье. Ради спасения от кошмаров готова на многое, даже на все, но ведь ему-то от нее ничего не надо! Или будет так и преследовать его, идти за ним по пятам — от такой перспективы молодого человека бросило в дрожь, мысленно воскликнул — чур меня, больной на голову мне только не хватало! Нет, уж, надо скорей с ней разобраться, привести в более-менее разумное состояние, если, конечно, получится, а там пусть родители с ней нянчатся. С таким настроем приехал к губернаторскому подворью, прошел за Натальей в дом и ждал, пока она объяснится со своей матерью относительно него.