Страница 6 из 6
– Ни войны, ни мира? – выкрикнул Бен-Гурион, покраснев от гнева. – Что это такое? Это не стратегия. Это какая-то фикция. Либо мир, и заплати за него цену, либо война, и тогда рискуй, выбора нет.
Я снова не был уверен, как отвечать, но на этот раз моя реакция уже не имела значения. Прежде чем я сумел сформулировать осторожный ответ, Бен-Гурион закрыл глаза и погрузился в дремоту. Больше он не сказал ни слова.
После обучения в Бен-Шемене, в 1941 г., нашу группу отправили в кибуц Гева в Изреельской долине для дальнейшей подготовки.
В Бен-Шемене мы приобрели навыки, необходимые для обработки земли. В Геве мы должны были узнать, что нужно для успеха кибуца. У меня было две работы. Сначала я работал на пшеничных полях. Только закончив там – обычно после захода солнца, – я мог перейти к своей следующей работе в качестве координатора движения «Ха-Ноар ха-овед» в долинах Иордана и Изрееля. Мне выдали громоздкий мотоцикл Triumph, чтобы я мог встречаться с участниками движения из других поселений. Мы проводили встречи и дебаты, семинары и публичные дискуссии, а то, что оставалось от часов бодрствования, посвящали попыткам убедить других в правоте своих взглядов.
В центре дискуссий лежала проблема территории. В 1917 г. британское правительство, контролировавшее большую часть Ближнего Востока, опубликовало Декларацию Бальфура[20], в которой одобрило «вопрос о создании… национального очага для еврейского народа» на земле Израиля. Но многие боялись, что наше будущее государство будет ограничено клочком земли, слишком маленьким и не способным прокормить еврейский народ. Существовало мнение, что мы должны быть бескомпромиссными, призывая вернуться к нашим древним границам, даже если такое требование никогда не будет выполнено. Я был не согласен с такой позицией. Как и Бен-Гурион, я полагал, что доминирующим моральным соображением было выживание нации, а не размер государства, в пределах которого она разместится. И я – как и он – боялся, что самая большая опасность состоит в том, чтобы провалить саму попытку создать государство.
Дебаты разгорались от кибуца к кибуцу. Тем временем мои друзья взялись за миссию, к которой нас готовили: в сорока километрах к северу от Гевы, на вершине горы Пория[21], мы должны были стать основателями кибуца Алюмот[22].
Я был потрясен. Всюду открывались невероятные виды. У подножия Пории лежало во всей красе сверкающее Галилейское море[23], его берега простирались далеко за горизонт. На западе виднелись великолепные горы, расцвеченные длинными пурпурными мазками. Недавно были высажены ряды молодых саженцев, которые со временем вырастут в оливковые и финиковые рощи. Справа можно было разглядеть бледно-серебряную полосу Иордана, проложившего путь по долине. На севере высилась гора Хермон[24], и казалось, она смотрит прямо на меня. Внезапно я почувствовал, что нахожусь в центре мира. Так долго я воображал эту жизнь, и теперь вот она – передо мной, как самый блестящий аргумент в пользу мечты.
Едва я поселился в Алюмоте, мне поручили работу, подарившую первый настоящий опыт руководства – только не людьми, а овцами. И все же сходство было поразительное: например, пастух может иметь власть над стадом, но само по себе это не означает, что он сумеет контролировать подопечных. Много раз, когда я вел стадо вниз по склону, намереваясь заставить его следовать за мной, овцы просто разбредались, и мне приходилось искать их по полям, а овцы не обращали никакого внимания на мои команды. Требовались время и терпение, чтобы овладеть навыком управления ими. Нам нужно было найти общий язык, взаимопонимание. Я должен был понять их страхи, как если бы они были моими собственными, узнать, куда не надо их водить или, по крайней мере, где нужно действовать с большей осмотрительностью. Я должен был одновременно проявлять чуткость и настойчивость – стать тем человеком, за которым они будут следовать, даже неохотно, только благодаря доверию.
