Страница 48 из 57
<p>
— Чем? — испуганно спросил мóлодец, хотя его и звали Сергеем.</p>
<p>
— Подкожным гепатитом! — скорчив страшную рожу, подыграл Философ.</p>
<p>
— И внутривенным герпесом… — уточнил Дойчлянд.</p>
<p>
— Да, да, и все передаются через прикосновения, — схватил Сергея Ефрейтор.</p>
<p>
— Бля, да ну вас нахуй! Не хочу, — стал вырываться Серёжа.</p>
<p>
</p>
<p>
Все откровенно хохотали. А Илья, изображая зомби, начал Сергея бесцеремонно тискать.</p>
<p>
</p>
<p>
— Да вы прикалываетесь, да? — неуверенно стал подбираться к истине Серёжа.</p>
<p>
</p>
<p>
Парни переглянулись. А потом ещё сильнее заржали. Тут даже у наивного Сергея лицо просияло.</p>
<p>
</p>
<p>
— Кстати, Илья, — обратился Ефрейтор, — мы тут всё то время, пока тебя не было, слушали песню нашего друга Дмитрия Ткачёва – традиционалиста и хорошего музыканта.</p>
<p>
— Интересно, — тихо пробормотал Илья, — и что за песня?</p>
<p>
— «Памяти друга» называется, — заулыбался Ефрейтор, — она как раз об уличном музыканте, который умер. Вот думали, будет твоя посмертная, а ты взял и вернулся!</p>
<p>
— Включай уже, — оживился Илья.</p>
<p>
</p>
<p>
Через полчаса Илье стало слишком плохо. Он лёг на кровать, начал трястись и ещё сильнее посинел.</p>
<p>
</p>
<p>
— Просто накройте меня, — шептал Илья ссохшимися губами, — мне будет хорошо…</p>
<p>
</p>
<p>
Но Дойчлянд в это не верил. Он вызвал скорую помощь прямо к себе домой, выдворив всех гостей на улицу.</p>
<p>
</p>
<p>
Илью погрузили в «скорую». Поскальзывающийся на грязи Ефрейтор остановил санитаров и, сунув тысячу, уговорил их взять его с собой и везти друга в Боткинскую больницу.</p>
<p>
</p>
<p>
А Дойчлянд пошёл есть шашлыки, которые снова организовал Миро на том месте, где оборвалась нить дойчляндовской любви. В этот раз газон больше походил на болото.</p>
<p>
</p>
<p>
— Вы чё тут как свиньи расселись? — Дойчлянд понял, что Миро выбрал это место неслучайно. — Хуёвее поляны не найти было?</p>
<p>
— А у нас совесть есть, в отличие от тебя, — стал отстаивать свой выбор Миро. — Илья вон умирает, а мы тут будем пир устраивать? Да, жрём! Но этим мы бросаем вызов смерти, поскольку еда необходима для продолжения жизни. А грязь… Ну, это чтобы жизнь мёдом не казалась. Скорбим-с.</p>
<p>
— Да чего скорбеть… — особо не веря в свои слова, ответил Дойчлянд, — ещё непонятно ничего.</p>
<p>
— Садись уже, не пизди, — Миро с нетерпением ждал, когда и Дойч засрёт свою обувь в грязи.</p>
<p>
</p>
<p>
Минут через двадцать пять Ефрейтор позвонил Дойчлянду и сообщил, что Илью не принимают в Боткинской больнице: в компьютерный век от администрации не ускользнул побег Ильи из НИИ скорой помощи. Пришлось спешно везти его в Джанелидзе.</p>
<p>
</p>
<p>
Илью поместили сразу в хирургическую реанимацию, о чём и сообщил приехавший из НИИ имени Джанелидзе Ефрейтор. Вся тусовка принялась пить за выздоровление друга.</p>
<p>
</p>
<p>
К концу дня музыкант умер.</p>
<p>
</p>
<p>
В мире духов монстр с шестью крокодильими лапами, растущими из туловища дельфина, смерть своего отравителя тоже почувствовал. Почему среди десятков разлагающихся людей в одном только притоне Дойчлянда связь с чудовищем образовал именно Илья – совершенно непонятно. Однако со смертью человека из нашего мира, шестилапому существу из мира параллельного стало легче. Оно выпрямилось и с несвойственной для себя медлительностью отправилось поглощать энергии Праздника.</p>
<p>
Яма с чёрной эфемерной жижей оставалась нетронутой.</p>
21 сентября
<p>
К полудню Дойчлянд вынужден был проснуться: куда-то пропали его любимые плотные занавески и солнечные лучи, отражаясь в рамке, за которой покоилось изображение фюрера Третьего Рейха, щекотали веки спящего. Или это было сияние Адольфа? Впрочем, неважно.</p>
<p>
</p>
<p>
Дойчлянд полежал ещё какое-то время, отвернувшись к стене, но мысли о том, что Илья уже не жилец, не покидали тяжёлой головы героя.</p>
<p>