Страница 100 из 113
- Так ты поверил мне? Сразу? – я до сих пор была удивлена, если не шокирована. Он обвел меня вокруг пальца.
- Конечно поверил, - ответил он, и в его голосе не было ни капли сомнений, а ведь как хорошо сыграл.
- Негодяй, - стукнула я его по груди, - гад, подлец, подонок.
К каждому произнесенному ругательству присоединялись ощутимые удары, и если в самом начале Тан самодовольно лыбился, то на третьем ощутимом шлепке, он, сморщившись выпустил воздух и обездвижил меня, прижав плотно руки к бокам, деморализовав сладким, затяжным поцелуем.
- Лисса, ну как я мог рисковать тобой? Я ведь знал, что ты обязательно вызовешься помочь, а так думал обижу тебя недоверием, и пока ты дуешься, сам быстренько вытащу Джа.
Ну в его словах конечно был резон, но он всё равно засранец.
- Понимаешь, - продолжил он, уже не сжимая так крепко, да и у меня желания брыкаться и рукоприкладничать почти пропало, - я ведь осознаю, что в свете своих специфических особенностей, ты наилучший партнер, которого можно желать, для того чтобы провернуть это дельце, но как я могу подвергать опасности ту, которая держит в своих руках моё сердце?
Я подняла глаза, что ранее были направлены куда-то в район ключиц и поймала серьезный взгляд, сверкающий лиловым. Признание получилось неожиданным, но долгожданным. В груди, вулканической лавой, разлился восторг и дурацкая эйфория, дыхание перехватило на миг, а в измученном предательствами сердце взошёл робкий побег возможного счастья.
Ответное признание застряло в горле, я знала, произнеси те самые три слова, и Азам развернет меня обратно и отправится спасать брата один. И как ему, было боязно потерять меня, так и у меня были опасения, относительно целесообразности его вылазки в одиночестве. По здравому размышлению ему следовало взять с собой людей, но я знала на что он способен, как и он понимал, какие навыки доступны мне, ни один, даже самый подготовленный боец не сравнится с нашим слаженным дуэтом. Благо скоординировать наши действия и работать сообща мы научились в месте силы. Одновременно сдались и пошли на поводу у страхов друг друга мы хором произнесли вопрос:
- Вместе?
- Вместе, – хором и ответили на него.
- Итак, что я узнал: Аджар Халиб, имя которого ты разобрала в видении – предводитель разбойников, продолжительное время его банда грабила караваны, посмевшие не заплатить дань, но незадолго до моего вступления на престол, он пропал. Ходило множество различных слухов, но ни один не подтвердился. Вероятнее всего он нашел дойную корову, поэтому больше не рискует понапрасну и скрывается в тени.
- У меня есть кое-какие подозрения, но делиться ими я не буду, если всё подтвердится, тогда и расскажу, одно могу сказать наверняка, твой отец платить не стал бы.
- Согласен, по правде говоря, я смалодушничал, информация о смерти брата буквально сломала меня, а цинизм отца, разрушил веру в такого рода узы, но сейчас… Ты заставляешь меня вновь поверить, моя Áнима.
- Не отвлекайся, хотя мне приятны твои сантименты, надо действовать, уверена в шатре есть шпион, и уже утром станет ясно, что ты куда-то делся, а вместе с тобой и я.
- Так точно, мой генерал, - поцеловал меня в висок Азам.
На границе песков и степей было разбросанно с десяток хилых жилых поселений, в основном там жили изгнанники, преступники, те кочевые, что не смогли найти свою дорогу. Жили бедно, на грани нищеты, и именно там находился самый большой невольничий рынок Расаяна. Туда стекались сотни продавцов с живым товаром, и по моему скромному мнению, это было прекрасное место, чтобы затеряться или спрятать то, что уже давно перестали искать.
За несколько леоров мы добрались до Хишты, так называл место предводитель, и я осталась подле верблюдов, а Азам ушёл. Ждать его пришлось долго, и на западе, на почерневшее предрассветное небо уже плеснуло яркой краской, а редкие неяркие звезды, прикрывали уставшие за ночь веки, чтобы на завтра распахнуть их вновь, и кокетливо сиять до самого восхода дневного светила.
Сильный ветер, насыщенный зноем, редким для утра, то и дело бросал мне в лицо пыль и песок, словно требуя, чтобы я убралась, не желая видеть меня так близко к поселению. Верблюды волновались, перетаптываясь с места на место, впрочем, продолжая флегматично пережевывать колючки, растущие на ближайших пустынниках. Я, чтобы занять себя чем-то и не нервничать так сильно, поправляла подпругу и снаряжение, а затем и вовсе стала метать рыбки в ствол иссохшего дерева, метясь с каждым броском во все более тонкие трещинки.
Еще тайм назад на горизонте никого не было, а теперь, из запыленных шатров повыскакивали десятки людей, как муравьи, кишащие над каплей патоки и стремительно приближались, кто верхом, кто пешим, но именно в ту сторону, где стояла я.
Я вскочила на верблюда и отвязала двух оставшихся, я догадывалась, что произошло, громко крикнув и хлестнув воздушной петлей по заднице горбатого, я бросилась на встречу беглецам. Как только я спустилась с небольшого пригорка, я увидела двоих. Шакнув на верблюдов, я практически подлетела к мужчинам, бегущим мне на встречу. До ближайшего преследователя оставалось не так далеко, и я в хлопке свела руки, ощутимо опалив ударом ладони.
За Арунаянами поднялась песчаная стена, развернулась как орлиные крылья и обрушилась на преследователей, ухнув с небес на землю.
Тем временем Азам практически на руках принес брата и забросил его на третьего, запасенного именно для таких целей, верблюда. В груде лохмотьев, с длинной, неопрятной бородой и практически налысо бритой головой Джа выглядел болезненным и сдавшимся, что только подчеркивал землистый оттенок кожи, но глаза, что он всего на мгновение поднял на меня, горящие чёрными углями, говорили об обратном. В них застыла такая неприкрытая ненависть и одновременно жажда к жизни, что я прониклась к этому измученному мужчине невольным уважением.