В хорошие дни наши движения представляли собой красивый танец, истинную поэзию и урок лидерства, который я запомнил надолго. Но тяжелые дни, хотя и относительно редкие, доказывали неизбежные факты природы: передо мной были звери, а не люди, я не мог сформировать у них отточенные, сознательные навыки. В лучшем случае я мог добиться результата с помощью терпения, и это был еще один урок, который я вынес из той работы.
Жизнь в Алюмоте была нелегкой. Из-за его местоположения ветра, проходя через долину, обретали силу и набирали скорость и, когда достигали нашего поселения, яростными порывами проносились сквозь сараи. Почва под нашими ногами была насыщена солями, которые губили наши посевы и в течение первых нескольких лет заставляли нас постоянно нормировать урожай. И какое-то время немногочисленные обитатели Алюмота жили среди зловещих черных базальтовых руин предыдущего поселения, ушедшего под землю двадцать лет назад. Как будто мы жили среди надгробий, постоянных напоминаний о том, что наши усилия могут оказаться тщетными.
Постороннему человеку было бы легко оценить кибуц Алюмот по тому, чего ему не хватало. Мы жили в палатках. У нас не было ни электричества, ни водопровода. Каждому выдавали одну пару рабочих ботинок, две пары брюк цвета хаки и две рубашки – одну для работы и другую для субботы. В кибуце была одна пара серых брюк и один пиджак военного образца из запасов британской армии, их давали мужчинам только по особым случаям. И все же те из нас, кто жил там, оценивали кибуц Алюмот по тому, что он предлагал. Он давал нам смысл жизни, понимание особой миссии. Он давал нам ощущение жизни в большой семье, а еще цель, которая была больше нас самих. Трудности не были неудобством: они были причиной, по которой мы там находились.
Итак, мы работали. Мы очистили землю от камней и восстановили плодородие почвы. Мы прорезали канавки по бесплодной земле и засеивали их семенами, и у них не было выбора – оставалось только уступить нашим усилиям.
Каждое утро, задолго до рассвета, я открывал загон для овец, чтобы они могли спуститься с горы Пория и пастись между камнями на скудных пастбищах то тут, то там. Путь вниз был опасен своей крутизной, особенно в темноте. Но с рассветом налетали мухи, мучившие овец, так что разумнее было кормить их ночью.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
20
Декларация Бальфура – официальное послание, датированное 2 ноября 1917 г., от министра иностранных дел Великобритании Артура Бальфура к лорду Ротшильду, лидеру британской еврейской общины, для последующей передачи Сионистской федерации Великобритании; в письме выражалась поддержка сионистских устремлений евреев. Декларация гласила: «Правительство Его Величества относится благосклонно к восстановлению национального очага для еврейского народа в Палестине и приложит все усилия к облегчению достижения этой цели. Вполне понятно, что не должно быть предпринято ничего, что может повредить интересам, как гражданским, так и религиозным, нееврейских общин в Палестине или правам и политическому статусу евреев в какой-либо другой стране». Прим. перев.
21
Пория – нагорье в Нижней Галилее, спускается к озеру Кинерет. Прим. перев.
22
Алюмот – кибуц в Нижней Галилее возле озера Кинерет, основан в 1947 г. Прим. перев.
23
Кинерет – озеро в Нижней Галилее, также известно как Галилейское море, Тивериадское озеро, Геннисаретское озеро. Прим. перев.
24
Хермон – горный массив на территории Ливана, Сирии и Израиля. Согласно археологическим раскопкам, проведенным в 1970-х гг., еврейские поселения фиксируются здесь со времен царя Ирода (I в. до н. э.). Письменные источники свидетельствуют о еврейских общинах XI–XIX вв. На рубеже XIX–XX вв. евреи покинули Хермон и вернулись сюда только после Шестидневной войны 1967 г., когда израильские войска захватили территории Хермона, в 1946 г. отошедшие Сирии. Прим. ред.