Страница 86 из 106
Уже позже, Заря спросила мужа, почему он выбрал ее, а не одну из молоденьких и очень красивых ведьмочек, на что Петр безапелляционно заявил, что вертихвостки они. Заря пыталась оспорить это заявление, говорила о кротком нраве некоторых юных ведьм и даже показывала на спокойных тройняшек и других девушек, которые и отношений то никаких за три месяца здесь не завели. Ответом было все тоже пренебрежительное “вертихвостки”. Что это значит для Петра выведать женщине так и не удалось. На вопрос: “Почему все же она?” Мужчина сказал коротко, что сразу понравилась, он пару дней понаблюдал, да послушал и понял: “Она”, то есть “Моя”, в смысле “суженая”. Более понятных и развернутых ответов Заря не услышала. Позже она поняла, что мужчина этот мало говорит, больше делает, слушает, и видимо на ус мотает, а потом снова делает, молча. И это было для нее тем самым бальзамом, что греет душу.
Любовь, третья из невест, была так же спокойна, как и, Злата, она поверила, себе, своим снам, интуиции, своим чувствам и приняла всего за несколько дней. Поэтому, чувствовала не волнение, а теплые пузырьки счастья, где-то в животе, они радостно бурлили и перекатывались, а на вершине холма грозились выплеснуться наружу, щекотали уже где-то в горле и в затылке.
Ее жених, Марий тоже выглядел счастливым, он то и дело поглядывал на невесту и встречался с ней взглядом. Его движения были чуть суетливы и он никак не мог поверить своему счастью. Может от избытка эмоций мужчина плохо запомнил, что делал и что делала его невеста, как кормила, и как поила, как переносил ее через ручей, и переносил ли? Он помнит ее глаза и помнил как она улыбалась, и говорила:
- Свет очей моих!
А он вторил ей:
- Душа моя.
После этого все в тумане, они сидели за столом, потом у костра, потом их, кажется, проводили через портал домой. Он целовал любимую, касался ее бережно, ласково, она тоже была нежна, так же как вся ночь, наполненная негой, любовью.
Любава волновалась, Дэнис крепко держал жену, да, именно так он и считал, после того как соблазнил ее.
Вообще мужчина не понял, с чего Любава стала говорить о том, что он моложе. Воин не считал себя молоденьким юнцом, может он выглядел немного субтильнее других воинов, но никто кроме этой пигалицы не считал его юнцом.
Вчерашняя ночь была самой чудесной в его жизни. Были женщины раньше, когда жил в городах, но к его сожалению, любить сердцем своих женщин не получалось. Взрослел он уже когда проклятие наступило. Мальчики, которые застали проклятие детьми, взрослели медленно, а в какой-то момент переставали меняться, кто-то выглядел старше, кто-то младше, но все становились полноценно взрослыми. Почему так никто не разбирал, да и не интересовались этими вопросами воины. А после нескольких сотен лет, различия в возрасте вообще перестали волновать, а тут ведьма, пыталась выставить его, прошедшего тяжелый путь потерь с самого детства, несмышленым пацаном.
Вчера он всеми правдами и неправдами заманил ведьму к себе и самым наглым образом соблазнил. Он не жалел, скорее радовался. Мужчина был уверен, что Любава и есть его суженая. Что-то такое чувствовал к ней, и отпускать был не намерен. А как узнал, что стал отцом, то понял, что все было не зря. Тем более Любава, так тянулась к нему, так страстно, хоть и немного смущенно отвечала, что хотелось срочно закончить обряд и вернуться в его дом, в их дом, и всю ночь шептать что-то нежное, страстное и горячее.
Любава поглядывала украдкой на своего жениха, сможет ли она полюбить его?
Да, кажется, она уже немного того, в смысле немного влюблена. Есть что-то в этом юнце такое, что притягивает к нему, да и юнцом Любаве что-то неловко стало его называть. После ночи, она уже видела его возмужавшим мужчиной, какие-то черты характера, манеры противоречили той картинке, которую она увидела в нем впервые. Сейчас женщина чувствовала его поддержку. Чувствовала поддержку дочери. И нервная дрожь ненадолго покидала ее. А слова, произнесенные им уверенно и твердо:
- Душа моя!
Уверили Любаву, в том, что сможет, полюбит, крепко и твердо, поэтому легко откликнулась:
- Свет очей моих!